Сновидения - Яркая Дэйзи

я могла открывать двери в чужие души, то знала бы точно, насколько жаден был в объятиях Санеми. Как человек, у которого их никогда не было.

⋇⋆✦⋆⋇

«Что мне ей сказать?» — подумал мужчина.

Санеми не понимал, как правильно надо было любить кого-то — ему никто не рассказывал о правилах. Более того, он изо всех сил не позволял себе этого, возведя вокруг сердца ледяные стены. Так было проще — для него и всех, кто оставался рядом. В этом он пытался убедить себя изо дня в день, всякий раз, когда кто-то пытался быть искренним с ним. Но он не учёл, что за его презрительной улыбкой, колким взглядом и нерушимой стеной всё ещё скрывалась настоящая, искренняя любовь к людям. Просто до неё никто не пытался добраться. Когда рядом появилась Кавасаки, нет, Мэй, всё привычное оказалось бессмысленным. Санеми осознал надобность в своих чувствах. Наконец, он захотел ими поделиться с ней — загадочной девушкой из мира грёз.

Он всё вспомнил, и привычная жизнь изменилась в одночасье. Он больше не мог ненавидеть Мэй Кавасаки, как это было раньше. Единственный человек, который заслуживал жгучей горечи — только он сам. Санеми вспомнил её — маленькую катастрофу, которая без стука врывалась в его сновидения. Он рос вместе с ней, смеялся, злился, бесстыдно обливался слезами, жадно хотел обладать ею — Мэй. Санеми был эгоистом и ни с кем не желал делить спутницу из мира грёз с самыми красивыми и искренними глазами, о чём он никогда бы той не сознался.

Он хотел рассказать ей всё, как есть — о сказочных и безумных снах, в которых он сталкивался с ней задолго до встречи в мире людей. Хотел, но так и не сделал этого, завидев, как она смотрела на другого мужчину, Кёджуро Ренгоку. Вся его пламенная решимость вмиг погасла. Санеми не боялся конкурировать, он просто понимал, что так она никогда на него не посмотрит. Понимал и питал крохотную надежду на то, что всё-таки ошибался.

Санеми до конца не понимал, что испытывал к Мэй. Она просто была нужна ему, как глоток воздуха. Пускай многие и проживали всю жизнь так, словно одного человека легко можно было заменить другим, мужчина был не таким. Чем старше он становился, чем чаще слышал чистый смех и лицезрел улыбку Мэй в грёзах, тем настойчивее и яростнее понимал, что никогда не сможет отыскать кого-то на её место. Осознав, что заменить или забыть важного человека невозможно, Санеми стал одержим Мэй настолько, что начинал злиться. Он кричал, когда понимал, что улыбка её была адресована кому-то, но только не ему. Санеми сгорал, не зная, как быть дальше, позволяя эмоциям нести себя по холодной волне саморазрушения.

Когда она приходила в его грёзы, он делал всё, чтобы удержать её образ в памяти и отыскать потом в лицах прохожих. Но с пробуждением разум был чист, из-за чего Санеми потом злился, отказываясь смиренно принимать происходящее. А когда грёзы утихли, и загадочный образ девушки ожил, мужчина взмолился небу, чтобы как можно скорее позабыть о ней.

Кто-то рассказал ему, что любовь — это то, что выращено из малого зерна до могучего дерева. Сначала ты поливал почву, не веря, что заветный росток взойдёт. Когда маленькая зелень пробилась из-под земли, протянув слабые листья к небу, ты удивился. Потом начал бояться, что росток погибнет, и начал заботиться о нём — изо дня в день. Спустя долгие годы растение окрепло, вытянулось к солнцу, распушив охапку зелени. На месте маленького, слабого ростка появилось сильное дерево, готовое укрыть тебя от дождя и ветра. Это и есть любовь — долгая, крепнущая с годами. И Санеми хотел верить в такие чувства — нарастающие, надёжные, возносящиеся к солнцу.

Наверное, Мэй ему нравилась, возможно, он мог бы полюбить её. Или уже полюбил? Санеми был одинок. Отчего не до конца понимал глубину своих чувств. Всё казалось новым, глубоким, ярким и таким шатким. Поэтому он держался за каждого, кто пробивался сквозь ледяную преграду и настойчиво добирался до его сердца. Он боялся потерять Мэй.

⋇⋆✦⋆⋇

Санеми терпеливо вздохнул, осторожно оглядевшись по сторонам.

— Расскажешь, что произошло? — он повторил свой вопрос, чуть склонившись.

Я отстранилась и слабо улыбнулась.

— Ничего не случилось. Я просто устала, вот и всё.

— Ты врёшь. — Санеми грустно улыбнулся мне в ответ.

— Вру. — Я позволила последним слезам обжечь щёки. — Но разве это так важно? — И опрокинула голову, заглянув мужчине в глаза.

— Важно, — произнёс он горячим полушёпотом, — Для меня. — И посмотрел на мои влажные от слёз глаза, скользнул взглядом по румяным щекам, остановившись на полуоткрытых губах.

«Не смотри так на меня… — Понимание, игнорируемое всё это время, наконец, достигло моего сердца. — Только не ты, Санеми».

— Не делай то, о чём потом пожалеешь, — шёпот. — Пожалуйста… — Я шумно шмыгнула носом.

«Санеми, мой чудесный Санеми, я знаю, что это за взгляд. И мне искренне жаль, что осознание пришло ко мне только сейчас… — Я задышала чаще, и сердце моё заколотилось нещаднее. — Я всегда так смотрела на Кёджуро. — Воздуха не хватало, и я ощутила, что задыхалась. — Скорее всего, ты узнал меня, как и я тебя, когда-то очнувшись в этом теле. Узнал и тянешься, мой хороший… — Мне стало вдвойне горько. — Санеми, милый Санеми, прости мой эгоизм — я не готова к новым потрясениям. Только не сейчас… Моё сердце не выдержит этого».

— Пожалею, — сказал он, буравя меня молитвенным взглядом, который искренне и сердечно просил доказать обратное.

— Прости меня, — тихо шепнула. — Я не могу, просто не могу, Санеми. — Мои губы задрожали. — Я ужасна.

— Не говори так о себе. — Он протянул руку и ласково погладил меня по щеке, но я резко отступила на шаг назад.

— Прости, прости, — лихорадочно говорила я. — Я не…

«Не могу ответить взаимностью…»

Прости, что не смогла стать твоим лучом света.

Прости, что, развернувшись, не посмотрела тебе в глаза.

Прости, что оставила тебя одного.

Однажды, несколько лет спустя, ты посмотришь на меня мельком в толпе, узнав во мне женщину, с которой тебя связывало что-то важное. А потом отмахнёшься и позабудешь об этой встрече, ведь в твоей жизни появились более значимые люди. И это будет правильно — для тебя и меня. Ты проведёшь свой век с теми, кого заслуживаешь. И, поверь, ты обязательно повстречаешь их, в этом нет сомнений.

В коридоре стало тихо. Пока я, добежав до непонимающей Шинобу, обливалась горестно слезами в её объятиях, Санеми продолжал стоять на месте.

— Неужели