Игры на выживание - Николай Собинин

Снаружи жадно заурчали минимум еще несколько глоток, а следом в соседней комнате возбужденно заругался на немецком Бисмарк. Его можно понять, побудочка вышла на славу. Дикарь и сам чертыхнулся и сбросил дымящуюся тряпку с руки — толку теперь от нее не было. В разбитом окне возник новый силуэт и он выстрелил навскидку снова, отправив урчащий силуэт на землю. В этот раз в помещении громыхнуло на совесть, уши заложило ватой. Сквозь звон в ушах стало слышно, как с чердака скупыми очередями на два-три патрона пролаял ППШ Луня, а следом загремело очередное развороченное окно на кухне. Дикарь бросился на звук и успел застать нового гостя как раз в тот момент, когда он пытался перебраться через подоконник. Еще один выстрел и снова убойное попадание. Он сегодня ночью прямо бьет все рекорды по стрельбе навскидку в условиях недостаточного освещения. Хвалить себя стало некогда, потому что снова загремело очередное разбитое окно, теперь уже в прихожей. В темноте закашлял автомат немца, успевшего сориентироваться в ситуации, несмотря на тьму и резкую побудку. Судя по длинной, на полмагазина, очереди, туда залез кто-то пострашнее бегуна. Либо Бисмарк просто перенервничал. Дикарь выглянул в дверной проем, пытаясь понять ситуацию. Вроде никто никого не грызет, значит пока все в порядке.

— Не стреляй, это я! — предосторожность была не лишней, не хватало еще схлопотать пулю от нервного немца. — Все ровно?

— Да, в порядке, просто не совсем просыпался еще.

Разговор был прерван очередным нежеланным посетителем, только в этот раз к ним вломились уже через дверь. Судя по скорости, с которой вторженец расправился с преградой, к ним наведался кто-то очень серьезно настроенный. У него это дело заняло всего пару жалких секунд, а в следующий миг размазанный в темноте силуэт, словно живой вихрь, пронесся по комнатам, разнося в хлам попадавшиеся ему на пути предметы мебели. МП-40 залился длинной очередью, добивая магазин и ослепив Дикаря дульной вспышкой. Он больше интуитивно, чем видя, куда стреляет, дважды утопил спуск. Темная туша врезалась в австрийца, тот с жалобным криком улетел в дальний угол комнаты. Но кто-то из них двоих попал куда следует — зараженный со стуком завалился на пол в том месте, где до этого стоял Бисмарк, и засучил ногами. А значит угрозы он уже не представляет. Дикарь бросился к лежащему человеку. Нашел его больше на ощупь и на звук тяжелого, прерывистого дыхания, видимость в темных углах дома была скверная.

— Живой?

Австриец слабо пошевелился.

— Немного живой, да. Дышать только больно.

— Полежи пока тут, разберемся с зараженными, потом глянем что с тобой. Пистолет при тебе?

— Кобура на поясе.

Дикарь зашарил по теплому телу. Вроде крови нигде не чувствует, значит ушиб, перелом или еще какое внутреннее повреждение. В любом случае, сейчас он ему помочь ничем не мог. Он освободил пострадавшего от автомата, сняв ремень через голову, нашарил на поясе подсумок с двумя оставшимися у него магазинами. Предусмотрительный Бисмарк, несмотря на темноту и суматоху, сумел-таки экипироваться, как полагается. Видно, немецкая военная школа вбила такие вещи на уровне рефлексов. Вынул из чехла «люгер», вложил его в вялую ладонь. Какая-никакая, а защита. Свой пистолет Дикарь убрал в деревянную кобуру — в нем осталось пара патронов, а перезарядить маузер неудобной обоймой с помощью всего одной руки, да еще и в темноте, задача для него крайне нетривиальная и практически неосуществимая. Он зажал автомат между ног, заменил пустой магазин и оттянул затвор назад, досылая патрон и молясь про себя, чтобы в немецком агрегате не нашлось места какой-нибудь хитрой штуковины, типа шнеллера или еще чего-нибудь в таком духе. «Шмайсер» ему доводилось видеть лишь в кино, как и что в нем работает — он не имел ни малейшего понятия. Лишние мысли пришлось отогнать — в прихожей шлепали босые ступни нового желающего схлопотать пулю. Ну или отведать свежего мясца, тут уж как получится.

