Мамин интеллект. Как рождение детей делает нас умнее - Кэтрин Эллисон

«Два процесса идут одновременно», – говорит Колтрейн, также являющийся автором книги «Семьянин: Отцовство, быт и равенство полов» (Family Man: Fatherhood, Housework, and Gender Equity). «Настоящих отцов немного, но те, о которых пойдет здесь речь, берут на себя бóльшую ответственность». Другими словами, с тех пор, как женщины полномасштабно вышли на рынок труда, количество браков уменьшилось, а разводов – увеличилось, соответственно, средний мужчина реже живет с детьми и проводит с ними меньше времени, чем раньше. Однако в семьях, что все же остаются вместе, средний отец проводит больше времени, общаясь с детьми, чем когда бы то ни было ранее, во всяком случае если говорить о периоде, в который исследователи и собрали базу данных. В среднем с 1960-х и вплоть до начала 1980-х годов, по словам Колтрейна, отцы общались с детьми в три раза меньше, чем матери. К концу 1990-х они проводили с детьми две третьих от «среднего материнского» времени по будним дням и примерно четыре пятых по выходным. Перепись населения показала, что каждый четвертый папа заботится о дошкольнике, в то время как мама работает, и более двух миллионов детей воспитываются в первую очередь мужчинами.

Десятки таких «практикующих» отцов рассказывали Колтрейну, как хорошо повлияло на них родительство. По их словам, в сравнении с собственными отцами, они чаще обнимают малышей и говорят о чувствах. Многие отмечают, что, общаясь с детьми, прорабатывают свои личностные проблемы, в частности, управление гневом. Колтрейн убежден, что, по внутренним ощущениям, для мужчин «безопаснее» проявлять свои уязвимые стороны с маленькими детьми, чья любовь совершенно безусловна, нежели перед супругами. «Большинство мужчин с неохотой признают за собой хоть какие-то недостатки, – говорит он, – но, по словам отцов, семейная жизнь буквально заставляет их разбираться с разнообразными личностными вопросами, с темой отношений, и почти все из них рады открывшимся возможностям». К примеру, служащий почты, которого интервьюировал Колтрейн, рассказал, как дети помогли ему признать и преодолеть свою застенчивость. «Я узнаю это качество в детях, что помогает мне с ним работать, – пояснил он. – Они просят: "Папочка, можешь проводить меня до дома Сары?" А меня мучает неловкость… как и их! Но я пытаюсь объяснить ребенку, как общаться с людьми, и в итоге сам же следую своим советам».

Если эксперименты с мышами можно как-то экстраполировать на человека, современные «вовлеченные» папы получают в процессе родительства определенные преимущества в способности к обучению и развивают память, как и крысы-матери. Ключевым, вероятно, является уровень погруженности в процесс воспитания. В 2004 году Келли Ламберт, исследователь в колледже Рэндольф-Мэйкон (Вирджиния), работая вместе со студентами, сравнивала самца калифорнийской мыши с двумя родителями (P. Californicus) и «безотцовщину» – оленьего хомячка (P. Maniculatus). Ученые обнаружили, что при взаимодействии с чужим детенышем самец мыши эффективнее добывал пищу и демонстрировал меньший страх. Он также с готовностью брал на себя заботу о крысеныше. Ламберт выявила сходное поведение у мартышек с двумя родителями. Слишком «домашние» папы – их самки всегда рожали двойни, поэтому отцовское участие было необходимо – лучше, чем «холостяки», запоминали расположение лакомства (колечки Fruit Loops).

У крыс значительную долю заботы о потомстве берут на себя самки. Однако у «приемных отцов» при условии их пребывания в течение нескольких дней с новорожденными крысятами наблюдался взрывной рост нейронов. Аналогичный процесс имеет место у приемных матерей, однако самки обладают преимуществом перед самцами: клеточный рост происходит в соотношении примерно 16:1. «Похоже, отцы врезаются в собственный "стеклянный потолок"[13], – иронично комментирует коллега Ламберт Кинсли.

