А печаль холод греет - Дайана Рофф

Что же происходило?..

– А я вам говорила, – гордо бросила Ричелл, сплюнув на пол текущую из носа кровь. – Она умная и не менее хитрая, чем вы.

– Зато её мать сгорела, – злорадно возразил темнокожий, усмехнувшись.

– Заткнись, – властно приказал Динх и скрестил руки на мускулистой груди. – Где она может быть?

– Без понятия, – грубо проговорила девушка.

– Хорошо, пойдём другим путём, – с напускным весельем сказал кореец. – У тебя её не может быть, потому что ты здесь. Со своими одноклассниками она не дружит и не знает, где они живут. И это значительно уменьшает круг поиска. Может ли она пойти к такому человеку, как Ченс Лёрнетт?

– Не думала, что у такого тупоголового качка, как ты, есть мозг, – дерзко фыркнула Ричелл, совершенно наплевав на опасность.

– Ты на прицеле, – смирив её оскорблённым взглядом, сдержанно напомнил Динх.

– Насрать, – смело заявила она. – Всё равно убьёте после того, как вытащите из меня всю информацию. Так что легче ничего не говорить.

– Даже под пытками?

– Придумай что-нибудь новое, – закатила глаза Ричи.

– Что ж, в одном ты была права: мы всё равно тебя убьём, – Динх обвёл взглядом грязное помещение, полное своих работников и трупов посетителей, и усмехнулся. – К Ченсу она вряд ли пойдёт, потому что наверняка не знает, где он живёт. Филис она ещё мало знает, а вот Джозеф… – он кивнул подбородком темнокожему мужчине. – Пришли туда наших людей. А эту, – он улыбнулся Ричелл, – убей.

Действовать надо было мгновенно. Как бы меня ни пугало, что Динх так много знал о тех людях, которые были мне важны, и как бы мне ни хотелось кого-нибудь убить из пистолета, но я не умела и не считала себя убийцей, я быстро вошла в «Рога Дьявола», потому что только сейчас я полностью осознала, что значит переживать за тех, кто тебе важен. Ченс, Ричелл, Мэйт, Филис, Джозеф, Хэмфри, Олин – все они были мне дороги. И я не могла позволить, чтобы кто-то из них погиб, когда какие-то люди хотели меня убить. Знать бы ещё зачем…

– Я здесь.

Кинув пистолет прямо под ноги Динха, я подняла руки и спустилась по маленькой лестнице. В нос ударил запах крови и алкоголя, свет неприятно рябел перед глазами, было жарко после зимней погоды Колдстрейна. Я заметила недовольный взгляд Ричелл, которая точно спрашивала, что я тут делала, но я ничего не ответила. Лишь смело шла вперёд мимо вооружённых людей, пока не остановилась прямо перед Динхом, рядом с Ричи.

– Сама прибежала в ловушку, оленёнок, – он с наглостью осматривал меня. – Давно не виделись, Хофф.

– И лучше бы дальше не виделись, Юн-придурок.

– Я тоже, но так пришлось, – пожал он плечами. – Ты вовремя, мы как раз хотели убить твою подружку.

– Чтобы найти и убить потом меня? – я решила воспользоваться шансом что-то узнать о происходящем.

– О, тебя мы должны просто поймать, но никак не убить.

Динх подал знак своим наёмникам, и двое из них приблизились ко мне, чтобы связать мне руки. Я переглянулась с Ричелл: она мне подмигнула, словно читала мысли и знала, что я хотела сделать. И сделала это уже через секунду: резко ударив одного, я схватила бутылку из-под алкоголя и разбила её об голову другого. Мгновенно завязалась драка: на меня нападали со всех сторон, но я ловко и профессионально отскакивала, била, разбивала носы, валила на пол – в общем, занималась своим любимым делом. И в этот раз оказалось даже интереснее: не один на один с противником, а со многими, хоть и под риском всё-таки умереть. Но мне было не страшно – ярость кипела в венах, от кожи исходил дым, тело нагрелось, чья-то одежда порой возгоралась под моими руками, тогда как сама я, казалось, уже была готова покрыться огнём, как недавно это было с моей мамой. Но я не думала об этом – действовала быстро, бездумно, жестоко, под велением безумия и собственной тьмы души.

Не было во мне света, совсем не было.

Одна только т-е-м-н-о-т-а.

– Нельзя её убивать, нельзя! – закричал Динх, когда кто-то достал пистолет и нацелился на меня.

Но поздно – вот уже кровавое пятно растекалось по моей футболке, перед глазами всё поплыло, звуки превратились в удушающую какофонию, боль убивала разум.

Я упала, теряя сознание.

Странно, чем глубже пропасть, тем сильнее она притягивает. Это притяжение на грани здравого смысла, когда дух захватывает от мысли о стремительном полете в бездну.

Марк Лоуренс

Я падала.

Словно спрыгнула с обрыва. Словно летела прямо в пропасть тьмы. Падала так долго и не могла это никак остановить.

Я не смогла.

Вокруг меня существовало столько людей, что дышать было почти невозможно. Они все отравляли воздух, все пускали свой яд души, уничтожали гнилью. Общество никогда не давало вздохнуть ни себе, ни мне полной грудью. Оно так и будет держать в стальных церберских цепях, следя за каждым твоим движением, каждым вздохом, каждой уходящей частичкой жизни.

Я сама выбрала эту судьбу.

Всё это для меня теперь было чужое. Я умирала… и чувствовала себя ненужной, где бы я ни появлялась. Люди меня не любили. Я же печаль. Никто не любил печаль. Все ненавидели её.

И я тоже.

Меня оставили совсем одну.

Страшно. Больно. Одиноко.

П-е-ч-а-л-ь-н-о.

Я падала и не могла достигнуть дна. Из-за тебя я хотела умереть, из-за тебя я хотела жить. У меня была ты, мама, теперь у меня не осталось никого. Мы боролись вместе, преодолевали боль, старались морально держаться и не сломаться после предательства. И всегда вместе.

Теперь я одна.

Все эти люди, окружающие меня – никто. Они просто задний план, нужны для фона. Фона моей полноценной жизни. У меня было всё и в то же время – ничего. Как мне жить, когда я так боялась? И страх ведь становился всё сильнее… Мне не хватало толчка для преодоления своих проблем, не хватало свежего глотка воздуха среди всех тех людей, что отравляли его и губили всё на своём пути. Они все ненастоящие, они только делали вид, что им было дело. До чего? Возможно, и до меня. Но вряд ли. Никто из них не захотел связываться со мной, увидев, что внутри всё оказывалось не так, как снаружи. Хотя увидел ли кто-нибудь из них хоть что-нибудь…

Только Джозеф и Филис.

Но их здесь нет. Я одна в этом смоге, одна парила над чёрной пустыней, одна была среди чёрных крылатых монстров, так похожих на воронов, одна в своих мыслях, одна в своей жизни. Сама с собой. Всегда и везде…

Делора.

Я не могла по-настоящему воспринимать своё имя. Был ли в нём хоть какой-то смысл? Я лишь слышала в нём боль, злость, ложь и слабость. Это то, из чего я оказалась соткана, как паутина ткалась пауком, как тьма плелась в ловушку для света.