Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

солнце, ярко синее небо и полевые цветы. Коридор покрывала ковровая дорожка, бордовая с желтыми полосками.

Валентин достал ключ с деревянной биркой, открыл дверь. Они оказались в комнате, обставленной на манер городской гостиной. Сине-зеленый шерстяной ковер, желтенькие обои в цветочек, обеденный круглый стол под белой скатертью, у стены стеклянный сервант с посудой. Возле окна, выходившего на заснеженную поляну и хвойный лес, два кресла с деревянными подлокотниками, в другом углу телевизор. За одной дверью ванная комната, за другой спальня, маловато уюта и человеческого тепла, но в целом жить можно. Кроватка, узкая и твердая, у окна письменный стол с лампой, какой-то маленький, словно школьная парта.

Разин включил верхний свет. Бросил на пол сумку с вещами, пристроил на вешалку куртку. В двухстворчатом шкафу несколько пар белья, три рубашки на вешалках, внизу тапочки, а в темной глубине что-то белое и волосатое, вроде женской шубки. Оказалось, банный халат. Разин подошел к окну и минуту смотрел на снежное поле и лес. На душе было тревожно и тоскливо. Он думал о том, что скоро начнется важный экзамен, трудно сказать, готов к нему Разин или нет. Впрочем, все эти «готов» или «не готов», — пустая риторика. Любые экзамены надо сдавать.

Валентин стоял у двери, ожидая каких-то слов, но не выдержал и спросил:

— Как вам здесь?

— Это все, о чем я мечтал. Покой и тишина. А на ужин дают что-нибудь… Ну, вроде крепленого вина? Или водочки?

— К сожалению, не полагается. Мы вернемся еще не скоро. У вас есть четверть часа, чтобы позавтракать. Я все быстро организую. Омлет, бутерброд, кофе. Хотите?

Разин отказался и в сопровождении Валентина вышел в коридор. Место за конторкой возле лестнице уже занял молодой мужчина в костюме, он тихо поздоровался и спрятал глаза, склонившись к разложенным бумажкам. Другой мужчина дремал в кресле у окна.

* * *

Спустились в подвальный этаж, плохо освещенный, Валентин открыл дверь, пропустил Разина и пропал. За дверью был кабинет, похожий на врачебный, с кафелем на стенах. За столом сидел мужчина в белом халате. Он представился, но имя тут же вылетело из головы, сказал, что сначала они поговорят, а потом сестра возьмет анализы. Врач задал вопросы, общие, простые. Нет ли бессонницы, не появляются ли мысли о самоубийстве, не страдает ли Разин галлюцинациями, бывают ли головные боли и мышечные спазмы, в какое время он ложиться спать, как часто просыпается ночью, часто ли потребляет алкоголь, какие медицинские препараты принимал, когда находился за границей, кто эти препараты прописывал, нет ли у него проблем с памятью, подвержен ли он гипнозу и так далее.

Врач постучал молоточком по коленям, поводил перед глазами блестящим шпателем, измерил давление, попросил вытянуть руки и раздвинуть пальцы, а потом коснуться указательным пальцем левой руки кончика носа. Появилась сестра, отвела его в смежную комнату, попросила снять пиджак и закатать рукав рубашки выше локтя, взяла кровь, сказала, что за ширмой унитаз, надо помочиться в баночку, и на том все закончилось.

* * *

Разин оказался в другой комнате, освещенной яркими люминесцентными лампами, она была больше врачебного кабинета, стены не белые, а желтые. Там его ждали мужчины в гражданских костюмах, один выглядел не старым, но волосы и усы седые, другой — брюнет лет сорока, худощавый и высокий.

Мужчины представились, назвав фамилии, имена и отчества, сказали, что они сотрудники какой-то научной лаборатории, но Разин не стал запоминать, потому что никакой лаборатории в природе не существует, имена вымышленные, он окрестил новых знакомых Седым и Длинным. На большом широком столе посередине комнаты поставили что-то вроде макета из светлого картона, размером примерно метр пятьдесят на метр тридцать, а на нем несколько маленьких машинок, в ряд лежали пластиковые человечки разного цвета. С другой стороны стола фотоаппарат на штативе.

Яркий свет резал глаза, Разин сел на стул и спросил, можно ли выключить половину люминесцентных ламп. Оказывается, нельзя, иначе трудно сделать четкие фотографии. И тут Разин заметил в дальнем углу еще одного мужчину, на столике перед ним стоял пленочный магнитофон. Рядом сидела женщина средних лет с блокнотом. Седой сказал, что Разин уже письменно объяснил, что именно произошло в подземном гараже, его рассказ логичный и понятный. Но в нем есть некоторые, как бы это лучше сказать, — шероховатости, которые надо убрать. И лучше всего это сделать, не описывая события словами, а показать на вот этом макете, что именно происходило в том гараже. По ходу дела ему зададут несколько вопросов.

Удалось достать поэтажные планы гаража, на основе планов был выполнен этот макет двух уровней — второго и третьего. Вот игрушечные человечки, зеленые, — путь будут участники группы Разина. Серые человечки — это люди, попавшие под огонь. О пострадавших в перестрелке навели справки: трое мужчин, получивших ранения, умерли в больнице. Сейчас Разину надо вспомнить, что произошло на втором уровне гаража, а затем уже — на третьем. Машинки нужно поставить так, как стояли тогда. Все ли понятно?

Что-то щелкнуло, закрутились катушки магнитофона. Разин привстал и расставил машинки, как запомнил. И сказал, что его группа приехала на двух машинах, если считать его «форд». Он выбрал машинки зеленого цвета и поставил их на места. Длинный положил перед макетом бумажный квадратик с напечатанной на нем единицей, подошел к фотокамере и нажал на спуск, фиксируя позицию на макете.

Глава 27

Часа через полтора, когда цифры стали двузначными, Седой предложил сделать перерыв, немного отдохнуть. Все вышли, остался только человек в углу, он не смотрел на Разина, делая вид, что занят своим магнитофоном. Но вскоре и он ушел. Женщина-стенографистка принесла Разину кружку холодной воды и сказала, что может сделать растворимого кофе, но он отказался. Сейчас Разин отдал бы год жизни, чтобы выключили этот свет, нестерпимо яркий, от которого хочется плакать и болит голова.

Участники теста стали возвращаться, как-то неспешно, с ленцой. Седой внимательно посмотрел на макет, будто опасался, что в его отсутствие Разин украл одну из фигурок или машинку. Стали вспоминать, на чем остановились. А, конечно… На том, что стрельба началась почти сразу. Вот машины и люди Разина. Он сам отступал к стене, где оставил свою машину.

— Оба моих товарища оставались у противоположной стены, — сказал Разин. — В команде Фостера-старшего было не меньше семерых бойцов. У нас была хорошая позиция, чтобы держать на прицеле центральную часть гаража, но нас перехитрили.

Разин показам пальцем на фигурки и машину у дальней стены.

— Это