Прощение - Ирса Сигурдардоттир

Реакция мальчишек ясно показала, что вопрос детектива застал их врасплох. Они тут же стали спрашивать, что он имеет в виду и о чем идет речь. Хюльдару пришлось остановить их и повторить вопрос:

— О чем вы подумали в первую очередь?

— Э… левый защитник… треугольник. Э… Эрик Байи[16]… добавленное время.

Ничего другого, кроме увлечения футболом, ответы не выявили. Но, может быть, вопрос как раз касался футбола? Фрейя вспомнила, что Хюльдар спрашивал ее о чем-то таком по телефону, но речь тогда шла, кажется, о цифре «два». Она заметила, что родительница проявляет все больше признаков беспокойства, и с трудом удержалась от того, чтобы взглянуть на телефон и проверить время.

Хюльдар внезапно сменил тактику, поменяв направление вопросов, и мать моментально напряглась. Фрейя тоже навострила уши.

— Эйитль, говорят, не давал проходу ученику вашей школы по имени Давид. Расскажите мне об этом.

— Что? — Вопрос удивил и смутил мальчиков даже сильнее, чем предыдущий, о цифре «три».

— Администрация школы пожаловалась матери Эйитля на поведение ее сына в отношении другого ученика. Вы — его лучшие друзья и должны были понимать, что это буллинг. Или даже принимали в этом участие?

— Мой сын никогда никого не обижал. — Родительница сердито посмотрела на Фрейю. — Вы ничего не собираетесь сказать? Я так понимаю, что моего сына обвиняют здесь в чем-то. Нам обещали, что речь пойдет об Эйитле, о нашей помощи полиции в поисках мальчика. Не понимаю, какое отношение имеет только что заданный вопрос к его исчезновению.

Ответом было повисшее в комнате молчание — многозначительная реакция на эмоциональное выступление. Тяжелее всего пришлось Фрейе, поскольку обращались непосредственно к ней, но она выдержала, не поддалась, и обвинительница не стала требовать ответа, удовлетворившись сердитым взглядом.

Тишину нарушил Хюльдар, и обратился он снова к ребятам, будто и не заметил никакого вмешательства:

— Так что скажете, парни? Насколько плохо все было?

Они переглянулись, и после недолгой паузы ответил самый мелкий из троицы:

— Ничего такого не было. Ну, подшучивали, поддразнивали… Обычное дело.

Женщина нетерпеливо заерзала на стуле.

— Это возмутительно. Мальчики, вы не обязаны отвечать.

— Как говорит ваша мама, отвечать вы действительно не обязаны, но… — Закончить Хюльдар не успел — его перебил парнишка, сидевший посередине.

— Она не наша мама. Она его мама. — Он показал пальцем на мальчика рядом с женщиной.

— Спасибо. — Хюльдар посмотрел на подростка, о котором шла речь. — Как тебя зовут?

— Э… Торгейр. Торгейр Атлассон.

Хюльдар взял со стола стопку листков и стал их перебирать. Подростки настороженно наблюдали за ним. Найдя нужное, детектив прочитал:

— «Сдохни, кусок дерьма. Удавись, или я помогу тебе. — Хюльдар поднял голову и посмотрел на залившегося краской парнишку. — А что, если я засуну тебе в задницу разбитую бутылку?» — Он снова посмотрел на подростка, который опустил голову и молчал. — По-твоему, это просто шутки? Дразнилки?

Мать хлопнула ладонью по столу.

— Это что за… Как вы смеете зачитывать такую мерзость в присутствии моего сына и его друзей?

Хюльдар повернулся к ней:

— О, я только начал.

— У меня нет слов. А вы… — Она бросила гневный взгляд на Фрейю. — И вы еще называете себя детским психологом? Или вас сюда для декорации позвали? Я требую, чтобы вы немедленно это прекратили. Позвольте напомнить, что мальчикам по четырнадцать-пятнадцать лет!

— Если они способны писать такое, то пусть послушают, как звучат их слова.

— Что вы такое говорите? — Женщина нахмурилась. — Кто это написал?

— Ваш сын, Торгейр. — Хюльдар медленно прошелся взглядом по лицам подростков. — Я мог бы прочитать похожие сообщения от каждого из вас. Давид на год младше. Выбираете тех, кто слабее, да? — Все трое молчали; никто не смел ни ответить, ни даже посмотреть детективу в глаза. Мать Торгейра замерла с открытым ртом, не понимая, что происходит. — Я жду ответа. — Он поднял стопку листков, словно готовясь продолжить, и этого хватило, чтобы Торгейр открыл наконец рот.

— Не надо читать вслух. На экране это выглядит по-другому, не так, как у вас. — Он взглянул на родительницу, которая проигнорировала молчаливое обращение сына.

В этот момент Фрейя решила наконец вмешаться:

— Я не согласна. Читать такие сообщения на экране не лучше, чем слышать вживую. — И остановилась, испугавшись, что сорвется, разразится громкой, сердитой тирадой, наговорив много такого, о чем позднее пожалеет. Она была здесь как представитель служб защиты детей, но не как представитель девочки-подростка, которой была когда-то. Ее собственный эмоциональный багаж был не важен в сравнении с поисками пропавшего мальчика. И убийцы. — Рекомендую отвечать на вопросы полиции точно и не уклоняясь. Вам предоставили возможность оправдаться за ваше отвратительное поведение. На вашем месте я бы этим шансом воспользовалась. Девочкам вы такие сообщения тоже отправляете? Например, Адальхейдюр? Они такие же, как те, что вы пишете Давиду? «Жаль, ты такая уродка, что тебя и трахнуть некому». Или вот еще… «Надеюсь, ты подхватишь СПИД и сдохнешь, тупая тварь».

— Довольно! — Дрожащими руками женщина сорвала сумочку со спинки стула. — Я не намерена это слушать. При чем здесь исчезновение Эйитля? Здесь происходит что-то другое. — Она поднялась и повесила сумочку на плечо. — Торгейр, ты идешь со мной. Твои друзья пусть решают сами, что им делать.

Подростки не заставили просить дважды и торопливо, толкая в спешке друг друга, задвигали стульями и поднялись. Самый уверенный из них задержался на секунду и, когда его друзья вышли вслед за матерью Торгейра, негромко пробормотал:

— Папаша Давида — просто псих. На вашем месте я бы его арестовал. Думаю, это он увел Эйитля. — И прежде чем кто-то успел задать ему вопрос, метнулся к двери, но у порога остановился и, не оборачиваясь, добавил: — Жаль, что так получилось. Мы это не всерьез. Так, ради смеха. Сами знаете…

Он вышел.

Хюльдар и Фрейя остались, понимая, что Эйитль, где бы он сейчас ни был, вряд ли счел бы эти шутки смешными. И вообще вряд ли уже когда-нибудь посмеется.

Место матери и трех мальчиков заняла Эртла, но атмосфера в комнате лучше не стала. Тем не менее Хюльдар испытывал некоторое удовлетворение. Сам факт того, что она выразила желание поговорить с Фрейей, воспринялся им как положительный знак. Остаться же детектив решил на том основании, что в присутствии третьей стороны разговор пройдет цивилизованно. Эртла, наверное, рассуждала в том же духе, а потому привела с собой Йоуэля, который, расположившись на стуле, неприкрыто пялился на Фрейю.