Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

– Марк! Они едут за нами!

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и действительно вижу за нами погоню.

– Ничего страшного! Сейчас избавимся от них.

– Как?

– Как-как? С помощью настоящих уличных гонок, разумеется. Пристегнись и держись покрепче, – с ухмылкой приказываю я и приступаю к веселью.

Газ в пол. И снова запредельная скорость наполняет вены ударной дозой адреналина. Вечерние улицы. Полупустые дороги. Звуки полицейских сирен, испуганные визги Мили и тотальное нарушение дорожных правил.

Следующие пятнадцать минут я миную квартал за кварталом, виляю по улицам, пытаясь избавиться от хвоста, обгоняю машины, подрезаю, совершаю слишком резвые и опасные манёвры, выбивающие из Мили новые крики и визги.

Рай! Это мой долбаный рай!

И когда я выезжаю на улицу, ведущую к одному из рокфордских мостов, я за долю секунды понимаю, что это поездка вот-вот станет ещё более запоминающейся.

– Играла когда-нибудь в «Need for speed», Мили?

– Что?

– Сейчас узнаешь, что, – расплывшись в улыбке, я объезжаю одну единственную машину и разгоняю Chevrolet до максимальной скорости.

– Нет! Марк! Нет! Даже не думай! – без слов поняв мой грандиозный замысел, милашка вмиг обретает способность говорить громко и чётко. – Нет! Не смей! Только не это!

– Это единственный шанс отвязаться от полиции!

– Нет! Я лучше в тюрьму сяду! Марк! Нет! Бо-о-о-о-же! А-а-а-а-а!

Мили кричит, наверняка раздирая горло до крови, и я кричу вместе с ней, когда мы на всей скорости заезжаем на мост, что уж начал подниматься, и точно с трамплина взлетаем ввысь.

– У-у-уху-у-у! – мельком замечая тёмную реку внизу, я ору во весь голос. Но не от страха, а от нереального ощущения полнейшей свободы. Дыхание перехватывает, тело витает в невесомости, а время как будто затормаживается, превращая трёхсекундный полёт над Рокривер в бесконечность, сотканную из драйва и лёгкости. Это нереальное чувство сохраняется, даже когда мы жестковато приземляемся на другой стороне моста, тормозим через пару улиц, и я приказываю Мили быстро выметаться из машины.

Она в таком шоке, что и не думает возражать или пререкаться. Будто пребывая в беспамятстве, повинуется моментально. Я бросаю на водительское сидение контакты моего папаши, который, как всегда, порешает все проблемы из-за угона тачки, и тоже покидаю спорткар.

– Сюда, Мили! За мной!

Хватаю шокированную милашку за руку, и мы бежим без остановки три квартала, пока совсем не выбиваемся из сил и не сворачиваем в безлюдный парк.

– Вот и всё, сладкая. Теперь мы в безопасности, а ты боялась, – подрагивая от колоссального вихря эмоций, посмеиваюсь я.

Чего нельзя сказать о моём ангеле. Она тоже дрожит и в точности копирует мою позу. Наклонившись, опирается ладонями на колени, пытаясь отдышаться после скоростного бега. Но вот желания посмеяться в ней нет. Совершенно. Она даже не улыбается. Только сверлит меня исподлобья каким-то неадекватным взглядом, а спустя всего пару секунд вдруг срывается с места и, словно полоумная, налетает на меня с кулаками.

Марк

– Это что ещё за ху… – я даже договорить вопрос не успеваю. Смачная пощёчина обжигает правую сторону лица, а сразу после и левой щеке нехило достаётся. Аж до звона в ушах. – Ты что творишь, идиотка?! – шиплю я, перехватывая запястья внезапно обезумевшей девчонки.

– Это я идиотка?! Я?! – рявкает «ангелочек», тщетно пытаясь вырваться из моего захвата. – Это ты идиот! Безумец! Сумасшедший! Ты больной, Марк! На всю голову повёрнутый!

– Скажи мне того, чего я не знаю!

– Да пошёл ты! Пошёл! Отпусти меня! Ненормальный! Отпусти!

