Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Фрэнк надеялся, что Скарлетт лишь дразнит его или шутит —правда, шутка была сомнительная, — но вскоре обнаружил, что таковы ееподлинные намерения. Она в самом деле стала управлять лесопилкой. Онаподнималась раньше его, уезжала из города не Персиковой дороге и частовозвращалась домой после того, как он, давно закрыв лавку, сидел в ожиданииужина у тети Питти. Она отправлялась за много миль на свою лесопилку подзащитой одного лишь дядюшки Питера, который, кстати, тоже осуждал ее, а в лесахполно было вольных негров я бандитов-янки. Фрэнк ездить с ней не мог: лавкаотнимала у него все время, — но когда он попытался протестовать, Скарлеттнепреклонно заявила: «Если я не буду следить за этим плутом и бездельником Джонсоном,он раскрадет мой лес, продаст его, а денежки положит себе в карман. Вот найдухорошего человека, поставлю его управлять вместо меня, тогда не буду так частоездить на лесопилку, а займусь продажей пиленого леса в городе».

Продажей леса в городе! Хуже этого уж не придумаешь. Она исейчас — вместо того чтобы ехать на лесопилку — частенько освобождала себе деньи торговала пиленым лесом, Фрэнку в такие дни хотелось забраться в самый темныйзакоулок своей лавки, чтобы Никого не видеть. Его жена продает лес!

И люди заговорили о ней — очень плохо. Да и о нем, наверное,тоже: как он позволяет ей так не по-женски себя вести? До чего же он смущался,когда покупатель, зайдя в лавку, говорил: «А я только что видел миссисКеннеди…» Все охотно сообщали ему, что она делает. Все рассказывали о том, чтопроизошло на строительстве новой гостиницы. Скарлетт подъехала, как раз когдаТомми Уэлберн покупал доски у какого-то человека, слезла со своей двуколкисреди этих грубиянов-ирландцев, укладывавших кирпичный фундамент, и заявилаТомми, что его обвели вокруг пальца. Она сказала, что у нее доски лучше и ктому же дешевле, в доказательство чего быстро сложила в уме длинную колонкуцифр и, не сходя с места, назвала сумму. Худо было уже то, что она появиласьсреди этих пришлых грубиянов, работавших на строительстве, но еще хуже то, чтоженщина открыто выказала такие способности в арифметике. Томми согласился сдоводами Скарлетт и дал ей заказ на пиленый лес, однако она и после этого неспешила уехать, а еще какое-то время болталась на стройке, беседуя с десятникомирландцев Джонни Гэллегером, маленьким злобным человечком, с пресквернойрепутацией. Потом весь город не одну неделю говорил об этом.

И в довершение всего Скарлетт действительно получала деньгис этой своей лесопилки, а ни одному мужчине не понравится, когда женапреуспевает в столь неженском деле. Причем деньги эти — или хотя бы часть их —она не давала Фрэнку пустить в оборот. Почти все они шли в Тару, и Скарлеттписала нескончаемые письма Уиллу Бентину с указаниями, на что их потратить.Кроме того, она заявила Фрэнку, что когда в Таре удастся, наконец, завершитьремонт, она намерена давать деньги под залог. «Боже мой! Боже мой!» — стеналФрэнк, стоило ему вспомнить об этом. Да женщина даже знать не должна, что такоезалог. В те дни Скарлетт полна была разных планов, и каждый заведующий казалсяФранку хуже предыдущего. Она поговаривала даже о том, чтобы построить салун научастке, где раньше стоял ее склад, пока генерал Шерман не сжег его. Франк былотнюдь не трезвенником, но он горячо возражал против этой затеи. Владетьсалуном — нехорошее это занятие, оно не принесет счастья, это почти так жеплохо, как сдать дом шлюхам. Почему плохо, объяснить он не мог, и в ответ наего неуклюжие доводы Скарлетт лишь говорила: «Че-пу-ха!» — Салунщики — хорошиеарендаторы. Дядя Генри всегда это утверждал, — объявила она мужу. —Они исправно вносят арендную плату, а кроме того, видите ли, Фрэнк, я могла быдешево построить салун из несортового леса, который я не могу продать, и сдатьего потом за хорошую плату, а на деньги, вырученные за аренду, на деньги слесопилки и на деньги, которые я буду получать, давая под проценты, я смогукупить еще несколько лесопилок.

