Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— еле слышно хмыкнул Вепуат, встретившись с ним взглядом. — А Бронны ещё отсиживаются… А нет, вот и Бронны.

От каменного барака, понукаемый толпой погонщиков, медленно отходил плоский панцирный зверь. На его спине стояли кое-как привязанные бочки для воды. По панцирю зверя и курткам погонщиков текли ручьи, но Бронны, будто не замечая ливня, гнали животное сквозь разрушенный лагерь к дальнему обрыву. Там уже горел красный фонарь, и аборигены раскладывали шкуры, сворачивая из них водосточные желоба. Среди остатков лагеря, обогнав сородича, брёл ещё один плоский зверь, нагруженный бочками. Он ненадолго остановился у траншеи, вырытой вчерашним смерчем, понюхал камни — и, перекатившись через вал, пополз дальше. Погонщики сгрудились вокруг, придерживая бочки. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Зачем им собирать дождевую воду? Есть же водоподъёмник в душевой. И цистерны полны. Мы же не в пустыне сидим…

Вепуат пожал плечами.

— Может, дождевая вкуснее?

Справа громко зашуршал гравий, послышались недовольные голоса; повернувшись на шум, Гедимин увидел, как выгнанные под ливень филки чьими-то костями отгребают от стен гравий. Кости издалека походили на обломанные лопаты, слишком узкие даже для штыковых, не то что для совковых. За откапыванием барака следил, сложив руки на груди, Кенен Гварза. Фонарь он воткнул в гравий чуть поодаль; теперь стена была освещена — достаточно ярко, чтобы отличить её от наваленных на неё обломков.

— Тш-ш! — зашипел Вепуат Гедимину в наушник. — Отходим, пока не засекли!

«И верно,» — Гедимин прикрыл ладонью фонарь и отступил в темноту. «Копать нетрудно. Но не палкой же!»

Гварза всё-таки их заметил — Гедимин видел, как блеснула в свете фонаря его броня, когда он повернулся к бронеходу. Но шлюзовая камера за сарматами уже закрывалась; дождь, филки и копательные палки остались снаружи.

— Надо бы выковать пару лопат, — вслух подумал Гедимин. — Черенки уже есть.

Вепуат хмыкнул.

— Ковать лопаты из рэссены? Местные сильно удивятся… Ты о её плотности не забыл?

Гедимин, сбитый с мысли, недовольно сощурился.

— Тут у всего плотность. Разве что чешую чью-нибудь приспособить. Интересно, у Текк’тов бывает линька?..

Долго обдумывать этот вопрос ему не дали — Вепуат, выждав пару секунд, снова постучал по его броне.

— Пойдём в Сфен Огня? — он кивнул на «трилобитов», ползающих по стене. Со стола свисал утеплённый мешок для их переноски, и они явно (насколько позволяла преграда — защитное поле) сдвигались к нему.

— Не смоет? — Гедимин покосился на закрытый шлюз. Сырой воздух просачивался даже в лабораторную вентиляцию, и сармат, недовольно щурясь, подумал о смене фильтров. «Маккензи опять экономит на ремонтниках? Надо будет самому тут всё проверить. На Ураниум надежды мало.»

— Проверим, — отозвался Вепуат, складывая «трилобитов» в мешок. Они не сопротивлялись — видимо, уже усвоили связь переноски с полётами.

…Едва Гедимин шагнул в разлом, под ногами хлюпнуло. Вниз по склону стекали ручьи размытого пепла. Кое-где в вымоинах образовались лужи, шапки вздувающихся пузырей желтели в свете фонаря. Ниже по руслу крупного ручья из склона торчали наклонные края белой воронки. Вода падала в неё и с бульканьем и плеском куда-то просачивалась. Оглядевшись, Гедимин увидел ещё одну воронку — она, как и первая, собирала стекающую воду. Белые заострённые края слабо пульсировали.

— М-да, — сказал Вепуат, подставив руку под падающие капли. Мешок на его плече вяло шевельнулся и затих. Гедимин отошёл на пару шагов от разлома, поднял выше фонарь, — вокруг было темно, только на вершине ближайшего холма что-то светилось, шипело и источало пар. На склонах кратеров булькали водосборные воронки; больше ничего живого не было, и кратеры без живой подсветки тонули в темноте.

— Подержи, — Вепуат сунул Гедимину мешок и шагнул вниз по склону, держа наготове сигма-сканер. Дрон кружил над ним, мигая бортовыми огнями. Оба остановились, не доходя трёх метров до водосборной воронки, и уставились в землю. Гедимин, пожав свободным плечом, потянулся за своим сканером.

Животное он нашёл быстро — оно зарылось в пепел и распласталось там, подобрав короткие роющие конечности под сплющенное тело. Воронка, вырастающая из хвостовой части, расширяясь, выходила на поверхность. Гедимин видел, как вода медленно преодолевает фильтр за фильтром, просачивается во внутренние полости, и тело животного растягивается вширь. «Воронка, похоже, втяжная,» — думал сармат, высматривая в живой конструкции знакомые элементы. «А верхний сегмент — отделяемый. Вместе с первым фильтром и накопившимся пеплом. Пепел оно не ест.»

Вепуат выключил сканер и приблизился к воронке. Шёл он тихо, но на рыхлом склоне было тяжело держаться — и животное под землёй, похоже, что-то почувствовало. Воронка зашевелилась. Вепуат замер, но было поздно — белый конус схлопнулся и втянулся в землю, из ямки выметнуло фонтан грязи, и сармат вслух помянул ядро Сатурна и вытёр лицевой щиток.

— Защитное приспособление, — хмыкнул Гедимин, высматривая животное под слоем пепла. Оно медленно отползало от опасного места, прокладывая себе путь короткими роющими лапами. «Ну вот, нормальное существо,» — думал Гедимин, наблюдая за рытьём плоского туннеля. «В скалах не плавает. Я уже забыл, что такие тоже бывают…»

— Потом спрошу у Сэта, что за зверь, — проворчал Вепуат, отбирая у него мешок с «трилобитами». Они шевелились внутри, но вяло, и явно не стремились наружу. Дождь не стихал. Гедимин покосился на шевелящийся участок склона — там, раздвигая пепел, на поверхность вылезал сложенный белый конус — и кивнул на разлом.

— Идём, нечего тут делать.

…Последний фильтр встал на место, и Гедимин с облегчённым вздохом вылез из тесной вентиляционной шахты. «Точно помню — я проектировал более широкую,» — думал он, потирая придавленную руку. «Вот что значит — не проследить за изготовлением!»

Пластины обшивки с лязгом сомкнулись, и Гедимин сунул в вентиляционный лючок «щупы» анализатора. За спиной кто-то переступил с ноги на ногу и шумно вздохнул. Сармат, удивлённо мигнув, повернулся на звук. «Вепуат?.. А. Это Гварза. И на кой тут Гварза?»

— Тебе, — Гварза бросил на стол кожаный мешочек с горловиной, стянутой тесёмками. Внутри что-то брякнуло.

— Что это? — Гедимин, стараясь не щуриться и вообще держаться миролюбиво,