Повезло, никаких хитростей в МП-40 не оказалось, выстрелил как положено, немало удивив невероятно мягкой отдачей. И это с учетом стрельбы с одной руки. Все пули угодили куда надо, свалив в коридоре слабенького бегуна и идущего за ним по пятам его собрата. Едва тела успели приземлиться, как с чердака загремела новая серия выстрелов. Причем в этот раз Лунь стрелял из СВТ, хлесткие, раскатистые выстрелы из нее было невозможно перепутать со стрекотом ППШ. Как видно, для «светки» нашлись более серьезные цели, раз разведчик поменял оружие. А вот это уже тревожный звоночек.

Дикарь осторожно выглянул наружу и в свете луны возле собачьей будки увидел шевелящуюся и урчащую несколькими глотками темную массу. Слуховое окно выходило на другую сторону дома, разведчик их оттуда не видел. Странно, что мутанты предпочли оголодавшую до выпирающих из-под облезлой шкуры ребер мертвую собаку засевшим внутри людям. Хотя, может их кое-чему научил печальный опыт их товарищей, пытавшихся проникнуть внутрь и поплатившихся за это? Кто знает, Дикарь сейчас об этом может лишь гадать.

Короткая очередь по силуэтам в районе их голов прервала всякие телодвижения возле трупа животного. Собака маленькая, закончится быстро, так что бегуны (или кто еще там) рвали ее на части, но скоро вспомнят про людей. А тут такая замечательная групповая мишень, глупо упускать прекрасный шанс. Вот только стрельба во дворе привлекла к себе внимание — слева, за сараем, нехорошо заурчал кто-то, кого отсюда не было видно. И тональность этого урчания навевала нехорошие мысли.

Додумать мысль Дикарь не успел: сарай, скрывавший нового мертвяка, с треском разлетелся на части; к крыльцу дома, в ореоле щепы и обломков бросилась туша внушительных габаритов. Отпрыгнув назад, в помещение, Дикарь утопил спуск и перечеркнул силуэт очередью. Куда-то попал, зараженный споткнулся и приземлился на крыльцо плашмя. Остатки магазина размолотили удачно подставленную макушку головы практически в упор. Стрельба на чердаке тоже затихла; навязчивого урчания поблизости не слышно, значит, опасность на какое-то время осталась позади.

Он снова заменил опустевший магазин и бросился внутрь. На ощупь нашел свой рюкзак, зашарил по клапанам. Как назло, искомое обнаружилось на самом дне. Выудив фонарь-налобник, Дикарь нацепил его себе на голову. Сведодиодник разрезал темноту ярким лучом света, и он первым делом отправился к пострадавшему. Бисмарк был жив, но выглядел скверно — рожа поцарапана, на лбу вспухла грандиозная шишка. Дышал с трудом, видно что-то стряслось с грудной клеткой. Кваз дал ему хлебнуть живчика, после чего взвалил на плечо и понес прочь из дома. Аккуратно высунулся из прихожей, прислушался к тому, что происходит вокруг. После грохота выстрелов наступившая тишина казалась оглушительной. Однако он предпочел не слишком обольщаться на этот счет. Ночь — это время активности мутантов, к тому же они находились на берегу реки. А по воде, да еще и в ночной тишине, когда фоновые звуки на минимуме, грохот выстрелов разлетится до неприличия далеко, так что все заинтересованные лица, вернее, морды, наверняка уже в курсе происходящего. Дикарь посадил австрийца в лодку, прислонив спиной к носовому бардачку, направился обратно в дом, взлетел вверх по лестнице, шарахнувшись от наставленного на него ствола ППШ.