Профессионалы - Михаил Николаев

Танкам, укрывшимся за железнодорожным полотном, удар реактивных снарядов не нанёс почти никаких повреждений. На некоторых машинах обгорела краска и были выведены из строя внешние приборы. Кое-где сработала активная защита. Мотострелкам досталось больше: три бронетранспортёра, получившие прямые попадания, сгорели, ещё нескольким требовался ремонт. Гаубичный огонь имел, скорее, беспокоящий характер, так как орудия разных систем так и не смогли нормально пристреляться, а когда на их позициях начали рваться ядерные заряды, вообще прекратили стрельбу. На этом, в принципе, артподготовка и закончилась.

Теперь пришла очередь танковой армады, но танкисты не спешили бросаться очертя голову в самоубийственную атаку. Старшие офицеры собрались около импровизированного командного пункта, роль которого играли несколько съехавшихся на одну площадку штабных машин, и втихомолку о чём-то переговаривались.

Двадцать минут прошло в относительной тишине. А потом со стороны русских бухнула гаубица, и снаряд со свистом унёсся куда-то в сторону Варшавы. Разрыва никто не услышал.

– Не ядерный, – сделали вывод поляки.

Через пару минут гаубица выстрелила ещё раз. С тем же результатом. Опять двухминутная пауза и третий выстрел. На этот раз над горизонтом сверкнуло, а через минуту донеслись и раскаты мощного взрыва.

– Двадцать километров, – уверенно заявил один из польских офицеров.

– Больше, – возразил ему второй, – ударная волна сверхзвуковая и только ослабев с расстоянием вырождается в звуковую. Километров тридцать, не меньше. Похоже, что это аэропорт.

Гаубица выстрелила в четвёртый раз. Вспышки не было. Пятый – опять без вспышки. После шестого выстрела над горизонтом полыхнуло ещё раз. Ярче. Теперь секунды считали все.

– Ближе и правее. Центральный вокзал?

– Что будем делать? – вопросил один из старших офицеров. – Они нам так весь город разнесут. Причём выборочно. Там какая-то сволочь огонь корректирует.

– Надо сдаваться, – глухо прозвучало откуда-то из-за спин.

Гаубица выстрелила ещё раз.

– Поддерживаю, – заявил командир танковой бригады. – Атаковать русских бессмысленно, они нас пожгут ещё на подходе.

– Рокош, – буркнул себе под нос один из штабных офицеров.

– Да, рокош! – рявкнул командир мотострелковой дивизии. – Вы как хотите, а я сейчас свяжусь с офицерами в бункере, пусть арестовывают этих засранцев. Все согласны?

– Все! – хором прокричали офицеры. – Рокош!

Гаубица снова выстрелила.

– А как мы остановим русских? – задал резонный вопрос артиллерийский полковник.

– Я сделаю! – крикнул давешний командир танковой бригады. – Срочно белую простыню сюда!

Он бегом бросился в расположение свой бригады и через минуту вернулся, сидя на броне ремонтно-эвакуационной «Росомахи WRT».

– Вяжите простыню к манипулятору и предупредите всех, чтобы не стреляли! – крикнул танкист, забираясь в люк.

Над горизонтом блеснула третья вспышка.

– Рокош! – передавал солдатский телеграф от одной боевой машины к другой. – Не стрелять по парламентёру!

Как только простыню закрепили, «Росомаха» рванула с места в карьер и понеслась, подпрыгивая на ухабах, в сторону железнодорожной насыпи прямо по полям, испятнанным чёрными проплешинами, оставшимися после ядерных взрывов. Манипулятор с импровизированным белым флагом она поднимала уже на ходу.

* * *

– Парламентёр мчится! – доложили с наблюдательного пункта.

– Вовремя успел, – удовлетворённо заметил генерал-майор Забарский, повернувшись к командиру самоходно-артиллерийского полка. – Долбани разок осколочно-фугасным по вилле и на этом шабашим.

– Пропустить парламентёра! – скомандовал он в гарнитуру.

– Пан генерал, я вас умоляю, прекратите стрелять, у нас рокош! – прокричал польский танкист, выбираясь из люка «Росомахи».

– Я вас поздравляю, полковник, но какая связь между вашим рокошем и нашей стрельбой?

– Мы выходим из войны!

– Лично вы? Правильно, очень разумное решение.

– Пан генерал, вы не поняли. Польская армия объявила рокош. Она больше не подчиняется приказам президента и прекращает боевые действия.

– Тоже разумно. Но нам требуется не рокош, а безоговорочная капитуляция и разоружение. Кто будет подписывать капитуляцию?

– Пан генерал, мы этот вопрос ещё не обсуждали.

– Так сделайте это прямо сейчас. У вас ведь имеется связь в машине?

– Связь есть. А какие будут условия капитуляции?

– Полковник, вы плохо понимаете русский язык? Я же сказал: безоговорочная капитуляция.

– Извините, пан генерал. Я всё понял.

* * *

Стены бункера вздрогнули, с потолка посыпалась побелка.

– Что это?! – воскликнул президент Польши, являющийся одновременно ещё и её Верховным главнокомандующим.

– Что-то большое взорвалось, сейчас выясню, – ответил начальник генштаба.

Переговорив с кем-то по телефону, он слегка побледнел, но быстро взял себя в руки и чётко доложил:

– Русский ядерный снаряд взорвался в аэропорту имени Фредерика Шопена. Здание аэропорта разрушено, горят самолёты и хранилища топлива. На ВПП огромная воронка. Количество жертв уточняется, но их не много – аэропорт уже два дня как закрыт.

– Подожди, но ведь аэропорт на этом берегу Вислы и значительно дальше нас от русских?

– На пять километров дальше, пан президент.

– И как туда попал русский снаряд?

– Не имею понятия. Скорее всего, у русских появилась на вооружении какая-то новая дальнобойная система.

– И они могут попасть прямо сюда?

– Сомневаюсь, пан президент. Они и в аэропорт, скорее всего, случайно попали.

В этот момент стены вздрогнули опять, на этот раз ощутимо сильнее. С вентиляционного короба сорвалась заслонка и, пролетев в полуметре от плеча министра обороны, задребезжала по полу.

– Ещё один русский случайный снаряд? – едко поинтересовался Дуда, стряхивая с плеч побелку.

– Так точно, – доложил начальник генштаба спустя минуту. – На этот раз русские разнесли железнодорожный вокзал Варшава-Центральная и обрушили тоннели метро. Вокзал был временно закрыт, но в метро находились люди. Да и вокруг жилые кварталы. Там ни одного целого стекла не осталось. Это в трёх километрах от нас.

– Случайно попали?

– Не похоже. Кто-то корректирует их стрельбу.

– И куда теперь упадёт следующий снаряд? – включился в разговор министр обороны. – Нам на голову?

– Не думаю, – ответил начальник генштаба. – Они, похоже, бьют по стратегическим…