Игры на выживание - Николай Собинин

— Честно говоря, я ни хрена не понял. Мы же, наверное, должны были это копирование заметить?

— Копирование происходит практически мгновенно: все вокруг затянуло туманом, а потом мир моргнул — и ты уже в Улье. Ты нынешний, я имею в виду, а не оригинал, который остался на Земле. Дальше. Вдохнув воздух в этом тумане, все люди, которые очутились в Улье, мигом заражаются местной болезнью. Говорят, это особый гриб-паразит, но я не уверен. Большая часть людей после заражения обращается, ты это уже сегодня видел. Люди теряют разум, как твой напарник Глеб, у них словно мозг отключается. С этого момента они перестают быть людьми. Мы их называем просто — зараженные. Они нападают на других людей и друг на друга, жрут мясо и со временем начинают меняться. Ты измененных, развитых зараженных тоже уже видел сегодня, они отжираются в такие морды, что смотреть тошно. Чем больше изменился зараженный, тем он сильней, быстрей и опасней. От таких тварей нужно держаться как можно дальше, если хочешь выжить. Поэтому я и сбежал сегодня из окопов. Помнишь того здоровяка, который из леса выпрыгнул? Это элита, верхушка местной иерархии зараженных. Такой мутант может за несколько секунд убить пару десятков человек и не поморщиться, пули из винтовки его не берут, даже крупнокалиберный пулемет не всегда помогает.

— Ты хочешь сказать, что те уроды были когда-то людьми?

— Необязательно: всеядные животные и хищники тоже могут обращаться, как та собака перед домом. Медведи, волки, кабаны. Главное, чтобы вес был больше пятнадцати килограммов — это пороговое значение; мелкие зверушки и травоядные никогда не обращаются, они паразиту не интересны. Зараженные поначалу не слишком отличаются от людей, издалека легко можно перепутать. Один из таких ребят за Хельмутом по лесу гонялся. Таких тут называют бегунами, он немного сильнее, быстрее и выносливее обычного человека. Узнать их легко — они те еще грязнули, одежда на них быстро приходит в негодность. Так что если видите грязного, неопрятного забулдыгу — будьте уверены, что это зараженный. Потом они настолько сильно меняются, что уже сложно сказать, из кого они произошли. Отращивают челюсти и когти, что у твоего медведя, костяную броню, мускулатуру, ну и все такое.

Дальше. Небольшая доля перенесенных в Улей людей обладает иммунитетом к местной заразе. Похоже, что вы оба иммунные — иначе бы уже обратились. У всех зараженных на затылке есть нарост: сперва он мелкий, словно бородавка, потом увеличивается и становится похож на головку чеснока, только из кости. Помните, я копался в затылке у бегунов, которые нам попались по дороге? Грибница находится в этих наростах и со временем она начинает выращивать вот такие штуковины, — он вынул и продемонстрировал им споран. — В затылках они есть не всегда, но чем круче и солиднее мутант, тем выше вероятность найти что-то полезное в его споровом мешке. Споран — это главная местная ценность и аналог денег сам по себе. Он требуется всем иммунным, без исключений. А нужны они потому, что именно спораны — главный ингредиент для приготовления живчика!

Антипа таким не проймешь, он даже виду не подал, а вот немчик заметно спал с лица, осознав, чем именно его угостил Дикарь.

— Смотрите и запоминайте — без этого тут не выжить.

Он кинул споран в стакан с водкой, подождал пока зелено-серая виноградина растворится до мутного осадка, после перелил содержимое в другой стакан, накрытый свернутым в несколько раз перевязочным бинтом, получившийся раствор влил в початую полторашку с питьевой водой, взболтнул содержимое.

— Не забывайте фильтровать, осадок жутко ядовитый. Все, живчик готов! Принимать следует строго только после появления неприятных симптомов — слабости, сухости во рту, ну и всего прочего. Вы сегодня все это уже немного испытали на собственной шкуре, но если надолго остаться без живчика, ломать начнет уже всерьез. Вам теперь до самой смерти его пить. Частить с живчиком не советую, говорят, от этого бывают нехорошие последствия. В норме граммов двести в сутки будет вполне достаточно. Если ранены, живчик можно принимать и чаще, он помогает восстанавливаться. Все понятно?

— Вроде ничего сложного.

— В затылках серьезных тварей помимо споранов еще могут быть и другие полезные штуки, но сейчас вам от них проку никакого. Просто имейте в виду, что выбрасывать оттуда ничего не стоит. Да и вообще, я пока не советовал бы вам связываться ни с кем, серьезнее бегунов. Даже не слишком развитые зараженные могут доставить массу неприятностей: они сильные, шустрые, сходиться с ними в рукопашную — дурная затея. Ну, а которые совсем свежие, медлительные — их пустышами зовут неспроста, на затылке у них ничего нет, либо споровый мешок еще пока пустой. Это тоже имейте в виду, просто так их гасить — толку никакого. Еще пара моментов. Для меня Великая Отечественная война закончилась более семидесяти лет назад.

— Чтоооо?

Вот теперь Антип выглядел сильно ошарашенным. Немца тоже, словно пыльным мешком ударили.

— Ну, вот так. Я в Улей попал из две тысячи девятнадцатого. И, насколько я знаю, другие люди прилетают сюда примерно из того же времени. Но вот кластер, на котором загрузились вы, дал какой-то сбой, а может так и задумано, я без понятия. Короче, можете считать, что вы попали в будущее.

— Теперь понятно, почему мне твоя одежда и оружие сразу показались странными.

— Угу, хорошо еще, что никто не догадался посмотреть клейма на карабине. То-то бы году производства удивились.

— Я так понимаю, ты обо всем соврал? И про поезд, и про ранение, и про бомбежку, и про химию?

— Пришлось, Антип. Сам понимаешь, что было бы, начни я про Улей, заражение и будущее твоим командирам заливать. Пристрелили бы меня без лишних слов — и все.

— Да уж, заливался как соловей, а наши и уши развесили. А что насчет войны? Мы победили?

— Победили, победили. Война длилась четыре года, потери были колоссальные. Но мы победили. И наши солдаты свои имена написали на Рейхстаге. С тех пор каждый год девятого мая в Москве на Красной площади военный парад в честь этого праздника, салют, чествование ветеранов. Правда, осталось тех ветеранов уже всего ничего. Возраст, что поделать. Но давай не будем о грустном, вернемся к нашим баранам.

Дикарь увидел, что новости насчет победы СССР обескуражили Хельмута, хоть он и старался не подать виду, а вот Антип искренне обрадовался. Ну, еще бы, сорок первый год был тяжелым для советской армии, немцы победоносно рвались к Москве; свидетелям этих событий, вроде Антипа и Хельмута, тяжело осмыслить и принять такое моментально.

— А что потом, что нас ждет в будущем?

— Конкретно вас ждет Улей. А насчет будущего — ты уверен, что хочешь его знать? Подумай об этом на досуге; если все же захочешь — я расскажу.

Антип в ответ на это задумчиво кивнул.

— Скажи, Дикарь, а мы точно домой попасть больше не сможем? Может, есть какой-то способ?

— Даже если способ и есть, я его не знаю. Да и сам подумай — ну вернешься ты назад, а дальше что? Заразишь там всех: девяносто девять процентов людей либо умрет страшной смертью, либо превратится в мутантов — вот и все. Нет, дорогой друг, обратной дороги нам с вами нет.