Дочь палача и король нищих - Оливер Петч

«Может, она просто развлекалась весь день с этим хлюпиком-венецианцем?»

Наконец Фронвизер все же решил, что выбрал не самое подходящее время для ревности. Они добрались до порта, впереди тянулись бескрайние пристани. Лекарь не без удивления отметил, что даже здесь в этот час не было ни души, лишь крысы сновали по сырым доскам. Со стороны Дуная, лениво плескавшего о причалы, ветер доносил запах водорослей, рыбы и гнили. Вдоль берега покачивались и тихо поскрипывали привязанные плоты. Из расположенных поблизости трактиров доносились крики и музыка. Видимо, плотогоны не теряли времени даром и перед завтрашним отплытием хотели напоследок хорошенько набраться.

Где-то рядом послышались вдруг шаги. Натан уволок Симона за бочки с вином, стоявшие, видимо, для последующей отгрузки. В следующую секунду показались два стражника и с алебардами наперевес устало побрели вдоль пристани. Небритые лица их раскраснелись от выпивки.

– Черт, а эти тут что забыли? – ругнулся король нищих. – Я не для того столько денег на взятки трачу, чтобы два кретина здесь по девкам шарились!

Симон не поверил своим ушам.

– Деньги на взятки?..

– А ты думаешь, почему здесь так тихо? Два серебряных, чтобы начальник портовой стражи позволил своим людям чуток вздремнуть… Правда, всего полчаса. Так что, будь добр, не отставай!

Не успели стражники свернуть за угол, как Натан схватил смущенного лекаря за рукав и пустился, пригнувшись, к следующей группе бочек, расставленных перед складом таким образом, что между ними образовался тесный проход, со стороны пристани совершенно незаметный. В конце его стоял ящик высотой почти в человеческий рост, старый и заляпанный смолой, со свисающей через края спутанной сетью. Рыбой из него несло так нестерпимо, что Симон невольно зажал нос и сдавленно кашлянул. Не обращая внимания на вонь, Натан сдвинул крышку чуть в сторону.

– Полезай следом и крышку за собой задвинь.

К ужасу лекаря, король нищих перегнулся через край и залез в ящик. Последовал скрежет, затем все стихло. Симон осторожно заглянул внутрь: Натан бесследно исчез.

«Что, черт возьми…»

– Да где ты возишься, дьявол тебя забери?

Голос Натана звучал до странности звонко и отдаленно – во всяком случае, дальше, чем позволяла глубина ящика. Ухватившись за край, Симон вскарабкался внутрь и, как ему было велено, задвинул за собой крышку. Все вокруг мгновенно утонуло во мраке; рыбой и требухой воняло, как у кита в брюхе. Под ногами лекарь нащупал несколько спутанных сетей, одна из них, как он заметил, свисала куда-то вглубь. Осторожно прополз на четвереньках и нашарил в полу отверстие, шириной как раз достаточной, чтобы пролезть человеку. Ячейки сетки служили неким подобием веревочной лестницы, свисающей в бездонный провал.

Цепляясь за спутанные волокна, Симон стал карабкаться вниз, пока ноги не коснулись наконец пола. Перед ним со светильником в руке стоял Натан и улыбался во весь рот.

– А я-то думал, ты, как жирный карась, в сетке запутался, – прошепелявил он. – Идем уже.

Они двинулись по стоптанному туннелю, сырому и в некоторых местах настолько низкому, что лекарю приходилось пригибаться. Здесь тоже пахло рыбой и водорослями, откуда-то спереди тянуло прохладой. С земляного потолка то и дело падали капли и затекали Симону за шиворот.

– Потайной ход под Дунаем, старый уже, – пояснил Натан, пригнувшись. – Ведет к Верхнему Верду, острову посреди реки, а уже от него – на другой берег, где начинается княжество Бавария. – Он хихикнул. – Стражники все головы ломают, как же мы столько добра на ту сторону переваливаем, хотя мост они стерегут с завидным усердием. При желании мы бы весь Регенсбург растащили.

Король нищих вдруг замер, и Симон едва не налетел на него. Натан развернулся к лекарю и одарил его ледяным взглядом, что никак не сочеталось с обычным дружелюбием нищего. Зубы в свете фонаря сверкнули золотом.

– Если тебе вдруг вздумается рассказать кому-нибудь про него, – прошептал он, – то хочу тебя предупредить: мы тебя из-под земли достанем. Предатели у нас помирают очень медленно. Вспомни о человеческой коже.

– Я… у меня и в мыслях не было… – промямлил Симон.

– Тем лучше, – проговорил Натан и двинулся дальше. – Не то чтобы я тебе не доверяю, но удостовериться не помешает, сам пойми.

Он снова хихикнул. Лекарь вздохнул и последовал за ним. Понять короля нищих казалось ему немыслимым. Порой он обходился с Симоном как с добрым приятелем, а в следующую минуту становился вдруг расчетливым и холодным.

«А с чего ты взял, что он тебя сейчас в ловушку не заведет?» – подумал Симон.

Туннель неожиданно уперся в тупик. С потолка до самого пола свисала веревочная лестница и терялась наверху в отвесном колодце. Натан вскарабкался по ней и сдвинул в сторону что-то черное и большое. Поднявшись вслед за ним на поверхность, Симон понял, что это была старая рыбачья лодка, спрятанная в кустах недалеко от берега.

Лекарь вдохнул ночную прохладу и огляделся по сторонам. Они стояли на вытянутом вдоль реки острове, поросшем травой. Справа, залитый лунным светом, тянулся Каменный мост, соединенный с островом насыпью. Неподалеку расположились склады и несколько высоких строений с установленными мельничными колесами. Мутная вода плескалась о лопасти, колеса лениво поскрипывали, и от их вращения внутри зданий что-то со скрежетом приходило в движение. Звук стоял такой, словно поблизости храпел громадный великан.

– Наши мельницы! – с благоговейным трепетом прошептал Натан. – Вслушайся. Это музыка будущего! У меня каждый раз дух захватывает, на что только не способен человек.

Он указал на скрипучие колеса, единым механизмом вспахивавшие вдоль берега водную гладь.

– Здесь и лесопилки есть, и бумагу катают, и войлок. И муку, разумеется, мелют. Вон, видишь строение с остроконечной крышей? Это самая большая мельница Регенсбурга! Там тебя ждут свободные. А я пока тут подожду.

Симон встревожился.

– А ты разве со мной не пойдешь?

Натан развел руками.

– Они ясно дали понять, что мне с тобой заходить нельзя. Таинственности напустить любят… Ну, честно говоря, я и сам знать не желаю, кто они такие. Забот не оберешься. Давай, иди уже, а то они и тебя в муку смелют.

Он подмигнул и спрятался в кустах неподалеку.

Лекарь огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. В конце концов он двинулся, минуя склады и кучи бревен, в сторону мельницы. В высоту она достигала не меньше десяти шагов; громадное колесо с плеском вздымало из реки свои лопасти. Лязг и скрежет внутри строения заглушал все прочие шумы.

С обратной стороны Симон отыскал открытую настежь дверь. Сквозь вытянутые окна внутрь падал блеклый лунный свет, выхватывая из тьмы мешки с мукой, изъеденные червями кадки и старые мельничные камни, сложенные стопками справа и слева от входа. Между мешками змеились и растворялись во тьме тесные проходы, у дальней стены вращался громадный жернов и издавал пронзительный скрежет. Симон выбрал самый широкий проход и ощупью двинулся по нему. Под ногами скрипела мучная пыль.