Наш неистовый конец - Хлоя Гонг

руки кухонным полотенцем.

Розалинда всегда доверяла Селии. Может быть, в этом и заключалась проблема. Может быть, Селия исчезала под личиной Кэтлин.

Кэтлин покачала головой и, взяв стопку чистых подносов, поспешила обратно в зал.

Глава семнадцать

В комнате было слишком холодно, и Рома не мог заснуть.

Крякнув, он опять перевернулся и неохотно открыл глаза. В окне над его головой имелась крохотная трещина, и, хотя он постарался заткнуть ее, внутрь неумолимо проникал холод. Раз или два ему показалось, что он слышит скрип – как будто окно поднимают, но, когда он резко вскидывал голову и вглядывался во тьму, оказывалось, что это просто ветер. Он снова повернулся и случайно ударил локтем в стену. Секунду спустя послышался ответный стук.

Джульетта.

Черт возьми, так он сойдет с ума, и это будет целиком ее вина.

Их кровати стояли у одной стены – он знал это, поскольку стена была такой тонкой, что всякий раз, когда Джульетта двигалась, его матрас сотрясался. Каждый производимый ею звук был слышен и на его стороне – каждый долгий вздох, который она испускала, потому что тоже не могла заснуть.

Рома натянул на голову одеяло в надежде, что оно заглушит звуки.

– Спи, – приказал он себе. – Давай, засыпай.

Но в его сознании продолжали крутиться две мысли: «Как же тут холодно» и «Почему она ответила на мой поцелуй?»

Он с досадой отбросил одеяло. Работая с ней вместе, он совсем позабыл, что она лгунья, что она притворялась, будто любит его, только затем, чтобы предать. Он был глупцом.

Он повернулся лицом к стене. Возможно, если он постарается, то увидит ее, лежащую по ту сторону стены, возможно, он поймет эту девушку, с которой работал последние несколько недель, которая без зазрения совести убивала тех, кого он любил, однако продолжала смотреть на него так, будто они те дети, которые когда-то вместе играли на набережной Бунд.

Она вытолкнула его за ту дверь, и он не мог этого понять, как бы ни пытался. И, несмотря на всю ее напускную храбрость, он видел ее страх, когда она после, спотыкаясь, шагнула вперед, в его объятия. Она не была до конца уверена в том, что ее защитит иммунитет. Она рисковала, но все же потратила драгоценные секунды на то, чтобы вытолкнуть его за дверь.

Что бы с ней ни происходило, не все, что она делала, было притворством. Если она охладела к нему в Нью-Йорке или тогда, когда они охотились за Ларкспуром, то почему же действовала так в поезде – почему, не раздумывая, бросилась ему на помощь, почему так целовала его в ответ?

Видимо, что-то все-таки было настоящим в их прошлом – до того, как она выбрала сторону. Что-то в ней все еще тянулось к нему, даже если это был инстинкт, а не сознательный выбор.

Нужна ли тебе девушка без сердца? Он подышал на свои холодные руки. Он все еще был ей небезразличен, теперь он это понимал. И что теперь? Хочет ли он получить ее такой, какой она стала – с ненавистью, бегущей в жилах, с возможным предательством, если Алые попросят ее? Может ли он приблизить ее к себе, рассказывая себе сказки о том, что она не будет убивать тех, кого он любит? Просто потому, что ее он любит больше?

Рома выругался вслух, ужаснувшись своим мыслям.

Это слабость. Даже если они каким-то необъяснимым образом связаны друг с другом, ему не нужна девушка без сердца. Ему не нужна Джульетта, не испытывающая любви. Любви, которая не будет ранить, любви, которая не будет уничтожать.

Но в их городе это невозможно.

И он приложил ладонь к стене, представляя, что касается Джульетты.

* * *

За стеной в другой комнате Джульетта открыла глаза и увидела на стене серебряный свет луны.

По какой-то причине ее рука потянулась вперед, и она прижала ее к стене. Ей показалось, как будто что-то проникло ей под кожу – теплое ощущение безмятежности, как будто под звуки бессловесной молитвы затих бескрайний штормящий океан.

Замерев с протянутыми руками, они наконец заснули, будто парные каменные статуи, разделенные стеной.

* * *

Джульетте снились горящие розы и лилии, увядающие на корню. Ей снилось, будто она тонет в аромате сотни цветников.

Она пробудилась, хотя не понимала почему. Затем резко села. В изножье ее кровати стояла темная фигура и шарила в ее пальто. Окно было широко открыто, занавески колыхались.

Джульетта нащупала под подушкой нож и бросила его. Незваный гость крякнул. Его лицо было скрыто маской, он был одет в черное, но было видно, что рукоятка клинка торчит из его руки и он пытается выдернуть его. Джульетта бросилась на него и вжала локоть в его горло.

– Кто ты такой? – зашипела она.

Он сбросил ее с себя. Он больше не пытался выдернуть из себя нож – он пытался сбежать.

Джульетта ударилась головой о край кровати, и перед ее глазами все поплыло. Хотя она быстро пришла в себя, незваный гость уже успел вскочить. Он что-то держал в руках – что-то синее.

Это была вакцина.

Он выбежал вон.

– Нет! – завопила Джульетта. – Нет – черт возьми! – Она вскочила, надела ботинки, затем пальто, так что ее оружие едва не упало на пол. Схватив пистолет, она распахнула свою дверь и принялась молотить по соседней. Незваного гостя уже не было видно. Внизу парадная дверь оказалась открыта, хотя вокруг царила темнота, и фонтан не работал.

– Рома! – крикнула она. – Рома, сюда!

Она бросилась бежать, ее пальто развевалось. Хорошо, что на ней не было пижамы.

– Джульетта!

Она оглянулась. Рома бежал за ней, его волосы были растрепаны, и он тоже был полностью одет.

– Что стряслось?

– Беги туда, обойди эту рощу, – рявкнула Джульетта, показывая на виднеющиеся в конце улицы деревья. – Он забрал пузырек! Найди его!

Сняв пистолет с предохранителя, она бросилась в бамбуковую рощу. Под ее ногами шуршали палые листья. Незваный гость был впереди, он резко свернул налево. Она, не колеблясь, прицелилась и выстрелила, но он пригнулся, и пуля прошла мимо. Снова и снова она стреляла в темноту в ответ на малейшее движение, но вор нырнул в густые заросли бамбука, и к тому времени, когда она добежала до них, пропал из виду.

– Tā mā de, – выругалась она и ударила ногой по стеблю бамбука. Здесь, где ее не охраняли Алые, следовало быть более осторожной, следовало спать, прижав все ценное к груди. Она же чувствовала,