Хранительница. Памятью проклятые - Купава Огинская

Это было странно. В моем представлении Влад и обнимашки или проявления беспокойства, тревоги… хоть каких-то эмоций находились на разных полюсах. Влад с одной стороны, эмоции — с другой.

Но вот же, не здороваясь, он решил немножечко придушить меня в объятиях, припечатав негромким:

— Я рад, что с тобой все в порядке.

— Вообще-то, за мной охотится какая-то неведомая жуть, — глухо проворчала я ему в рубашку, не предпринимая никаких попыток обнять его в ответ или оттолкнуть, — так что я совсем не в порядке.

Он не смутился. Кивнул понятливо, коснувшись подбородком моей головы:

— Да, прости.

— Может, отпустишь уже ее? — Илья стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди.

— Ты, — с холодной яростью выдавил из себя Влад, и пальцы на моих плечах сжались сильнее. Но, против нашего ожидания, бросаться на Илью с кулаками он не стал.

— Я приятно удивлен твоей сдержанностью, — признался он, — но девочку все же стоит отпустить.

— Стоит, — подтвердила я, спохватившись, — мне, наверное, нужно еще объяснить, как мы попались в лапы проклятых.

— Если ты успокоилась, — кивнул Илья.

Влад молчал, но покорно отступил, разжимая объятия.

Рассказывать о своей фатальной глупости, приведшей меня на эту кухню, было неприятно.

Ни Илье, смотревшему на меня с сочувствием, ни Владу, напротив, буравившему меня тяжелым, уничижительным взглядом, я не могла объяснить, что просто хотела успокоить напуганную девушку. А в итоге ее погубила… и себя заодно.

Слушали меня, не перебивая, наверное, только это и позволило мне все рассказать. Влезь кто-нибудь из них со своим ценным мнением, я бы сорвалась, но они молчали, а я говорила. И голос почти не дрожал.

— Что ж, — негромко сказал Илья, когда я замолчала, устало сгорбившись на стуле, — по крайней мере, цепи все еще на них, это облегчает работу. Значит, нам нужно просто их приковать.

— Это единственная хорошая новость, — обронил Влад.

— Нахмурься еще сильнее, пусть Лесе станет совсем плохо.

— Ей и должно быть плохо, — огрызнулся Влад, — если бы она сразу позвонила мне…

— Если бы доверяла, то непременно позвонила бы, но не доверяет. И можно ли ее в этом обвинять? — отрезал Илья. Сказано это было с явным подтекстом, смысл которого я теперь знала, но Влад на провокацию не повелся, проигнорировав выпад.

— Факты — упрямая вещь, — невпопад сказала я, думая о своем.

Что было бы, если бы от меня все не скрывали? Если бы я не обижалась на все эти секреты и недомолвки?

Спаслись бы мы с Оксаной, если бы я позвонила сразу? Что было бы тогда?

Раздавшийся в тишине звонок вырвал меня из безрадостных мыслей. Стандартная, незамысловатая мелодия телефона уныло пиликала, привлекая внимание Влада.

Звонил Глеб. Звонил, чтобы спросить, кто живет в его квартире, и почему он не помнит девушку, которая посмела забыть свою пижаму в его стиралке.

Я встрепенулась, кажется, только сейчас осознав, что Глеб меня и правда забыл. Все забыли.

Стоило только городовому отключиться, пообещав, что скоро он привезет эту девушку, и Глеб лично сможет на нее посмотреть, пока она собирает вещи, я потянулась к своему телефону.

— Леся? — неуверенно позвал меня Илья.

— Мне нужно позвонить родителям.

— Не стоит.

Я его уже не слушала, я набирала номер.

Длинные гудки сменились спокойным и очень знакомым «слушаю».

Я смотрела прямо перед собой, на чашку с остывающим чаем, кожей чувствую чужие взгляды, но упрямо не поднимая глаз.

— Мам, привет, это я, — хрипло выдохнула я в трубку.

Ответ оказался сокрушительным.

— Вы ошиблись номером.

Кто именно вытащил из моей руки телефон, я не видела, оглушенная и мало что соображающая с трудом разобрала глухое и немного грубоватое от Влада:

— Не вздумай реветь, я не умею утешать.

— Дай ей в себя прийти, — зло велел Илья, — успокоиться.

— Пусть успокаивается. В машине.

— Она останется у меня!

— Ей нужно безопасное место, где проклятые не смогут…

— Здесь безопасно!

Спорили они еще долго, Илья не хотел отдавать меня Владу. Влад, не чувствовавший качественно навешенную на квартиру защиту, был категорически против.

Я не вслушивалась, я пыталась смириться с тем, что родители меня забыли. Конечно, они живы, здоровы, у них все хорошо, мне не стоит о них волноваться, но… я же, выходит, теперь беспризорная?

— Поднимайся! — велел Влад, ухватив меня за руку чуть выше локтя.

Я послушно поднялась, поражаясь той легкости, что поселилась в моем теле, казалось, еще чуть-чуть — и я даже полечу. Все вокруг выглядело ненастоящим, нарисованным, тусклым, как декорации в черно-белых мультиках.

Как именно Влад отвоевал меня у упрямого Ильи и какие доводы привел в поддержку своего решения, я тоже не знала. Я зависла.

И отвисла только у дверей знакомого подъезда, когда входная дверь, пиликнув, выпустила на улицу мальчика Пашу.

Он замер, продолжая удерживать дверь открытой, я тоже застыла, глядя на него и заторможено понимая, что он меня уже, скорее всего, тоже не помнит. Никто меня не помнит. Во всем этом городе, во всем мире… Хотя, о чем это я? Пока еще меня помнят два нечистых, достаточно сильных, чтобы бороться с магией проклятых. Влад стоял за моим плечом и почему-то не торопил. Ждал чего-то.

— Здравствуйте, — Павел всегда был очень воспитанным мальчиком, — вы здесь живете?

— Жила когда-то, — тихо согласилась я. И невольно хихикнула, такими забавными мне показались эти слова. «Когда-то»… Вчера еще жила. Вечером, выйдя в магазин за хлебом, вот здесь же, у подъезда, столкнулась с его матерью, которая меня тогда помнила.

Павел кивнул:

— Это логично. Тогда я, наверное, был еще очень маленький.

— Почему?

— Потому что мне кажется, что я вас знал. Знал, а потом забыл.

Влад странно хмыкнул за моей спиной.

— Да, — медленно повторила я, — просто забыл.

— Паша, я же просила не убегать! — раздался из подъезда возмущенный голос Светланы. — До сеанса еще почти час, в кино мы успеваем.

А следом показалась и она сама. Как всегда красивая, ухоженная и полная сил. Глянула на нас мельком:

— Павел, пропусти людей, ты загородил им проход.

Тот уже хотел выполнить требование матери, но я первой отступила в сторону, толкнув локтем Влада. Он послушно повторил мой маневр: