Ярославский мятеж - Андрей Васильченко

Позже под «каток» репрессий попали даже простые врачи, которые пытались оказать помощь раненым в охваченном огнем городе. Например, к бессрочному пребыванию в концентрационном лагере был приговорен заведующий санитарной частью Сергей Дмитриевич Крылов, который в этом качестве оказался включен в состав штаба Перхурова. Сам Крылов позже вспоминал: «Служа постоянным врачом при детской городской больнице, я по долгу службы посещал ежедневно названную больницу. На третий день мятежа, когда я шел на службу, увидел человека тяжело раненного в ногу на углу Романовской и Пошехонской улиц и как врач принял участие в нем, лично препроводил на перевязочный пункт, там меня, задержали и предложили остаться при пункте, т. к. там не было врача; я в силу своего долга как врач не мог отказаться от предложения, видя, в каком плачевном положении находились раненые. На пункте среди раненых было очень малое количество белогвардейцев, а большей частью случайные прохожие граждане. На пункте не было никакой организации – как известно мне по отзыву санитаров: заведующий санитарной частью был некто полковник Пташицкий, человек совершенно не подходящий к этому делу». Однако, к чести коллег Сергея Крылова, врачи не боялись ходатайствовать о его освобождении перед ЧК. Интерес представляет отрывок их письма, в котором они рассказывают о состоянии дел во время боев в Ярославле: «Ему была инкриминирована организация медицинской помощи в Ярославле во время восстания. Действительно, такая помощь С.Д. Крыловым была организована, отчего он не отрекался. И целый ряд врачей считали своей обязанностью исполнять долг врача и оказывать медицинскую помощь всем нуждающимся в ней, кто бы это ни был… Ни один ярославский врач активно не вмешивался в политическую борьбу, разыгравшуюся в Ярославле в июле минувшего года, если не считать участия их в устройстве медицинской помощи всем без различия нуждающимся в ней». Вторичное рассмотрение дела врача Крылова заставило его дать более детальные показания, которые ценны наличием массы интересных подробностей, касающихся жизни осажденного города: «Дело помощи возможным жертвам едва ли было предусмотрено. Когда первые успехи прошли, раздались выстрелы и появились раненые. Они были вовсе лишены помощи, доставлялись случайными прохожими как попало в больницы. Район той детской больницы, где я служил, был предметом усиленного выстрела, и мне из первых пришлось искать способов помощи и транспорта. Кто-то направил меня за этим делом в штаб. Там я нашел импровизированный перевяз. пункт под ведением сестры милос. в чрезвычайном беспорядке. Я дал несколько указаний, добился присылки автомобиля за ранеными. Сестры просили меня побывать еще раз утром, т. к. они совсем растерялись – не знали, что делать. Наутро застал там полковника П[ташицкого], Заведующего санитарной частью. Новые просьбы помочь и поруководить делом во время его отсутствия. Пришли два-три молодых врача, вывесили объявление о приглашении сестер милос. и санитаров. Еще день прошел, и полковник оказался арестованным белыми же за спекуляцию. Он и был не полковник, а мобилизованный надворный советник. Из числа лиц и врачей, оказавшихся у дела, я был самый старший и опытный. На мой отказ от руководства все ответили заявлением, что они тоже уйдут. А события развертывались быстро, город был уже осажден, начался обстрел и пожары. Мне, уже старому врачу, было стыдно бросить дело, и я оказался руководителем его. Дальше все было только работа, лихорадочная работа. Пришлось вступить в непосредственные сношения с штабом по вопросам материального снабжения. Помощь раненым обеих воюющих сторон и мирному населению, санитарный надзор за убежищами для погорельцев, первые случаи холеры в них, эвакуация больниц из-под обстрела, организация лазаретов, снабжение их питьевой водой (водопровод был отрезан) и т. д. Город горел».