— Лапочка моя, зачем вам еще лесопилки! —воскликнул потрясенный Фрэнк. — Вам следовало бы продать даже ту, котораяу вас есть. Она вас доконает — вы же сами видите, какого труда вам стоитзаставлять работать этих вольных негров, которых вы наняли…

— От вольных негров толку, конечно, чуть, —согласилась Скарлетт, пропуская мимо ушей его совет продать лесопилку. —Мистер Джонсон говорит, что утром, придя на работу, он никогда не знает, будету него достаточно рабочих или нет. На этих черномазых нынче положиться нельзя.Поработают день-другой и гуляют, пока не потратят все свои гроши, а то глядишь,и вся команда не вышла на работу. Чем больше я наблюдаю, как ведут себя этивольноотпущенные, тем большим преступлением считаю то, что произошло. Их жевсех просто погубили. Тысячи людей вообще не хотят работать, а те, которыхудается нанять, до того ленивы, до того им не сидится на месте, что от нихникакого проку нет. А стоит на них прикрикнуть — уже не говоря о том, чтобыогреть хлыстом разок-другой для их же блага, — Бюро вольных людей тотчасналетит на тебя, как утка на майского жука.

— Лапочка моя, неужели вы разрешаете мистеру Джонсонубить этих…

— Конечно, нет, — нетерпеливо оборвала онаего. — Разве я вам только что не сказала, что янки посадили бы меня за этов тюрьму?

— Могу поспорить, что ваш батюшка в жизни ни одногонегра пальцем не тронул, — сказал Фрэнк.

— Ну, одному-то он все-таки накостылял —мальчишке-конюшему, который не вычистил его лошадь после того, как отец целыйдень охотился на ней. Но, Фрэнк, тогда же все было иначе.

Вольные негры — это совсем другое, и хорошая порка пошла быкое-кому из них на пользу.

Фрэнк был не только поражен взглядами своей жены и еепланами, но и теми переменами, которые произошли в ней за эти несколько месяцевих брака. Ведь он брал в жены существо мягкое, нежное, женственное. За короткоевремя своего ухаживания он пришел к выводу, что в жизни не встречал женщиныболее пленительно-женственной по своему восприятию жизни, более далекой отреальности, более застенчивой и беспомощной. Теперь же перед ним был мужчина вюбке. Несмотря на свои розовые щечки, ямочки и прелестную улыбку, говорила онаи действовала как мужчина. Голос ее звучал резко, категорично, и решения онапринимала мгновенно, без свойственного женщинам миндальничания. Она знала, чегохочет, и шла к цели кратчайшим путем — как мужчина, а не окольными, скрытымипутями, как это свойственно женщинам.

Нельзя сказать, чтобы Фрэнк до сих пор ни разу не виделженщин, умеющих Командовать. В Атланте, как и во всех южных городах, были своипрестарелые дамы, которым люди старались не вставать поперек дороги. Трудно, кпримеру, представить себе человека более властного, чем дородная миссисМерриуэзер, более деспотичного, чем хрупкая миссис Элсинг, более искусного вдостижении своих целей, чем сребровласая, сладкоголосая миссис Уайтинг. Но к какимбы хитростям ни прибегали эти дамы, чтобы добиться своего, — это былиженские хитрости. И все они с подчеркнутым уважением относились к сужденияммужчин, хотя и не всегда с ними соглашались. Во всяком случае, они былидостаточно хорошо воспитаны, чтобы делать вид, будто руководствуются тем, чтоговорят мужчины, а это — главное. Скарлетт же руководствовалась толькособственным мнением и вела дела по-мужски — вот почему весь город и судачил оней.