Дикая жизнь - Фиона Вуд

Ставить палатку – теперь проще простого, особенно когда за плечами уже пара походов. Я даже знаю, как выбрать лучшее место – лицом на восток, поближе к молодой рощице. Разыскав небольшую заросшую яму от старого костра, я выгребла из нее палочкой шарики помета валлаби.

Я вытянулась на траве, широко раскинув руки, расслабила благодарные плечи, засмотрелась в бездонное небо и поняла, что проголодалась. Так что здесь и сейчас я наедине с моим инфернальным дневником и очень поздним обедом: почти не помявшимся в рюкзаке рулетом с зеленым салатом, огромным печеньем с шоколадной крошкой, яблоком и пакетом крекеров с соусом.

Я собрала большую кучу сухого хвороста. Разыгралась домовитость. Нам полагается соблюдать правило МСБ – минимальных следов, оставленных в буше, и обычно мы его соблюдаем, но костер – порой необходимое утешение.

Наконец я села и засмотрелась вдаль. Значит, вот чего мне так остро недоставало. Полного одиночества. Даже Мерилл согласна с тем, что я готова к испытаниям. Прошел примерно час, и я почувствовала себя отдохнувшей лучше, чем после самого длинного сна.

А потом мне стало скучно.

Я нарочно не взяла с собой книгу, потому что хотела встретиться лицом к лицу с собой, а не спасаться от себя бегством, как обычно делала. Пришлось искать развлечений на месте.

Я представила себя в роли изобретательной, уже повзрослевшей Пебблс Флинтстоун. Соорудила мишень из сломанных веток. Набрала снарядов (камней), встала на значительном расстоянии от мишени и принялась бросать в нее камнями.

Чувствовала я себя немного глупо. Чем заполнял время среднестатистический подросток из каменного века? Хм. Без сомнения, нежелательными беременностями. Но все равно день кажется длинным, когда нет ни уроков, ни книги под рукой, ни людей, общения с которыми можно находчиво избегать. Я еще немного побросала камни в очерченный ветками круг. Полезное для здоровья и бесцельное занятие, как любой спорт.

Стоило бы растереть собранные семена диких растений, получить грубую муку и испечь на подходящем плоском камне пресную лепешку. Но, само собой, никаких чертовых семян я не собирала. Хвала небесам, мне незачем самой делать муку. И этим я обязана исключительно счастливой случайности, поскольку родилась в стране первого мира.

Мне вспомнилась девочка, которую мы опекаем в рамках христианской программы «Всемирное видение». Вот ей, наверное, действительно приходится самой молоть муку. Я знаю, что у нее есть колодец, значит, и ходить за водой тоже. Господи. Да-да, понимаю: опять религиозные элементы. Но если уж говорить начистоту, порой она считает себя обделенной. Надеюсь, она все-таки станет медсестрой, как пишет в информационном листе, и сумеет вырваться к чертям оттуда. Ох, ну и дура я, а может, она захочет остаться и помочь своему народу.

У игры «забрось камень» есть естественное ограничение – приходится закругляться, когда начинают ныть руки.

Скоро наступит время написать Фреду, но не теперь.

Ночью.

Когда солнце село и температура воздуха снизилась, пришлось задуматься о еде. У меня был припасен специальный паек для одиночных походов – вакуумная упаковка с равиоли в соусе болоньезе. А еще – пакет с салатом и карамельный пудинг на сладкое.

Нет, я не боюсь темноты. Я рационально мыслящий человек. Но есть что-то иное в темноте, где ты остаешься совсем один. Эта темнота глубже, она тише и вместе с тем громче.

Все звуки имеют разумное объяснение и источник. Серого человека не существует. Или уже не существует. Нет никакой Мейзи. Но есть некоторая вероятность неудачной встречи с группой враждебно настроенных туристов. Допустим, кто-то поблизости охотится. И выпивает. На кого они могут охотиться? На оленей? Кенгуру? Кроликов?

На крайний случай у меня с собой спутниковый телефон. Но ближайший учитель находится на расстоянии пяти часов ходьбы: если что-нибудь случится, на помощь он сумеет прийти нескоро.

Так что мне необходимо верить, что ничего плохого не случится. С этой установкой по умолчанию жить гораздо проще, пока не случилось какое-нибудь действительно большое несчастье. Смерть Фреда приблизила все худшие сценарии из возможных. Но, как ни странно, произошло и обратное: с тех пор как худшее, что только можно себе вообразить, случилось, как будто получаешь право перестать беспокоиться.

Так что не мешайте мне, тревоги, в этот наверняка безопасный вечер, ради встречи с которым я проделала такой долгий путь.

Звезды.

Мое я.

Дайте мне выжить здесь. Не просто выжить: дайте мне испытать от этого радость.

Писать уже слишком поздно, ничего не видно, и я объелась.

Я сбросила с себя верхний слой одежды, чувствуя, как болезненно ойкает каждая мышца, и забралась в тесную палатку и мягкий спальник. Потом разрешила себе слушать ночные звуки, не пытаясь установить их происхождение и не пугаясь, и этого оказалось достаточно. Я заснула. Усталое тело прекрасно справляется с такими задачами.

среда, 7 ноября

Солнце разбудило меня рано утром.

Не слишком ли примитивна эта мысль, чтобы выражать ее словами? Приятно, что сон случается, когда темно, а проснулась я, когда солнце объя-вило, что день настал. Но от меня не требовалось ничего особенного, что само по себе удивительная роскошь, и я разрешила себе задремать.

И вновь проснулась, когда проголодалась и была готова позавтракать. Я поджарила бекон на маленькой сковородке, поставленной на «Трангию», и съела его с гигантским бутербродом из питы, вместе с нарезанным помидором и основательно выжатой дорожной упаковкой соуса барбекю.

Наручные часы я сняла. Я собиралась провести день, не следя за временем и ориентируясь только по солнцу.

Я решила описать окружающую местность. Это даже приветствуется.

Дикая природа: в воздухе полным-полно мелюзги, которой я никогда не видела в городе. Какая-то летающая букашка с ярко-желтым брюшком, черными ажурными крылышками, черными лапками и головой. Черные жуки с длинным туловищем и ярко-красными лапками – ох, у них секс прямо на моей гетре, ведь не разгуливают же они всегда, сцепившись парами.

Жучок с лакированной спинкой, коричневой с лиловым отливом, глянцевой и блестящей, как крошечный наманикюренный ноготок. Пчелы. Редкий вид? Наверное. Они кружились над кустиком бессмертников. Стайка малюсеньких розовато-сиреневых бабочек. Черные жуки с шипами на спинах, в желто-красных пятнах. Красиво. Я прошла немного в обратном направлении по тропе, по которой добралась сюда, и в тени под деревьями разворошила палкой подстилку из листьев.

Там я нашла мокрицу, но не серую или коричневую, или серовато-коричневую, или коричневато-серую, словом, в обычной мокричной цветовой гамме. Эта мокрица была ярко-красная, как пожарная машина. Если бы она высунула голову из кучи листьев, то для птицы стала бы подобием неоновой вывески. Я взяла ее в руки, восхищаясь эксцентричной красотой. Ну вот, пожалуйста, думала я. Неожиданно ранняя слава. Луизия. Мокрица Луизы. Как бы мне задокументировать это важное научное открытие? Я слегка воодушевилась.