Немец - Юрий Костин

Они неслись в потоке машин по шоссе на видавшем виды «мерседесе». Через час такси остановилось напротив входа в гостиницу «Кайзерхоф». Ральф уже поджидал приятеля. Обменявшись приветствиями, они обошли отель справа и оказались у небольшой плотины, возведенной на реке, протекающей через город. Неподалеку находился знаменитый пивной ресторанчик, на здешнем наречии — биргартен. С десяток расслабленных, погруженных в мелкие проблемы провинциальной жизни посетителей, представить не могли, как мечтал оказаться на их месте Ральф Мюллер-старший, стоя в карауле на окраине калужской деревни Хизна холодной зимой 1941 года.

Ральф облокотился на поручень моста, и, глядя на бурлящий поток, заговорил:

—Когда мы с тобой завтракали в «Кемпинском», некий пожилой господин попросил у уборщика ключ от номера, пожаловавшись, что свою карточку забыл на столике. Надеюсь, ты понимаешь, что речь идет о твоем номере? Но уборщик преспокойно запустил этого человека к тебе, даже не подумав, что такой почтенный старик может врать. Думаю, твою записную книжку стащил именно тот незваный гость.

—Незваный гость хуже татарина… An unexpected guest is worse than a tatar. Как ты узнал?

—Какой татарин? Опять русская поговорка? Я поехал в «Кемпинский», поговорил с дамой, которая дежурила на… executive floor. Потом мы с ней опросили всех, кто вчера убирался в номерах, и один из служащих сказал, что ты попросил его открыть дверь, потому что забыл карточку. Когда он описал «твою» внешность, мне все стало ясно. Дело для хорошего отеля обычное. В таких местах живут приличные люди. Это притупляет бдительность персонала. Да и при таком потоке внешность постояльцев редко запоминается. Теоретически любой может проникнуть в твою комнату.

—Зачем какому-то старику моя записная книжка? Что за нелепость?

—Не знаю. Но это еще не все. Вчера отец обнаружил, что пропало письмо дяди из России. Мы обыскали весь дом. Я нашел все, что когда-либо в нашем доме терял, даже солдатиков, спрятанных от меня младшей сестрой из вредности тридцать лет назад! Письма нигде нет.

—А вы где его хранили?

—Оно на стене висело…

—Зачем?

—Отец его в рамку поместил и повесил в гостиной в знак памяти о дяде, рядом с фото, которое сделали еще до войны…

По мосту проехала пожилая дама на велосипеде. С противоположного берега, который, словно на сказочной картинке, приютил опрятные домики, раздался бой древних часов — то напомнила о себе изящная башня, величественно возвышающаяся над этим маленьким, чуть сонным и очень уютным мирком. Антон развел руками:

—Кто еще знал про письмо?

—Все, кто выписывает газету «Ландсхутер цайтунг». Отец кому-то в очередной раз рассказывал в баре историю про дядю. Рядом случайно оказался местный репортер. У отца взяли интервью, да еще и сфотографировали на фоне стены в нашем доме, где письмо было вывешено.

—Замечательно. Таким образом, никаких зацепок и следов у нас нет.

—Совершенно. Единственное, что у нас есть — половинка уха…

—Что?

—Я расспросил того остолопа из «Кемпинского», и он смог мне, с грехом пополам, описать старика, который рылся у тебя в номере. В общем, старик как старик, только вот левое ухо у него изуродовано.

—Уже кое-что.

—А что нам это даст? Я-то думал, он и в нашем доме побывал. Мы в полицию сразу сообщили. Приехал офицер, осмотрел дом, поговорил с соседями. Так вот, соседи никакого старика не видели. Но Эльза, наша знакомая, что живет неподалеку, заметила, как у дома крутилась женщина. Раньше она эту женщину здесь не видела. Но описать ее, однако, не смогла, потому что, говорит, далеко было, не разглядеть.

—Когда это случилось?

—Вчера, около пяти вечера. Отец гостил у приятеля, а мы с тобой в отеле регистрировались.

—Так, Ральф, давай подумаем, что такого ценного могло содержаться в письме твоего дяди. Во-первых, упоминание о непонятных бумагах…

—Во-вторых, имя. Там есть имя этой его знакомой из Воронежа.

—Кати Зайцевой?

—Да. Катя Зайцева, похоже, единственный человек, который знает, что это за бумаги. Или знала.

—Думаю, не единственный. Есть еще тот, кто, видимо, настолько много знает про эти бумаги, что готов идти на воровство, лишь бы их раздобыть. У меня нехорошее предчувствие.

—Детектив какой-то. И мы в нем — действующие лица.

—Детективы лучше смотреть дома, лежа на диване. Может быть все, что произошло — череда случайностей? Хотя, нет. Дед был у меня в номере, книжку стащил. У вас из дома украли письмо в рамке. Бред какой-то. Интересно, что дальше?..

Окружающий пейзаж действовал успокаивающе, как валериановые капли. Широкая река, лениво несущая свои воды… Словно игрушечные, домики на противоположном берегу… Старая крепость на холме… Украшенный цветочными горшками вход в биргартен… Здесь хотелось остаться навсегда.

Антон с досадой вспомнил аэропорт Шереметьево, подумал, что в Москве его никто не ждет, но после, как обычно, живо представил себя в качестве эмигранта без капитала за душой, рассекающего на велосипеде по здешним улочкам, и патриотические настроения взяли верх.

—Антон,— Ральф потряс приятеля за плечо, словно хотел разбудить.— Нам надо ехать в Воронеж, чтобы встретиться с Катей.

—Надо сначала узнать, жива ли она.

—Даже если нет, должны остаться родственники. Может, они прольют свет на эту историю.

—Ты прав, конечно… Черт возьми, Ральф!— Антон чуть не свалился в реку от внезапно охватившего его волнения.— Нам надо срочно ехать в Воронеж! Ведь те, кто идет по нашему следу, тоже должны туда отправиться. Если, конечно, следовать элементарной логике.

—Разумеется! Не думаю, что они остановятся, похитив у нас книжку и письмо.

—Как у тебя обстоят дела с российской визой?

—Полный порядок. Многократный въезд, виза действительна еще два месяца.

—Отлично. Погоди.

Антон достал телефон и быстро набрал номер своего друга Игоря. Тот ответил через несколько секунд.

—Игорек, привет! Да, да… Все нормально. Погоди, сейчас не об этом. Слушай, я к тебе скоро приеду. Да. Нет, по делу… Расскажу при встрече. Смотри, Игорь, я буду не один. Со мной приедет мой приятель из Германии. Закажи два номера. Начиная с послезавтра, думаю. Где? Мне, в общем, все равно. Ну, скажем, давай в «Арт-отеле» — там, по крайней мере, менеджмент американский, а не ваш деревенский… Ладно, наши, как ты говоришь, москальские привычки после обсудим. Есть еще одно дело: поищи женщину, которую зовут Екатерина Зайцева. Ей должно быть лет семьдесят пять — восемьдесят. Особых примет нет, знаю только, что во время войны она жила в Воронеже. Так, что еще? Возможно, ее могли репрессировать, так как она общалась с немцами в каком-то офицерском клубе. Да нет… она учительница была. Кстати, вот тебе и еще одна наводка. Если женщину не найдешь, родственников ищи. Игорь, друг, это очень важно. Это мне нужно, понял? Отлично. Все, пока.— Антон повернулся к Ральфу: — Я говорил с другом из Воронежа. Он там все и всех знает. Поможет нам. Давай заказывать тебе авиабилет.