Поцелуй Мистраля - Лорел Гамильтон

– Призови дикую магию, - посоветовал Ивар.

– Она уже здесь, - сказал Дойль. - Разве не чувствуете?

Сердце его под моей щекой забилось быстрее. Я не слишкомпонимала, что происходит, но Дойлем владели и испуг, и возбуждение. Даже еготело среагировало, прижатое ко мне.

Коленопреклоненные телохранители повернулись к нему.

– Не смотрите в его сторону, - бросил Шолто. - Я здеськороль.

Оба повернулись обратно и склонили головы.

– Ты наш король, - согласился Ивар. - Но не везде мыможем последовать за тобой. Если дикая магия снова с нами, то перед тобойвыбор, мой король: ты можешь превратить нас в создания дня с коронами изцветочков или же призвать старую магию и сделать нас такими, как прежде.

– Мрак верно сказал, - поднял голову Файф. - Ячувствую, как тяжесть магии растет во мне. Ты можешь превратить нас в то, чемхочет нас сделать она, - он показал на меня, - или вернуть нам то, что мыутратили.

Шолто задал вопрос, который заставил меня еще лучше думать онем:

– Чего вы ждете от меня, дядья, что хотите, чтобы ясделал?

Они сперва взглянули на Шолто, потом друг на друга, и снова опасливоуставились в землю.

– Мы хотим быть прежними. Верни нам, что мы потеряли,Шолто. - Ивар умоляюще протянул к королю руку.

– Не превращай нас в подобие этой ведьмы! - крикнулаАгнес с берега. Зря это она.

– Я здесь король! - прокричал в ответ Шолто. - Яправлю! Раньше я думал, что ты меня любишь. Но ты вырастила меня для трона,потому что хотела занять его сама. Королевой тебе стать не дано, но ты решила,что сможешь править через меня. Ты со своими сестрами решила сделать меня своейкуклой.

Шолто встал на ноги и заорал:

– Я никому куклой не буду! Я - король слуа, ВластелинВсего, Что Проходит Между, Повелитель Теней! Я долго был одинок средисобственного народа. Долго мечтал о тех, кто будет похож на меня. - Он звучнохлопнул себя по груди. - И вот вы говорите, что именно это в моих силахосуществить. Вы завидовали гладкой коже сидхе, их красоте, которая привлекаламеня. Так получите то, чему завидовали!

Агнес завопила, но в темноте не разглядеть было, чтотворится на берегу. Крик был ужасен - крик потери, крик боли; что бы с ней нипроисходило, наверное, это было больно.

Шолто тихо сказал: «Агнес». Вырвавшееся восклицание дало мнезнать, что совсем не так уж он уверен в том, чего он хочет, не слишкомпонимает, что наделал.

А что он наделал?

Его дядья упали на траву, зарылись в нее лицами.

– Умоляем, король Шолто, не превращай нас в сидхе! Неделай нас слабым подобием Неблагих. Мы слуа, и этим надо гордиться. Неужели тыотнимешь у нас все, что мы хранили столетиями?

– Нет, - сказал Шолто уже без злости. Вопль с берегаунес всю его злость. Он понял, насколько он сейчас опасен. - Я хочу, чтобы кслуа вернулась их сила. Хочу, чтобы с нами считались. Чтобы мы внушали ужас.

У меня невольно вырвалось:

– Не только ужас, наверное.

– Да. Хочу, чтобы мы были красивы и ужасны, - сказалон, и мир на миг словно задержал дыхание - как будто страна ждала от негоименно этих слов. Тишина отозвалась у меня внутри, словно удар громадногоколокола. Звук мелодичный - но настолько огромный, настолько весомый, что самоего звучание может тебя раздавить.

– Что ты делаешь! - воскликнул Дойль, и я не поняла, ккому он обращался.

Ответил ему Шолто:

– Что должен.

Он стоял нагой и бледный в сгущающейся тьме. Нарисованныещупальца светились, словно обведенные фосфором. Призрачно белела цветочнаякорона, и я подумала, что к ней слетелись бы пчелы, если б было светло. Пчелыпо ночам не летают.

Вокруг стало светлей.

– О чем ты сейчас подумала? - спросил Дойль.

– Что будь здесь светло, на цветы слетелись бы пчелы.

– Нет, здесь будет ночь, - сказал Шолто, и мраксгустился снова.

Я попыталась придумать что-то более подходящее. Кто можетприлететь к цветам в темноте? И над цветами закружились ночные бабочки,небольшие, похожие на ту, что у меня на животе. Над островом вспыхнули светлыеискорки, словно в воздух бросили горсть драгоценностей. Светлячки - причем такмного, что от них вокруг даже посветлело.

– Это ты их призвала? - спросил Шолто.

– Да.

– Магия пришла к вам обоим, - сказал Ивар.

– Но она не слуа, - возразил Файф.

– Она сегодня королева, а он король. Магия ее, как иего.

– Ты станешь сражаться со мной за сердце моего народа?- спросил Шолто.

– Попробую не сражаться, - тихо сказала я.

– Здесь правлю я, а не ты, Мередит.

– Я не претендую на твой трон, Шолто. Но себя мне неизменить.

– А кто ты?

– Я сидхе.

– Что ж, если ты сидхе, а не слуа, - беги.

– Что? - переспросила я, делая шаг к нему навстречу.Дойль меня не пустил, притянул к себе.

– Беги, - повторил Шолто.

– Почему?

– Я призываю Дикую охоту, Мередит. Если ты не слуа, тыстанешь добычей.

– Нет, Шолто! Прошу, позволь нам прежде вывестипринцессу, - тоном мольбы сказал Дойль.

– Нечасто слышишь мольбу Мрака. Я польщен. Но если онаможет вызвать солнце и разогнать тьму, то мне придется объявить охоту. Она жестанет добычей, и ты это знаешь.

Я застыла в потрясении. Неужели это тот самый мужчина,который - часа не прошло - отказался принести меня в жертву? Который смотрел наменя с нежностью и любовью? Чтобы так его переменить, магии и впрямь пришлосьпотрудиться.

Рис осторожно проговорил:

– На тебе цветочная корона, король Шолто. Уверен ли ты,что Дикая охота признает в тебе слуа?

– Я их король.

– На вид ты достаточно сидхе, чтобы Андис позвала тебяв свою постель, - отметил Рис.

Шолто провел рукой по гладкому животу - без раны и щупалец.Мгновение он колебался, потом тряхнул головой.

– Я призову сырую магию. Призову Дикую охоту. Если онисочтут меня добычей, а не одним из своих - так тому и быть.

Он улыбнулся, и даже в таком слабом свете улыбка невыглядела очень веселой. Шолто засмеялся, и ночь ответила эхом. Сонные птичьиголоса загомонили на дальнем берегу.

– Наш древний обычай, лорд Рис, - убивать королей,возвращая жизнь земле. Будь то смертью моей или жизнью, но если я могу вернутьсилу моему народу - да будет так.