Завтрак с полонием - Наталья Александрова

Во дворе к Андрюше намертво прилипла кличка Ботаник СПортфелем.

Правда, когда все закончили школу и в полный рост всталвопрос о поступлении в институт, бывшие одноклассники впервые взглянули наАндрея с некоторым уважением: ему было гарантировано поступление на физическийфакультет, а все остальные засели за учебники, чтобы не загреметь в армию.

Кое-кому из старых знакомцев не повезло на вступительныхэкзаменах, кое-кому пришлось надеть сапоги и гимнастерку. Володе с поступлениемв институт помог его высокопоставленный отец.

Андрей поступил на физический факультет и был абсолютносчастлив. Его одноклассники разбрелись кто куда — теоретическая физика былатогда уже не в почете. Андрей же не колебался ни секунды: он будет заниматьсятолько ядерной физикой. Мама пыталась его отговорить, приводя в пример героевстарого фильма «Девять дней одного года» — там артист Алексей Баталов оченьнатурально изображал больного лучевой болезнью. Андрюша только отмахивался.

Годы учебы в университете промелькнули незаметно в занятияхфизикой. Андрюша не разбрасывался на мелочи. Девушек на физическом факультетебыло мало, и те шли нарасхват. Андрюша на девушек не смотрел — ему было некогда.Оля Круглова поступила на экономический, и Андрей в ней разочаровался. Правда,она об этом не знала.

К окончанию института выяснилось, что настоящей наукой, вособенности ядерной физикой, занимаются не в больших городах, а в маленькихзасекреченных поселках далеко за Уральским хребтом. Поэтому если Андрей послезащиты диплома хотел добиться действительно серьезных результатов на выбранномпоприще, он должен был оставить родителей, оставить ленинградскую квартиру иотправиться в городок под кодовым названием «Иркутск-18», которого не было нина одной, даже самой подробной карте.

Родители уже не так радовались его увлеченности наукой, апосле того как сын сообщил им, что уезжает, мама всерьез испугалась и едва незаболела. Папа как мужчина был более стойким, но и он пил вечерами сердечныекапли. Они пытались убедить Андрюшу, что в большом городе тоже можно многогодостичь, но было уже поздно: он привык не разочаровывать их, а для этого нужнобыло добиваться все более высоких результатов, брать новые и новые вершины.

Его увлечению наукой в немалой степени содействовало то, чтов те времена он, как и все его коллеги, получал заметную надбавку к окладу.Кроме того, что еще важнее, снабжение в их закрытом городке осуществлялось повысшему разряду, они могли купить продукты и промтовары, каких не бывало ни вМоскве, ни в Ленинграде, не говоря уже о других городах. Андрей и егоединомышленники — люди высокой науки — нимало этому не удивлялись, а принималикак должное. Они, люди науки, работают на государство, и благодарноегосударство за это поддерживает их материально. Так и должно быть, страна даетпонять всем, что наука, которой занимается Андрей, — самая нужная иважная. Так что он мог спокойно заниматься этой своей наукой, не задумываясь омелких бытовых проблемах, не стоя после работы в многочасовых очередях заколбасой или сосисками.

Здесь же, в «Иркутске-18», Андрей встретил девушку, котораясогласилась соединить с ним судьбу. Она была не ученой, просто скромнойлаборанткой, зато очень привлекательной, с трогательным наивным взглядомголубых глаз и пухлой верхней губкой, придававшей ее лицу немного обиженноедетское выражение. Надо сказать, что и здесь, в «Иркутске-18», он не слишкомнравился противоположному полу, девушки его считали занудой и недотепой, ноНиночка, как звали его избранницу, поверила в большое будущее Андрея, да инадбавка к окладу сыграла не последнюю роль.

Он не был хорошим мужем, даже принимая во внимание солиднуюнадбавку к окладу. Женщинам нельзя показывать, что в жизни их любимого мужчинысуществует более сильная привязанность. Женщины — собственницы, они хотятобладать мужчиной целиком и безраздельно. Они ревнуют мужей к друзьям, кработе, к матери, к детям от первого брака.

Нельзя сказать, что Ниночка безумно ревновала Андрея кработе — она видела, что здесь, в «Иркутске-18», много было таких, как он, дачто там — почти все. Но муж ее никогда даже не делал вид, что он можетпоступиться ядерной физикой ради жены. Он в то время как раз начал заниматьсяновым многообещающим проектом — атомными энергетическими батареями длякосмических станций, времени катастрофически не хватало, и единственное, о чемон мечтал, — это чтобы в сутках было не двадцать четыре часа, а хотя бытридцать шесть.

Детей у них не было, Нина не хотела обременять себя малышом,Андрей же просто об этом не думал. Он много работал, с утра до вечера пропадалв лаборатории, вечерами же торопливо, не чувствуя вкуса, съедал приготовленныйженой ужин и садился за письменный стол. Думал, остервенело кусая карандаш,потом писал формулы на листках бумаги, нервно зачеркивал написанное, мялисписанные листки, потом вдруг хлопал себя по лбу, начинал, чертыхаясь, искатьсреди измятых черновиков нужную запись, снова строчил что-то на мятыхлисточках. Если Нина обращалась к нему с пустяковым бытовым вопросом, онотмахивался, мог даже обругать. Она развлекалась самостоятельно — уходила вгости к подругам, смотрела телевизор, он же работал до полуночи, чтобы вскочитьчуть свет и мчаться в лабораторию, претворяя там в жизнь ночные свои идеи.

Так продолжалось несколько лет, пока в стране не началиськардинальные перемены.

Большая политика делалась в больших городах, у них же, взасекреченном «Иркутске-18», политикой никто не интересовался. Им было некогда,ведь все они были одержимы наукой, были Учеными с большой буквы. Все онимечтали сделать великое открытие, открытие века, все упорно шагали к своейЦели, так что за дело им было до тех, кто там произносит с экрана телевизорапустые слова?..

Как выяснилось, они были не правы.

Очень скоро надбавка к окладу перестала играть такуюсущественную роль, как прежде. Большие люди в Москве были заняты своими важнымиделами и забыли про далекий «Иркутск-18». Кроме этого, они забыли еще промногие такие же засекреченные города, про заводы, работающие на оборону, прошахтеров, про детские дома и больницы, про пенсионеров и инвалидов. В городеначались перебои со снабжением, и ученые стали голодать. У них не было ниподсобных хозяйств, ни особенных накоплений, они не откладывали деньги на черныйдень, а те, кто откладывал, оказались вдвойне не правы, потому что деньгиобесценились и купить на них было нечего.

Андрей ничего не замечал, как всегда отмахиваясь от вопросовжены, пока однажды не разразился настоящий скандал. Ниночке понадобилосьразбить стопку тарелок, чтобы он оторвался от своих записей и поднял на нееглаза. Она выкрикнула ему в слезах, что у нее больше нет сил бегать запродуктами и стоять в очередях, что еще немного — и им просто нечего будетесть.

Андрей долго не мог уразуметь суть проблемы, пока она невырвала из его рук стопку листков и не бросила их на пол, растоптав ногами.Ведь он не смотрел по сторонам, не сидел вечерами у телевизора, слушая дебаты,и никогда не ходил в магазины.