О том, что ярославские медики не поддерживали ни одну из противоборствующих сторон, в частности, указывают воспоминания фельдшера Варваринского госпиталя Александры Ивановны Зотовой (в девичестве Жаровой) в пересказе ее дочери поисково-исследовательской группе «Июль 1918»: «О начале мятежа она ничего не знала и утром пошла на работу. Шла по Власьевской улице, там ее остановил солдат и сказал: „Барышня, туда нельзя – там стреляют, вас могут убить“. Она стала объяснять, что идет на работу в Варваринский госпиталь. Тогда офицер ей ответ: „Ну как хотите“ – и она пошла дальше. До госпиталя добралась благополучно. В то время из госпиталя никого из персонала не выпускали, и ее подруга Зотова Елена Тимофеевна, учившаяся раньше с ней в фельдшерской школе, которая, закончив смену, должна была идти домой, тоже там была оставлена. Весь персонал находился в госпитале до окончания мятежа. В госпиталь поступали гражданские лица, а также „красные“, которых в большинстве случаев оформляли как местное население». Сохранились и другие, ранее не публиковавшиеся воспоминания о Варваринском госпитале: «Больные и раненые были переведены на нижние этажи и даже в подвал из-за частных артобстрелов. Медперсоналу были выданы бирки с фамилиями и другими данными о них на случай гибели – для опознания. Спали как попало и где попало на верхних этажах, куда часто попадали снаряды. Окна верхних этажей были зашторены, но по ночам кто-то из сотрудников осторожно приподнимал уголок шторы и подглядывал: а что делается на улице? Напротив госпиталя был банк, во дворе которого по ночам проводились расстрелы, было видно, как люди падали. Воды в госпитале не было, часто за ней посылали санитаров на Волгу – многие из них не возвращались, предположительно были убиты. Когда восстание закончилось, в госпиталь ворвались солдаты и стали проверять состав лечащихся. Установленных „белых“ стаскивали с кроватей и куда-то уводили или тащили волоком».

Работа у медиков на «красной стороне» едва ли была легче. В 1922 году в одном из очерков, вошедших в специально подготовленный сборник «Из истории Ярославского белогвардейского мятежа», аптекарь 2-го Ярославского Советского железного коммунистического полка И. Потемкин писал: «Через семь дней я получил распоряжение отправиться на станцию Всполье и руководить работой главного перевязочного пункта, где и работал до ликвидации мятежа. Здесь была кошмарная работа: ежедневно отправляли в Москву санитарный поезд, переполненный ранеными».

В своих разработках братья Шевяковы писали: «Насколько справедливы эти строки, предоставим судить самим читателям, указав лишь на то, что документы Центрального Государственного Военного Архива называют другого руководителя этой работы – временно исполняющего обязанности комиссара санитарного отдела губвоенкомата Сергеева, а военно-санитарный поезд по нормам того времени вывозил за один рейс 640 раненых и больных». Если говорить обо всем периоде боевых действий в районе Ярославля, то в период с 6 по 21 июля 1918 года численность действующих под городом красных войск и рабочих отрядов составляла более семи тысяч человек. По оценке братьев Шевяковых, среди красных были немалые санитарные потери – несколько сотен бойцов выбыло из строя по причине болезней. Советские источники указывают на то, что среди белогвардейцев потери были следующими: 350 убитых и 680 раненых, но при этом не называются даже приблизительные потери среди мирного населения, которые, по одним версиям, измерялись сотнями людей, по другим – тысячами. Если говорить о «красных» фронтовых врачах, то для удобства боевого управления и тылового обслуживания войска Ярославского фронта были разделены на четыре участка. Позиции первого из них (начальник – Майоров) располагались вдоль берегов рек Волги и Которосли, от деревни Соловьево до церкви Николы Мокрого, второго – от выше названной церкви до Борисоглебской улицы и деревни Мордвиновка (начальник – Юшков). Рубеж третьего участка (начальник – Голосов) проходил через земскую больницу к железнодорожному мосту и далее до деревни Волкуши. Четвертый участок (начальник Комиссаров) располагался на левом берегу реки Волги. В медицинском отношении первый боевой участок обслуживался перевязочным пунктом № 1, развернутым персоналом околодка 1-го Ярославского Советского пехотного полка в здании бывшего кадетского корпуса. Второй участок с перевязочным пунктом № 2 (старший врач Сергей Покровский, комиссар – С. Миронов), оборудованным на станции Всполье, был укомплектован медиками сгоревшего местного военного лазарета, которым помогали фельдшера и санитары действовавших в этих окрестностях отрядов. Третий участок был на обеспечении присланного из Москвы 20-го подвижного перевязочно-питательного отряда Российского общества Красного Креста (старший врач – Всеволод Покровский). Заволжский участок Ярославского фронта «сопровождался» военно-санитарным поездом № 136 (старший врач – Кочеровский, а после его гибели – Забшотин). Кроме того, под Ярославль был прислан Усть-Двинский военный лазарет (старший врач – Будзинский).