Одно идеальное лето - Пейдж Тун

– Все?

Он кивает.

– Меню?

– Да.

– Свечи?

Он пожимает плечами:

– Да.

– Подушки?

– Да. – Пауза. – Но не одеяла.

Я улыбаюсь:

– Рада, что мы это прояснили.

– Я тоже.

Уже стемнело, и я замечаю, что погасло еще несколько свечей. Небо разрывается от звезд. Лукас кладет голову на подушки, я делаю то же самое и смотрю наверх.

Он поворачивается ко мне и берет меня за руку.

Я замираю. Время пришло. Сейчас он сделает шаг. Что делать? Я думаю о Джо и чувствую невыносимую грусть. Пытаюсь сменить ее гневом, но тщетно. В голове все туманно и запутанно. Не представляю, как я отреагирую, если он меня поцелует.

Но он этого не делает. Во всяком случае, пока. У него теплая ладонь. Он отпускает мою руку и рисует на моей ладони круги. Я поворачиваюсь к нему и вдруг покрываюсь мурашками. Лихорадочно соображаю, что бы сказать, как предотвратить неизбежное, но мое сознание в ступоре. Я смотрю на его губы, потом в глаза, а потом снова на губы. И мне уже хочется, чтобы он меня поцеловал.

Вдруг он резко садится. Я в замешательстве смотрю на его широкую спину.

– Я должен отвезти тебя домой, – бормочет он, вставая на ноги.

Что?

Он протягивает мне руку. Я растерянно прихожу в себя и встаю, ее проигнорировав. Какое унижение. Он знал, чего я хотела. Заметьте, я говорю в прошедшем времени.

– Нам не нужно убраться? – кричу я ему вслед, пока он идет к лестнице.

– Клаус все сделает.

Кто такой Клаус? Ах да, работник.

На обратном пути Лукас едет куда быстрее, чем следует, резко переключая передачи на проселочных дорогах. Я понятия не имею, что за бес в него вселился, но с ужасом сжимаю подлокотник, и мы оба молчим. Он резко останавливается возле дома Джесси. Смотрит в зеркало заднего вида и резко открывает дверь. Я быстро открываю свою и выхожу прежде, чем он успевает подойти.

– Прости, – выдавливает он.

– Ерунда, – бросаю я. Он кладет руку мне на плечо, но я смахиваю ее. Я уже не растеряна. Я снова зла. Все мужчины, помнишь?

– Элис, подожди! – зовет он, пока я спешу прочь. Он бежит за мной. – Я же извинился.

Я резко поворачиваюсь к нему.

– За что именно ты извинился?

Он отводит взгляд, потом смотрит на меня:

– Что ехал слишком быстро.

Я качаю головой и ухожу.

– Я хочу снова с тобой увидеться! – кричит он. Мои шаги замедляются, я останавливаюсь и глубоко вздыхаю. Да, вечер был потрясающий, но в итоге я чувствую себя униженной и сбитой с толку. Я вполне могла бы обойтись без этих эмоций, особенно сейчас.

– Спасибо за ужин, – бросаю я через плечо. – Уверена, мы еще увидимся.

Он коротко кивает, прячет руки в карманах пиджака и быстро уходит в сторону центра города.

– Как прошло страстное свидание? – поддразнивает Джесси на следующий день за завтраком. Несмотря на то что я слышала, как он приперся домой в час ночи, в девять он уже на кухне, готовит блинчики.

– Это было не свидание. Он просто друг, – чопорно заявляю я, хотя на самом деле вовсе в этом не уверена.

Первым делом сегодня утром я выглянула в окно, чтобы убедиться, что «Порше» Лукаса исчез – несомненно, его забрал загадочный Клаус. Надеюсь, бедняга не слишком поздно закончил уборку после нас.

– Доброе утро, – появляется Эмили. – Умираю от голода. Что на завтрак?

– Блинчики, – отвечает Джесси.

– Мм, мои любимые!

– Вот такой реакции я жду. – Он выразительно смотрит на меня.

– Извини, я не голодная.

– Что вчера ели на ужин? – интересуется Эмили.

Когда я рассказываю, у них падают челюсти.

– Да кто он вообще такой? – восклицает Джесси. – Гребаный принц Уильям?

Я ухмыляюсь:

– Вряд ли.

– Ты плохо провела время? – спрашивает Эмили.

– Нет, но…

– Что? – хором спрашивают они.

– Все кончилось немного странно.

– В смысле?

– Я… Я не знаю. Не хочу об этом говорить.

– Он что-то сделал? – настойчиво спрашивает Джесси. Судя по тону, он имеет в виду «что-то плохое».

– Нет, он ничего не сделал.

Мне совсем не хочется признавать, но проблема именно в этом.

Следующие несколько дней Лукас не показывается. Вернее, я вообще не вижу его до следующей субботы. Я провожу утреннюю экскурсию и замечаю его над головой, сидящим на мосту Тринити-Бридж с очередным учебником. Я решаю, что самый профессиональный поступок – продолжить экскурсию, не обращая на него внимания. Потом мне приходит в голову, что он тоже может проигнорировать меня, и становится не по себе. Но несмотря на все попытки избежать зрительного контакта, в итоге мы смотрим друг другу прямо в глаза. Он вымучивает робкую улыбку. Я не обращаю внимания и продолжаю развлекать пассажиров историями про Тринити. Когда я подплываю к мосту, он встает, а когда лодка появляется с другой стороны, он стоит посередине.

– Элис, – зовет он.

– Да?

– Нам нужно поговорить.

– Я немного занята.

В следующую минуту он уже идет по траве вдоль Библиотеки Рена в одном темпе с моей плоскодонкой.

– Давай пообедаем, – предлагает он.

– Не могу, – отвечаю я, слишком смущенная, чтобы рассказывать пассажирам про рукопись «Винни-Пуха» Алана Милна. Похоже, моя беседа с прекрасным студентом интересует их куда больше. Стоп, я сказала прекрасным? Я не имела этого в виду.

– Пожалуйста, – упрашивает он.

Я качаю головой, пытаясь не обращать внимания на взволнованные взгляды двенадцати пар глаз. Река делает поворот.

Он оказывается у Магдалин-Бридж раньше меня, но к счастью, ждет, пока все пассажиры сойдут, прежде чем обозначить свое присутствие.

– Знаешь, – говорит он, подняв бровь, когда я поднимаюсь на причал, – то, что ты рассказываешь про Тринити, неправда.

После этой фразы он раздражает меня еще сильнее, чем прежде. Но любопытство побеждает.

– Что именно?

– Нельзя дойти от Кембриджа до Оксфорда по землям, принадлежащим Тринити.

– Я и не говорю, что это правда, я говорю: «рассказывают…»

– Но это чушь. Совершенно безосновательная.