Первое предательство - Патриция Брей

— Я подумаю над твоим советом, — сказал Джосан. Брат Никос запретил ему возвращаться в коллегию, однако он и не подозревал, насколько серьезная угроза висит над одним из его послушников. Наверняка монахи согласятся прийти на помощь. А если помочь уже нельзя и если Джосан действительно одержим демонами, тогда братья постараются сделать так, чтобы он не смог причинить вреда невинным.

— Ты поедешь. И я поеду с тобой.

— Ты не можешь...

— Могу и хочу. До твоего появления я уже принял решение продать конюшню Флореку. Он даст хорошую цену.

А в Каристосе у меня друзья, которые нас приютят, пока ты будешь искать ответы.

Щедрое предложение. И вряд ли это просто доброта хозяина по отношению к слуге. Майлз уже нарушил закон, убив наемника. Теперь они сообщники.

— Я снова у тебя в долгу, — сказал Джосан. Рот хозяина расплылся в широкой улыбке:

— Будь осторожен с обещаниями. Когда получишь все свои ответы, я могу попросить тебя об одолжении.

— Все, что ни попросишь.

— Я буду помнить об этом, милорд, — ответил Майлз, будто теперь он был слугой, а Джосан — хозяином. А потом, посерьезнев, добавил: — Допивай вино и пойдем спать. Завтра много дел.

Действительно, до рассвета оставалось всего несколько часов. Монах понимал, что стоило побеспокоиться о будущем, но сейчас чувствовал только удивительное спокойствие, поскольку столкнется с демонами не в одиночку.

На подготовку к путешествию ушло три дня, и большую часть этого времени Джосан боялся разоблачения и ареста. Если бы не обещание, данное Майлзу, он убежал бы из города немедленно. Его исчезновение, все всяких сомнений, вызвало бы подозрение, которого до нынешнего момента удавалось избежать, но лучше быть под подозрением, чем арестованным и обвиненным в убийстве.

Впрочем, пока удача сопутствовала сообщникам. Тела нашли только поздно вечером, когда слуга открыл черную дверь таверны, чтобы выплеснуть помои. К тому времени трупы уже сильно обглодали крысы. Монах услышал печальную историю из уст прачки, которая занесла сержанту чистые простыни. Она считала, что чужаки сами виноваты, поскольку шлялись по опасным кварталам ночью.

Окажись погибшие жителями Атики, все было бы по-другому. А так нечего жалеть каких-то заезжих путешественников. Так что магистрат не заинтересовался расследованием этих смертей.

Испачканную кровью одежду и одеяла друзья зарыли глубоко в солому, которую Джосан отвез на задний дворик и сжег. От туники, которую он носил той ночью, избавились таким же способом. Если бы кто-нибудь спросил, откуда у него синяки, монах ответил бы, что его побил Майлз, разозлившийся из-за испорченного сена. Впрочем, отметины от рук хозяина на теле работника слишком обычное дело, чтобы вызвать чей-то интерес.

Сержант вернулся к ежедневным делам, улаживая все лично с продавцом зерна, кузнецом и поставщиком продовольствия. И каждому он с ленцой говорил, что устал от скучной жизни в Атаке, хотя, конечно, когда конюшня приносит неплохую прибыль, об отъезде помышлять и не стоило. Его заявления дошли до ушей Флорека, на что хозяин и рассчитывал, и на следующий день трактирщик подослал к Майлзу посредника с деловым предложением.

Это был не первый раз, когда Флорек предлагал заключить сделку, и даже не двенадцатый. Однако впервые сумма была больше, чем сержант заплатил за конюшни. Так что Майлз оказался в выигрыше. Видимо, трактирщик устал от бесконечных битв. Или побоялся, что недовольство соперника вызвано меланхолией, пришедшей с зимними дождями, и если он дождется весны, то передумает продавать конюшни.

Майлз позволил себя убедить после долгих споров и торговли, а потом ударил по рукам с бывшим врагом. Плату за конюшню сержант взял монетами, половину из которых перевел в императорские банкноты — их легче перевозить, а потом обменять в любой столице области.

Пока хозяин занимался приготовлениями, Джосан не терял времени. У него в мешке всегда были приготовлены чистая одежда, фляга с водой и нож.

Чтобы добраться до сердца империи, области Каристо-са, им потребуется пересечь несколько провинций, на что уйдет по крайней мере две недели. А потом нужно еще три недели, даже четыре, если не повезет с погодой, прежде чем они доедут до столицы. Все запасы придется везти с собой, хотя по мере приближения к Каристосу останется все меньше шансов для привалов у дороги, поскольку охота и добыча пропитания могут завершиться быстрым арестом. Вместо этого придется просить гостеприимства у фермеров, либо останавливаться на постоялых дворах, обслуживавших бедных путешественников.

Однако у Майлза имелись на сей счет свои идеи.

— Отведи Страшилу и Безухую к кузнецу. Попроси поставить тяжелые подковы, — приказал он.

Страшила — необъезженный мерин с неудачной формой головы, которая якобы не оправдала надежд на предположительно благородную родословную. Майлз рассказывал, что предыдущий владелец кастрировал животное из-за страха, что тот породит жеребят, похожих на себя. А Безухая — кроткая кобыла, которую мучил прежний хозяин из полудюжины лошадей, которых хозяин сдавал в аренду любому, кто мог заплатить монету, эти две — самые надежные, готовые много работать без лишних проблем.

— Зачем платить кузнецу, если Флорек потом получит с них прибыль? — поинтересовался Джосан.

— Он не получит. Эти две не входили в купчую. Я достаточно находился пешком за время императорской службы, и сейчас у меня нет никакого желания стирать ноги до мяса и кости долгими походами.

Монах замолчал. Ему и в голову не приходило, что можно поехать верхом. А ведь лошади — жизнь Майлза. Естественно, он не хотел брести черт знает куда пешком как простой крестьянин.

Сам Джосан никогда не смог бы купить лошадь. Всех денег, которые он заработал, хватило бы лишь на несколько дней аренды, не больше. Ученый хотел воспротивиться подобной щедрости, но с какой стати заставлять друга идти пешком только потому, что Джосан не мог позволить себе ехать верхом.

Оставалось только согласиться.

Благодарить Майлза монах не стал. Любое напоминание о хороших поступках приводило хозяина в ярость. Да и в самом деле, если вспомнить, что для него сделал сержант, лошадь казалась мелочью.

Монах не мог понять вояку. Он подозревал, что у того есть свои секреты, и то, как он хладнокровно расправился с похитителями, говорило о многом. За все недели, проведенные с Майлзом, Джосан узнал только, что он справедливый хозяин и хорошо управляется с лошадьми и мечом. За этим может скрываться все, что угодно. Убийца, наемник, мародер, ушедший на покой с награбленным добром. Хотя, возможно, он действительно солдат. Да и готовность, с которой сержант решил отправиться в столицу, вызвала бы опасение и у менее подозрительного человека. Тем не менее предчувствие говорило, что Майлзу можно доверять. То самое предчувствие, которое предупредило о незнакомцах.

Снова в его жизни появился человек, которого можно назвать другом, и брат при этом слове не мог не вспомнить о Рензо. Будет ли новая дружба с Майлзом достаточно крепкой, чтобы вынести груз тайн? Или сержант в первый же день отвернется от него и назовет сумасшедшим или убийцей?