Сын ведьмы - Симона Вилар

Они вместе перевернули неподвижное тело парня на спину, и он слабо застонал. Но глаза не открыл, в лице ни кровинки. Похоже, давно так пролежал – песок под ним заметно потемнел от крови.

Забава всхлипывала, гладила Саву по лицу, по волосам. Добрыня же стрелу рассматривал. Самая обычная, с серым пером. Наконечник, вышедший из спины парня под лопаткой, был кованого булата. Выходит, что и в этом волшебном мире было нечто из мира смертных, их выделка и умение. К тому же Добрыня понял, кто стрелял в Саву. Он поднялся, повернулся к лесу и позвал:

– Малфрида, выходи! Ты не сразила парня, только ранила, хотя некогда была умелой охотницей.

– Тише ты, тише! – подскочила к Добрыне Забава, за руки стала хватать. – Совсем ополоумел!.. Зачем зовешь ее?

И совсем иной голос ответил из зарослей:

– Откуда знаешь, что я охотницей была?

Она вышла. Смотрит пытливо, темные брови чуть нахмурены, растрепанная грива волос почти всю окутывает. Голова вскинута с горделивостью боярыни, если не сказать княгини. Свободный темно-бурый балахон ниспадает до самой земли, по подолу обтрепанный, а за плечом и впрямь виден налуч70, тул71 со стрелами на боку.

– Я о тебе много чего знаю, – ответил Добрыня. – Потому и пришел.

– И не убоялся?

– Поговорить надо.

Малфрида засмеялась. Сначала так, лишь смешок получился, но потом захохотала громко, вызывающе.

Забава так и подскочила к ней, уперла руки в бока:

– Вольно, вижу, тебе веселиться, когда ты милого своего чуть не погубила! Говорила «соколик мой», а сама стрелой его…

Малфрида перестала смеяться. Рассматривала Забаву с легким любопытством.

Добрыня наблюдал за обеими со стороны. Малфрида выглядела теперь молодой и пригожей, какой и осталась в его памяти. Но против юной Забавы казалась старше, опытнее, величавее. Забава что? Совсем девчонка, вон напустилась на чародейку, но под ее прямым взглядом стушевалась, отступила.

– Ты раньше доброй была, – потупившись, пролепетала девушка. – Я тебя любила, ждала всегда. Мы все тебя ждали. А ты смерть с собой несешь. Отца моего погубила, хотя он верой и правдой служил тебе столько лет.

Малфрида пожала плечами:

– Твой отец получил за службу все, что хотел. И власть, и силу, и здоровье, и век долгий без старости. По его просьбе я тебе жениха в лучших землях присматривала – Домжар о том просил, я его волю обещала исполнить.

– И потому выбрала меня в жертву Ящеру? Хорошего жениха ты мне присмотрела, чародейка!

– Вообще-то, тебе другой жених намечался – ладный да богатый. Однако ты посмела сама выбрать. И не того, кто суженым твоим должен был стать.

– Да ты просто озлилась, что Сава меня предпочел! – тряхнула волосами Забава.

У ведьмы от такой дерзости вспыхнули желтым очи. Еще миг – и когти появятся.

Добрыня еле успел проскочить между ними.

– Эй, бабы, а ну угомонитесь! Там человек помирает, а вы тут соперничаете в красе. Ну а ты, – он ткнул пальцем в едва ли не опешившую Малфриду, – сейчас поможешь нам парня поднять. Вон сколько чародейской воды в лесу. Сава, конечно, крещеный. Но в этом мире чародейском, да еще когда он в беспамятстве и своей воли не имеет, вода эта наверняка ему поможет. Так что я парня понесу, а ты после того, как я достану из него стрелу, сперва мертвой водой его полечишь, потом живой заставишь очнуться.

– Откуда ты про живую и мертвую воду знаешь, чужак?

– Я много чего знаю. Но пока Сава не поправится, ничего тебе рассказывать не стану.

В темных глазах ведьмы таилось явное любопытство. Но смолчала, только наблюдала, как Добрыня подхватил парня на руки, понес. И так уверенно понес, как будто знал куда. А он и знал. Почти донес его к месту, где поваленный ясеневый ствол со следами когтей лежал, ну а там среди примятых кустов, возле голубоватого источника, и опустил почти бездыханного Саву.

Забава шла последней. То, что даже ведьма не посмела гусляра ослушаться, девушку не удивило. Его все слушались. И она только смотрела, как Добрян отломал наконечник стрелы и начал осторожно тянуть ее из тела. Ох, опасно это было! Забава и ранее видела, как человек помирал не от того, что в него стрела попала, а потому что ее достали и он истек кровью.

Но Добрыня только кивнул ведьме, и она, шепча наговоры, стала поливать бездыханного Саву голубоватой водой. И только что начавшая кровить ранка запузырилась белесой пеной, а там и затягиваться стала.

– А теперь живой водой верни ему силу. Живо!

И снова Малфрида послушалась. Опять шептала негромко, поливая грудь парня розоватой жидкостью. Над ним вдруг свечение появилось, а затем он вздохнул глубоко. Глаза открыл – голубые-голубые. Смотрел прямо перед собой, приподнялся. Сел и потянулся, как после сна.

Так и сказал:

– Как же долго я спал!

На них смотрел, как будто ничего не понимая. Нахмурил темные брови. Перевел взгляд на Добрыню, потом на плачущую от увиденного дива Забаву и наконец обратился к Малфриде:

– Что, не по силам было Ящеру против истинной веры устоять? Потому стрелой меня и свалила?

Малфрида все это время только за Добрыней наблюдала. Но тут вздрогнула, резко повернулась к Саве:

– Я бы на твоем месте, Глобушка, постаралась забыть о том, что сама имею милость не упоминать. Или в благодарность, что оживила тебя, опять дерзить мне станешь?

Забава прижала к себе кудрявую голову Савы.

– Молчи, молчи, глупый! Она родителя моего чарами сгубила, она и тебя… За что она тебя, Сава мой?

– Болтаешь больно много, девчонка! – взъярилась ведьма. – А ну, слуги мои верные, уберите эту неугомонную!

И только что притихший лес вновь зашумел, ветер поднялся, заскакали вокруг мелкие лесовики лохматые, из-за дерева к Забаве потянулась костлявая коряга-рука пушевика, схватила за волосы, дернула, так что девушка едва не упала. Забава закричала, стала вырываться, а тут еще на нее насели духи детей потерчат72, все голенькие, плачущие, цеплялись, висли на ней. Она их отталкивала – уж больно для младенцев их лица были злобными, глаза выпучены, рты открыты, так и норовят присосаться. Девушка отбивалась от них, но они проносились по воздуху, вновь липли к ней, пока Забава не вскочила и с визгом, стряхивая нечисть, кинулась прочь.

– Поспеши за ней, – толкнул Саву Добрыня. – Иначе пропадет девка. Опять исполох обуяет. Ну же! Или прыти в тебе после живой воды мало?

Удрученный происходящим, Сава даже не придал значения тому, что Забава кинулась прочь от волшебных духов. Но сейчас то ли Добрыню послушал, то ли и впрямь взволновался, но поспешил за девушкой, стал звать. Куда там! Духи гнали ее, трепали, бросали, и Сава кинулся следом, чтобы ничего худого с ней не случилось.