Катья - Эмма Тополь

Да, хороший друг. Для кого-то, но не для меня. Черт побери, вместо того, чтобы двигаться, он, похоже, решил вести светскую беседу. В мои планы это не входило.

Я сделала шаг, словно показывая ему, что пора идти. Но он продолжал меня молча изучать.

– Мой брат исчез... Я ищу его.

Непонятно, зачем я стала ему это говорить, но слова сами сорвались с губ, и откуда-то поднявшиеся слезы судорожно сжали горло. Я выдохнула, и вместе с воздухом вырвался всхлип. А через несколько секунд я, уже не сдерживаясь, почти в полный голос рыдала.

– Эй, успокойся, слышишь, сестричка, успокойся! – он обхватил меня за плечи и, чуть согнувшись, старался заглянуть в лицо. – От того, что ты плачешь, ничего не изменится.

Но я не могла остановиться. Наоборот, чем больше я рыдала, тем больше было жаль себя, тем безысходнее ощущалась потеря Дэвида, тем бессмысленней казалась жизнь.

Мой случайный утешитель молчал, он прижимал меня к себе и осторожно гладил по голове. В его обьятиях было жарко, запах чужого тела смешивался с запахом моих духов, я уже не только не боялась этого черного великана, а даже наоборот – чувствовала к нему странную близость, словно мы были давние друзья. Мне захотелось рассказать, о своей любви к Дэвиду, об убийстве в гостинице, о бедном Ларри, обо всем том, что я не могла рассказать никому, даже Валентину.

– Может быть, у тебя есть друзья, родственники? – почувствовав, что я затихаю, спросил он. – Я могу позвонить, чтобы за тобой приехали...

– У меня никого нет.

Я отодвинулась, он сразу же отпустил меня и выжидательно застыл рядом.

– Меня зовут Джонни, – сказал он. – А тебя?

– Меня? – я на секунду растерялась, а затем сказала свое настоящее имя, хотя не хотела этого делать.

– Катрин?! Жену моего брата тоже зовут Катрин, – он по-детски обрадовался. – Она, правда, повыше тебя и пошире раза в четыре, но тоже Катрин. Надо же!

Джонни, широко улыбаясь, покачал головой и ударил себя руками по бедрам. Несмотря на его устрашающий рост и накачанные бицепсы, была в нем подкупающая кошачья мягкость.

– А еще она очень любит ездить по магазинам. И его с собой таскает. А мой брат, Фил, этого терпеть не может. Но едет. Говорит, что ему легче отмучиться в магазинах, чем потом неделю выслушивать ее упреки.

Джонни присел на ступеньки полуразрушенного дома, словно давая мне возможность окончательно успокоиться и привести свои чувства в порядок. Я была благодарна за его болтовню, в которой не обязательно принимать участие. Утерев рукой слезы и выдавив из себя подобие улыбки, я двинулась к светящейся впереди улице. Джонни встал и пошел за мной.

Резкий шипящий звук раздался, как мне показалось, у меня в голове. Было светло и пахло яичницей с ветчиной. От голода желудок жалобно заныл. Я села и огляделась. Сознание за секунду восстановило прошлое и озадачило настоящим. Черт возьми, как же зовут того черного, с которым я вчера, почувствовав близость, так разоткровенничалась, а сегодня он уже возится у плиты в углу комнаты?!

Угораздило же меня поддаться на его уговоры и зайти к нему, чтобы вызвать такси. Позвонить-то я позвонила, но, не дождавшись машины, после двух глотков виски просто свалилась на диван и уснула под болтовню этого черного. Надеюсь, между нами ночью ничего не было, во всяком случае, я этого не помню. Если он повернется и скажет: hi, honey! – значит, все было. Как же его зовут? Джерри? Джей? Нет. Дж... Джон? Джонни... Точно, Джонни!

Я огляделась. Это была однокомнатная квартира, типичная нью-йоркская студия, с кухней прямо в комнате. Старым потертым диваном хозяин разделил комнату на два пространства – одно в виде спальни, где стояли кровать и ночной столик, другая половина служила гостиной со столом, стульями, диваном. На нем-то я прямо в одежде и уснула. Его кровать была все еще разобранной, значит, он спал там. Напротив дивана стоял на подставке телевизор. Рядом...

О, Господи! Мой взгляд вернулся к телевизору, где сверху лежала полицейская фуражка. Этого еще не хватало, оказаться в квартире у полицейского!

– Good morning, swetee! – пробасил он из другого конца комнаты. – Как спала?

– Замечательно! – я резко поднялась и стала искать сумку.

«Swetee...» – неужели ночью все-таки что-то было?!

– Будешь омлет? – он двинулся ко мне.

– Нет, спасибо, мне надо бежать!

– Поешь, потом я отведу тебя на станцию, где ты оставила машину, – он подошел ко мне и застыл с тарелкой в руке.

Я вспомнила, что моя машина не завелась даже после того как бак заполнили бензином, и ее оттащили к ближайшей заправочной станции. Работавший там пуэрториканец пообещал, что с утра, как только придет механик, тот займется моим джипом.

– Я могу позвонить?

– Телефон на столике у кровати.

– Ты служишь в полиции? – стараясь не проявлять особого интереса, словно между прочим, спросила я.

Он бросил взгляд на фуражку на телевизоре.

– Уже не служу, – коротко ответил он и, поставив тарелку на стол, сел.

– А почему?

– Так получилось. Долго рассказывать, – последнюю фразу он сказал жестко, и я поняла, что сейчас других подробностей не услышу. Может, застрелил невинного подростка, который грозил ему игрушечным пистолетом, или получал деньги от торговцев наркотиками. Правда, за последнее его, скорее всего, посадили бы. Сегодня такими историями заполнены многие газеты.

Я набрала номер гостиницы. Дежурил тот же индус, он, ласково прекатывая английские слова, сказал, что, к его большому сожалению, Дэвид не появлялся. У Валентина на домашнем телефоне был включен автоответчик, я хотела повесить трубку, но передумала. Все-таки хоть один человек должен знать, где я нахожусь.

– Валька, это я... Честно говоря, даже не знаю...

– Чего ты не знаешь? – раздалось в трубке по-русски.

– ...где нахожусь! Слава Аллаху, ты дома! Я так рада!

– Чему?

– Что ты ответил. Ты можешь сейчас за мной приехать? – его холодный и жесткий тон меня разозлил. У него не было никаких на меня прав.

– У кого ты?

– Джонни, – крикнула я по-английски, – скажи свой адрес! Мой друг за мной сейчас приедет...

– Пусть встретит нас на углу авеню Пи и Оушен Парквей. Откуда он едет? – Джонни вернулся к плите.

– Зачем тебе это знать?

Его удивил мой вопрос, а скорее даже интонация, потому что спросила я довольно резко.

– Чтобы знать, когда нам выйти и во сколько мы с ним встретимся там.

Он продолжал смотреть на меня удивленно, с легкой улыбкой.

Повторив адрес Валентину, я спросила: