Завтрак с полонием - Наталья Александрова

«Что ты от меня хочешь? — раздраженно спросилон. — Я отдаю тебе всю зарплату, извернись как-нибудь…»

Ниночка отвечала, что зарплата его ничего не стоит, на нееничего не купишь.

«Подтянем пояса, — сказал Андрей, собирая с пола своилисточки, — это все временные трудности…»

Жена посмотрел на него таким взглядом, что любой другоймужчина на месте Андрея обязательно бы забеспокоился. Таким взглядом смотрятженщины, когда принимают в душе серьезное судьбоносное решение. Таким взглядомсмотрела английская королева Елизавета на своих придворных, когда собираласьподписать приказ о казни Марии Стюарт, таким взглядом смотрела ЕкатеринаВторая, когда повелела своим фаворитам братьям Орловым удушить собственногозаконного мужа Петра Третьего, таким взглядом, наверное, смотрела Медея наЯсона, когда решилась убить своих детей. Андрея же взгляд Ниночки совершенно ненасторожил, он просто его не заметил.

Прошло еще какое-то время. Обиженное детское выражение налице Ниночки все чаще превращалось в плохо скрытое раздражение. Она уже неверила в большое будущее Андрея и тоже стала считать его занудой, недотепой изаконченным неудачником. Наконец однажды, вернувшись домой, как всегда, позднопосле серьезного эксперимента, Андрей не застал дома Ниночку, а через несколькодней узнал, что она ушла от него к Стасу Лещинскому, никудышному физику,который организовал первый кооператив в «Иркутске-18» и очень успешно шилджинсы из польского материала.

Андрей болезненно переживал предательство Ниночки. Ушлатайком, как тать в ночи, думал он. Откуда взялось у него в голове такоестаромодное выражение, он и сам не знал. Бросила его в трудную минуту. Когдавсе было хорошо, он ее вполне устраивал, а как только возникли некоторые,безусловно, временные трудности, она сбежала, даже не объяснив свой поступок.Ей стыдно, думал Андрей, она раскаивается в своем поступке. Больше всего егомучило то, что жена предпочла ему такую явную бездарность, как Лещинский.

Нельзя сказать, что у него полностью раскрылись глаза послеухода жены, однако вместе с ней из жизни Андрея ушел некоторый комфорт, аименно: скромный ужин каждый вечер и чистое белье раз в неделю.

Первый раз самостоятельно зайдя в продуктовый магазин, оночень удивился, застав там пустые прилавки и огромные очереди. На все вопросы,куда делись продукты, продавцы открыто хамили, очередь обидно смеялась, а однаженщина прямо в глаза назвала его психом. Он научился готовить жуткий гречневыйконцентрат, пахнущий машинным маслом, и серые толстые макароны с ядовитойтоматной подливкой. Теперь можно было не отвлекаться на пустые разговоры сженой, и он полностью ушел в работу.

С каждым днем жить становилось все труднее. Оклада вместе снадбавкой едва хватало на насущные нужды, но не это было самым мучительным.Самое ужасное было то, что деньги на дорогостоящие научные эксперименты поступалис постоянными перебоями, да и те, что поступали, разворовывало институтскоеначальство. Андрей все больше мрачнел.

Многие вокруг него как-то устраивались, находили приработоквроде польских джинсов или чего-то подобного, те, кто сумел влезть в доверие квысокому начальству, жили и вовсе хорошо — делили какие-то гранты, суетились вкоридорах власти, где всегда можно было что-то перехватить. Андрей считал всеэто унизительным, недостойным настоящего ученого и продолжал ходить на работу,надеясь, что все как-то утрясется, вернется к прежнему состоянию.

* * *

В теории эволюции Дарвина есть одна чрезвычайно интереснаязакономерность.

Разные виды животных в разной степени приспосабливаются ксуществующим условиям окружающей среды: одним эти условия идеально подходят,они устраиваются «с комфортом», успешно размножаясь и без зазрения совестиподавляя окружающих, другие едва выживают на грани вымирания. Но как толькоусловия меняются, именно те, кто был лучше всех приспособлен, вымирают в первуюочередь, а те виды, которые едва выживали, словно получают второе дыхание иприспосабливаются к изменившимся обстоятельствам. Так когда-то динозаврынаселяли всю Землю, плодясь и размножаясь, вытесняя всех прочих животных и насуше, и в воде, и в воздухе, а первые млекопитающие прятались по норам, пугливовыглядывая оттуда и стараясь не попадаться на пути процветающих хозяев планеты.Однако стоило немного измениться климату, как процветающие динозавры вымерли вочень короткий срок, а запуганные, маргинальные млекопитающие быстроприспособились к резко новым условиям и завоевали освободившееся жизненноепространство.

Точно так же в нашей стране во время перестройки люди вродеАндрея, хорошо чувствовавшие себя в узкой нише своей относительноблагоустроенной жизни, первыми упали под ударами перемен. Те же, которые дотого с трудом выживали, перебивались от зарплаты до зарплаты, едва сводя концыс концами, сразу осознали необходимость измениться, найти новое применениесвоим силам. За прежнюю работу они не держались, потому что держаться им было,собственно говоря, не за что, и раньше других бросились в бурное, полноеопасностей море свободного предпринимательства.

Андрей тосковал. По утрам он неохотно шел на работу, потомучто делать там было особенно нечего. По вечерам он так же неохотно возвращалсядомой, потому что там его ждали пустая квартира, холодная постель инезаполненный холодильник.

Иногда он встречал Ниночку.

Она посвежела, детская обида на ее лице сменилась выражениемискреннего самодовольства. У нее появились красивые наряды, каких не бывало влучшие времена их совместной жизни, даже хорошенькая песцовая шубка. Видимо,Стас Лещинский не обманул ее ожиданий. Андрея она старалась не замечать.

Жизнь понемногу налаживалась.

Деньги на эксперименты стали приходить чаще. Правда, болеезаметная их часть оседала в руках начальства и приближенных к нему ученых, ноэтих приближенных становилось все больше. Только Андрей никак не мог найти своеместо в новой жизни. Сам он говорил, что не может идти на компромиссы ипоступаться принципами, хотя большинство окружающих считали его просто«упертым». Когда возникал на горизонте какой-нибудь перспективный грант, егообходили просто потому, что с ним всегда возникали проблемы — он не хотелписать грамотные, выгодные начальству отчеты, не умел и не желал подстраиватьсяпод текущую конъюнктуру. Сам же Андрей привык считать себя обиженным иобойденным окружающими его научными ничтожествами и бездарностями. А годы шли,и он из молодого человека с бледным лицом и горящими глазами превратился вмрачного, хмурого мужчину с преждевременными морщинами и потухшим взглядом.

Наконец его направили на серьезную научную конференцию.Конференция проходила не в Париже, не в Милане, а всего лишь в Праге, так чтоособенно много желающих поехать на нее не нашлось, и тема была вполнеподходящая, связанная с перспективами ядерной энергетики. Андрей порылся всвоих разработках и нашел готовый материал для доклада.

Прямого самолета в Прагу не было, Андрей летел на конференциюс пересадкой в Москве, и эта пересадка произвела на него ошеломляющеевпечатление.