Услышав про сообразительных отцов млекопитающих, я решила перечитать свои интервью с особенно вовлеченными человеческими папами и обнаружила, что у меня уже есть несколько историй о повышении эффективности и снижении тревожности. Гари Харрингтон, совмещающий должности юриста и сценариста, работает из дома и является основным опекуном двух детей, в то время как его жена занята весь день в адвокатском бюро в Сан-Франциско. Гари многозадачен в той же степени, как и любая знакомая мне мать. Однажды, беседуя по телефону с клиентом, он заметил краем глаза своего четырехлетку… Дальше я процитирую самого Гари: «Получилось что-то вроде: "Бла-бла-бла-вынь-это-изо-рта!"»

Клинтон Льюис работает неполный день консультантом по программному обеспечению и растит троих сыновей. По его словам, он в совершенстве освоил некоторые навигационные навыки, к примеру, катание двух детей на паре тележек в супермаркете. Также он отмечает, что стал приглядываться к мелочам, например к носкам, разбросанным по полу. «Раньше я не обращал внимание на подобное, – говорит он, – но с тех пор, как взял на себя бóльшую часть домашних обязанностей, стал замечать, когда дети бросают одежду на пол. Я надеюсь привить им правильную модель поведения, ведь альтернатива – десятилетиями раздражать окружающих, пока мальчики сами не поймут, в чем причина».

Еще один необыкновенно вовлеченный отец, Кент Солсбери, электрик, и его жена Кэрол Гиффорд, дизайнер программного обеспечения, участвовали в воспитании сына Сэма на равных. Кент рассказывает, как Сэм, будучи еще совсем малышом, воспитывал в нем способность фокусироваться. «Я был немало удивлен: я справляюсь с тяжелым физическим трудом, могу гнуть трубы, стучать молотком, но сидеть с ребенком четыре часа подряд оказалось гораздо сложнее и утомительнее, – говорит он. – Нужно каждую минуту оставаться внимательным и собранным. Нельзя отвлекаться. Он плачет – ты подскакиваешь».

Бывали дни, когда Сэм рыдал без конца. Тогда Солсбери приходилось брать его на руки и ходить по кругу, по часу, а то и больше. «Я мог час подряд напевать "Cast Your Fate To The Wind", – вспоминает он. – Все равно не помогало, а ведь лучше песни я не знал». Однако Солсбери считает, что терпение, которому он научился, с тех пор не раз сослужило ему хорошую службу: «Я замечаю, что стал куда менее тревожным. Раньше мне вечно нужно было вклиниться в разговор и наговорить гадостей. Теперь я могу просто расслабиться и промолчать, и это помогает не только в отношениях с женой, но и на работе. К примеру, мне часто приходится делать бесплатные проекты, и я предупреждаю клиентов, что буду очень благодарен, если бы они разобрались, чего хотят, до моего визита. Я приезжаю, меня встречают муж и жена. Он говорит: "Вот здесь нужна розетка для телевизора". Она возражает: "Но милый, мне казалось, мы договорились сместить ее немного вправо". А я жду, штаны просиживаю. Раньше я мог взбеситься и просто бросить им "Всего наилучшего!" и уйти. Сейчас я усаживаюсь поудобнее и говорю себе: "Все получится". Этому меня научил Сэм».

К сожалению, судя по статистике уходов из семьи и количеству собранных негативных отцовских воспоминаний, очевидно, что не все мужчины находят самореализацию в заботе о детях. Рецензент книги Джима Хагарти «Бедный папа: Приключения отца, оставшегося дома» (Poor Daddy: Adventures of a Stay at Home Father; 2003) на www.amazon.com отмечает: «Единственный здравый совет, который автор может дать, – заканчивайте этот смехотворный эксперимент как можно скорее (как он и сделал). Меняйтесь ролями с матерью своих детей и выметайтесь отсюда – вас ждут крысиные бега, там вам самое место». Однако исследование Увнас-Моберг (контакт «кожа-к-коже» между отцами и новорожденными) позволяет предположить, что ранний старт и глубокое погружение в отцовство запускают механизм самоподкрепления. Возможно, здесь срабатывают те же биохимические процессы, что и у матерей.