Дело бывшей натурщицы - Эрл Стенли Гарднер

– Вы хотите сказать, что это дело займет всю вторую половинусегодняшнего дня? – уточнил судья.

– С позволения суда, я намерен позволить обвиняемой датьпоказания.

– Дать показания обвиняемой? – как эхо повторил судьяМэдисон с ноткой недоверия.

– Да, ваша честь.

Декстер вскочил, открыл рот, посмотрел на Мейсона, потом насудью и медленно опустился.

– И, – продолжил Мейсон, – для того чтобы подготовиться ктакому довольно неожиданному развитию дела, я бы хотел попросить об объявленииперерыва до половины четвертого. Я могу заявить суду, что мое решение выступитьс защитительной речью созрело совсем недавно, за несколько минут до окончаниявыступления обвинения.

– Ну что ж, у вас есть право выступить с защитительнойречью, и у вас есть право объявить перерыв, чтобы иметь возможность доставитьсюда свидетелей, – сказал судья Мэдисон. – Правильно ли я понял, мистер Мейсон,вы хотите, чтобы обвиняемая дала показания?

– Да, я намерен предоставить ей такую возможность.

– Очень хорошо, это ваше право. Но я бы хотел подчеркнуть,что на предварительном слушании по делу об убийстве это делается висключительных случаях.

– Да, ваша честь.

– Ну что ж, я полагаю, вы отдаете себе отчет в том, чтонамерены сделать… Очень хорошо. Суд объявляет перерыв до трех тридцати. Я быхотел встретиться с защитником в своем кабинете.

– Хорошо, ваша честь.

Судья Мэдисон поднялся со своего места и направился вкабинет.

– Какой трюк вы задумали выкинуть на этот раз? – язвительноспросил Декстер.

– Никакого трюка. Обвиняемая имеет право рассказать судусвою историю.

– Вы имеете в виду, рассказать для газет?

– Как вам будет угодно.

– Это ваш триумф, – заключил Декстер, – и ваш конец.

Прихватив свой портфель, он вышел.

Мейсон вошел в кабинет судьи Мэдисона в тот момент, когдатот вешал в стенной шкаф свою мантию.

Он повернулся к адвокату и сказал:

– Послушайте, Мейсон, я давно вас знаю. Вы умный,проницательный адвокат. У вас очаровательная клиентка, которая, вероятно,рассчитывает вызвать сочувствие присяжных, но вы прекрасно знаете суд и то, чтослезами и шелками меня не разжалобить.

– Да, судья, – согласился Мейсон.

– Хорошо. Не делайте этого.

– Не делать чего?

– Не разрешайте обвиняемой давать показания. Вы лучше меняэто знаете. Она выходит давать показания, которые тщательно протоколируются. Ана перекрестном допросе ее на куски растерзают. И когда она предстанет передВерховным судом, то ей уже ничем нельзя будет помочь. Все, что она скажет,каждый ответ должен быть точно таким, как на предварительном слушании. Если быэто хоть что-то могло изменить, я бы не говорил об этом. Но и сейчас, безпротокола, я скажу вам то же самое. Я намерен объявить о взятии обвиняемой подстражу, и никакие объяснения с ее стороны тут не помогут. Дюрант убит из ееоружия. Он убит в ее квартире. Сразу же после убийства она убегает. Причемубегает так поспешно, что не берет даже самых необходимых вещей. Все еепоказания – это ложь. Она солгала и про канарейку, и про время, когда вышла изквартиры и поехала на автовокзал дожидаться вашего звонка. Она спрятала оружиев камере хранения, потом дала ключ от квартиры вашей секретарше и сбежала.Возможно, вам удастся растрогать присяжных. Вы умны, и, повторяю, у васочаровательная клиентка. Но вам не удастся при наличии таких улик убедить судне брать под стражу обвиняемую. Так чего ради вы лезете на рожон?

– Я иду на рассчитанный риск.

– А вы подумали о том, как пострадает ваша репутация? Кактолько я объявлю о взятии ее под стражу, вы станете посмешищем для всей страны.

– Я знаю.

– К черту! – взорвался судья Мэдисон. – Я ваш друг. Ипытаюсь остановить вас от заведомой глупости.

– Я иду на рассчитанный риск, – стоял на своем Мейсон.

– Хорошо. Тогда действуйте. Но не забудьте, что слезами ишелками меня не проймешь.

– Я помню.

Войдя в комнату для подсудимых, находящуюся за заломзаседаний, Мейсон ободряюще улыбнулся Максин Линдсей.

– Максин, – начал он, – я собираюсь сделать то, что принятосчитать большой ошибкой, – разрешить вам дать показания на предварительномслушании.

– Я тоже хочу это сделать.

– Вам устроят перекрестный допрос. Будьте готовы к самомустрашному – могут вспороть живот и перетряхнуть все внутренности.

– Я догадываюсь.

– Приготовьтесь ко всякого рода выпадам и инсинуациям. Ивообще у них есть желание поохотиться.

– Что вы имеете в виду?

– Будут задавать самые разные вопросы в расчете на то, чтовы где-то покривите душой, солжете. Вас будут спрашивать о прошлом, о…

– Вы хотите сказать, что…

– Они будут действовать расчетливо и осторожно, – прервал ееМейсон. – Вас будут спрашивать, как долго вы жили там-то и там-то, по какомуадресу, под своим собственным именем или чужим. Другими словами, это будетнечто вроде разведки. Жили ли вы с каким-то мужчиной под видом его жены?

– Нет.

– Я просто предупреждаю. Конечно, я постараюсь сократить перекрестныйдопрос. И вообще у меня есть один план, не знаю, правда, удастся ли мне егоосуществить. Я постараюсь сделать так, чтобы вы рассказали часть своей истории,а затем временно освободили свидетельское место.

– Так, наверное, можно только задержать ход событий?

– Этого-то я и добиваюсь! Нужно получить такую отсрочку,чтобы мне удалось все перепутать. Так как акценты расставлены сейчас, у вас нетни малейшего шанса. Вас привлекут к ответственности за убийство первой степени.Мне этого очень не хочется, надеюсь, и вам тоже.

– Так, – начала она, – наверное, в какой-то степени я могувынести этот спектакль, но… конечно же, я не хочу, чтобы суд присяжных призналменя виновной в том, чего я не совершала.

– Понимаю. Я пытаюсь найти выход. Это рискованноепредприятие, но ничего другого не остается. Я открываю вам все карты, Максин, иесли вы не хотите…

– Я полностью доверяюсь вам, мистер Мейсон.

– Вы будете давать показания до тех пор, пока не появитсявозможность предъявить в качестве вещественного доказательства эту копию Фети.Думаю, с вашей помощью у меня это получится. Запомните, Максин, вам двадцатьдевять лет. Вы зрелая женщина. В этих условиях вряд ли можно ожидать, что вы…Ну, если вы когда-нибудь жили с кем-то в качестве жены, не стесняйтесь и скажитеоб этом. Это на тот случай, если вас спросят, меняли ли вы когда-нибудьфамилию. Можете назвать это гражданским браком. Только не давайте им пойматьвас на лжи. При любых обстоятельствах говорите только правду. У них уйдутнедели на то, чтобы проверить каждый факт. Но если перед присяжными они смогутдоказать, что вы солгали под присягой, шансов на то, чтобы выкарабкаться, у васне будет.