– Отпущу, когда придёшь в себя и успокоишься!

– Успокоиться? Ты просишь меня успокоиться?! – изумлённо охает она. Её глаза горят, стреляют взрывными пулями. – Ты же чуть не убил нас! Сначала себя, а потом меня трижды чуть на тот свет не отправил! О чём ты вообще думал?! Боже! О чём?!

– Я ни о чём не думал, Мили. Просто, как всегда, получал удовольствие.

– Да как от такого можно получать удовольствие?! Мы же чуть не погибли.

– Но не погибли же.

– Но могли!

– Конечно, могли. Как и в любое другое время. Жизнь вообще опасная и непредсказуемая штука.

– Вот именно! Так зачем делать её ещё более опасной? Зачем так рисковать собой и мной?! – её охрипший голос вконец срывается, а взгляд пестрит непониманием и злостью.

– Тобой я рисковать не хотел. И я предупреждал тебя, что моя жизнь не для тебя. Однако ты сама настояла на том, чтобы я показал себя настоящего, так чего ноешь теперь?

– Я не ною, я…

– Разочаровалась, – договариваю вместо неё, без труда считывая ответ в её блестящих глазах. – Ты посмотрела на моё обычное поведение, на мой обычный образ жизни, и всё это тебе не понравилось. Я далёк от твоего идеала мужчины, не так ли? – безрадостно усмехаюсь я и, чувствуя, что тело Мили перестало источать агрессию, отпускаю её запястья.

– Нет, Марк. Всё не так.

– А как, Мили? Как?

– Я не разочаровалась, я просто… я не понимаю, зачем ты всё это делаешь? Почему не ценишь свою жизнь и так рискуешь ею?

– Да потому что без всего этого я не живу.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что в моей жизни нет никого смысла.

– Это неправда. Не говори так.

– Я говорю, как есть. Отец давно лишил меня самого главного. И продолжает лишать каждый чёртов день.

– Что ты имеешь в виду? Чего именно он тебя лишил?

– Будто ты сама уже не догадалась. Музыки! Он лишает меня музыки! – с отчаянием выдаю я, ощущая, как впервые за долгое время главная боль всего моего существования рвётся наружу. – Постоянно. Вот уже долгие годы.

– Но почему он это делает?

– Потому что может. Потому что не собирается позволять своему единственному наследнику становиться жалким музыкантом. Потому что считает мои мечты дурью, которые исчезнут, когда я нагуляюсь и повзрослею. Но они никуда не исчезнут. Никогда! И я никогда не захочу идти по его стопам и занимать должность руководителя семейной корпорации, которую поколение за поколением возглавляли исключительно члены семьи Эндрюз. А папаша отказывается меня слышать и слушать! И параллельно перекрывает мне все пути для начала музыкальной карьеры. На какие бы прослушивания я ни ходил, в какие бы звукозаписывающие студии я ни пытался попасть, меня везде встречают отказы. Да что уж там… ты же сама была свидетелем того, как владелец уволил меня только потому, что мой отец пригрозил ему проблемами. Меня даже в обычные бары для музыкальных вечеров не берут, а каждое моё видео с песнями на УouTube бесследно удаляется в первые же минуты загрузки. Я ничего не могу! Мой отец моментально пресекает все мои начинания. И это убивает меня, Мили. Каждый день я на хрен умираю от того, что не могу заниматься тем, для чего был рождён. И потому я схожу с ума, бешу отца, вытворяю всякий трэш, занимаюсь преступностью и постоянно рискую жизнью. И это никогда не изменится, Мили. Слышишь? Никогда! Вот она — моя жизнь! Я не могу жить без скорости, боли, постоянных рисков, ходьбы по грани и осознания, что в любой момент мне придётся удирать от своры полицейских. Только когда всё это со мной происходит, я чувствую себя живым! Всё это и ещё… – заминаюсь и с трудом сглатываю. Сердце болезненно сотрясает рёбра, гортань сдавливает от встречи с бесконечно печальными глазами моего ангела.