Золушка с Чистых прудов - Вера Васильева

Ведь наша жизнь, особенно актерская, такая непредсказуемая. Вот, кажется, настал конец, и надо только к этому приспособиться, смириться, не ныть, не хотеть… А жизнь преподносит какие-то неожиданные предложения и снова начинает сверкать всеми красками, походка летит, все кажутся прекрасными и любимыми, и я сама себе уже не противна, полна планов, и сил, и надежд.

И еще хочу поделиться совсем наивными, но упорными ощущениями, над которыми, возможно, улыбнутся мои читатели. Иногда мне кажется, роль не получилась, потому что я ей изменяла, моя любовь к ней не была единственной. Для меня роль – как человек, которого я люблю. Я должна принадлежать ей и только ей, а если душа раздваивается, то судьба меня за это наказывает. Так получилось с моей «Безумной». Во время репетиций «Безумной из Шайо» я продолжала репетировать в Орле с Борисом Голубицким роль Филумены в спектакле «Филумена Мартурано» Эдуардо де Филиппо. Я начала эту работу, когда в Театре сатиры для меня была очередная пустота, и бросить тот спектакль и тот театр, коллектив работающих актеров я не имела права.

Об этом спектакле я расскажу подробнее. Но сначала о том, как моя жизнь переплелась с этим городом, где я в течение двенадцати лет играла сначала Домну Платоновну в «Воительнице» Лескова, потом Кручинину в спектакле «Без вины виноватые» и наконец Филумену в пьесе «Филумена Мартурано».

Итак, Орел! Чудесный небольшой, истинно русский, спокойный город, родина Ивана Бунина, Леонида Андреева, Лескова. Рядом Спасское-Лутовиново – усадьба Тургенева. Тихий, живописный, поэтичный по своей природе уголок России, подаривший нашей культуре этих великих писателей.

Зимой белоснежный, с хрустящим снегом под ногами, с шумными ребятишками, которые, весело повизгивая, съезжают с горки на замерзшую речку Орлик, а летом весь в чудесной зелени с трепещущими листочками на кудрявых деревьях, и снова сверкающая чистой водой веселая речка Орлик. На большой просторной площади, стандартно построенной, как все площади в маленьких городах в советские времена, – здание обкома, елочки, чисто убранный газон, стандартная фигура Ленина и напротив – здание городского театра, тоже достаточно стандартное, в меру комфортабельное, в меру удобное для общественных мероприятий, но все же достаточно удобное и для зрителей, пришедших на спектакль.

В Орле поддерживается театральная и музейная культура, город гордится своими духовными ценностями. В театр ходят хорошо, сборы почти всегда полные. Приглашение на роль Воительницы, сыгранной мной в Театре сатиры, было чисто творческим началом и со стороны театра, и с моей стороны. Спектакль поставил Б.А. Львов-Анохин, сохранив для меня почти все, как и на сцене Театра сатиры. Правда, декорации и костюмы были созданы художником А.В. Сергеевым именно для Орла. Во мнении, что нужны новые, режиссер и художник сошлись единогласно.

В Орле моя Воительница стала мещанской уроженкой Мценского уезда, а в Москве я внешне была ближе к петербургской даме, свахе, которая занимается устройством амурных дел своих подопечных. Партнеры у меня были очень хороши, особенно Автор – артист Артур Максимов – и Леканидка, которую играла ведущая актриса театра, настоящая героиня, красавица с трагедийным темпераментом Наташа Золотарева, которая впоследствии, выйдя замуж, уехала в Петербург. Я всегда жалею, что ее нет в этом театре. Огромное количество пьес проходит мимо этого театра из-за того, что нет красавицы-героини, хотя есть в театре очень талантливые и обаятельные актрисы, которые с честью несут репертуар театра. Особенно хороша актриса Т. Попова, тонко играющая Коринкину в «Без вины виноватых» Островского и Василису Петровну в пьесе Леонида Андреева «Не убий» – это те роли, которые я видела, но знаю, что на ее плечах серьезный репертуар театра.

Как всегда, я встретила удивительно доброе отношение, и когда главный режиссер однажды заговорил со мной о Кручининой, сомнений в том, стоит ли браться за эту дивную роль, несмотря на большие трудности – репетиции, отъезды, приезды, бессонные ночи в поезде, – не было. Снова детские мечты возликовали во мне. Как же захотелось, чтобы я, как Кручинина, приехала бы в небольшой городок и прожила бы свою драматическую судьбу, и испытала бы и боль, и счастье матери, потерявшей и обретшей своего сына. С возрастом я все больше чувствую связь с детством, с детскими мечтами, ощущаю в себе то мамины, то папины черты характера. Наверное, так у всех, но ведь в нашей профессии мы сами являемся и материалом для ролей.

Но немного истории. Однажды, в 1986 году, вернувшись из Щелыкова, я узнала, что в Кинешме из спектакля «Без вины виноватые» ушла актриса, игравшая роль Кручининой, и Юрий Резниченко, главный режиссер театра, хотел бы предложить эту роль мне…

Господи, какая буря поднялась в душе! Кручинина! Ну какая актриса не содрогнется от страха и безумного желания сыграть эту роль! В Кинешме – городе, тесно связанном с жизнью и творчеством Островского! И сразу же хотелось крикнуть: «Ну конечно, согласна!» И тайный голос мне шепчет: «Соглашайся, Вера! Это твой последний шанс. Ведь в Театре сатиры никогда не пойдет эта пьеса, тебе уже много лет, и вряд ли будет когда-нибудь возможность прожить на сцене эту судьбу».

Беру пьесу, читаю, переписываю роль, и начинает вырисовываться то, что манит бесконечно, но может разбиться о реальность. Главная реальность – это моя возможная несостоятельность в этой роли (и тогда бессмысленны все усилия: выучить, сыграть, ездить туда-сюда, проводя бессонные ночи в поезде). Вторая реальность – мой возраст. Уже поздно мне быть Отрадиной! Третья реальность – сам спектакль и партнеры, которые могут оказаться совсем не такими, какими видятся мне при прочтении пьесы. Я могу быть плоха, но ведь и они могут быть плохи. Тогда зачем? Если это не искусство, тогда к чему эти нервы, муки? Ведь сил-то уже мало…

И все-таки я – актриса… Я не должна, не имею права отказываться от таких подарков судьбы. Если бы это удалось, я, наверное, была бы согласна преодолеть и вдвое большее расстояние, лишь бы сыграть эту женщину, этот характер – бесконечно русский, глубокий, страдающий и прекрасный.

Запомнилось наше первое маленькое разногласие, которое заострило мысль и уточнило внутреннее желание.

Резниченко сказал, что сейчас, в наш жестокий рациональный век, материнская любовь – это огромное внутреннее богатство и надо вернуть зрителям прекрасные чувства. А на мой взгляд, главное в этой роли то, что она – Кручинина – актриса, и ее страдания, любовь питают ее творчество, дают ему силу и нравственную основу. Короче говоря, он видел в Кручининой прежде всего мать, а я – актрису.

Вскоре я даже съездила в Кинешму и познакомилась с участниками спектакля, с его оформлением…

Потом долго и мучительно думала, как мне быть и что делать дальше. Прикидывала все «за» и «против». Очень хотелось сыграть Кручинину. И все же я так ничего и не решила. Но жизнь внесла свои поправки: Юрий Яковлевич Резниченко скоро ушел из театра, спектакль был снят, и вопрос отпал сам собой…