Распад - Ак-патр Алибабаевич Чугашвили

оболтус недавно…

– Да я всех подружек обзвонил, никто, ни о каком дне рождения не слышал! Тут же городок, все про всех всё знают, а тут – тишина!

– Ну, ты это…не отчаивайся Осип, всё будет хорошо, отбой.

Старшина воспринял новость о самоубийстве Тетери очень спокойно, он явно думал о чём – то другом – дежурный по роте, вызывай милицию!

По вызову пришли два милиционера, они что – то долго делали в сушилке, затем один из них вышел и громко крикнул старшине – поздравляю! У вас убийство!

– Что? Какое убийство? Он же повесился?

– Нам надо осмотреть его постель.

– Это ещё зачем?

– У него на ногах синяки, похожие на отпечаток вафельного полотенца – вон как у этого бойца, а странгуляционная борозда, вот этот след на шее, видите? Ничего не замечаете? Нет? Он повешен на тонком, жёстком шнуре…

– Это шнурок от «афганки», на поясе и внизу проходит…

– Так вот, висит он на шнурке от «афганки», шнур узкий, а борозда широкая, что это значит?

– Что?

– Его задушили в постели, один держал за ноги, другой душил, а затем приволокли в сушилку, чтобы инсценировать самоубийство.

– Чушь собачья. Мамчик! Когда он зашёл в сушилку?

– Кто?

– Труп! Тетеря этот!

– Не знаю.

– Как это? Где ты был?

– В канцелярии. Дверь была закрыта, я не видел.

– А какого …она была закрыта? Ты там чего – шершавого гонял?

– Ннет, нниикак нет…

– Кто на тумбочке стоял в это время?

– Рядовой Быдлоус!

– Иди сюда, Быдлоус!

Быдлоус (длинный, гнутый хохол с мутными белёсыми глазами, и здоровенной бородавкой на лбу) подошёл к старшине, старательно сутулясь, и громко шаркая ногами – рядовой Быдло…– Отставить! Во сколько Тетеря зашёл в сушилку?

– Часа в четыре, в полпятого…

– И тебя не заинтересовало, а чего это он так долго не выходит?

– Я уставом зачитался товарищ старший прапорщик, так увлёкся, что и забыл про Тетерю эту…

– Устав учил? Всю ночь? Расскажи – ка мне обязанности дневального?

– Дневальный обязан…мммэ, ээ…стоять…не спать…мнээ, и …ээ…

– Хули ты там мычишь, парнокопытное! Вы долбоёбы спали оба, поэтому ни хера не видели! Что? Я не прав? Как он мог незаметно пройти мимо тебя?

– Да не знаю я, может он раньше зашёл, ещё до того как я встал на тумбу!

– Зови дневального второй смены!

– Дневальный свободной смены!

Из Ленинской комнаты с грохотом вылезает колченогий, квадратный ефрейтор с помятым от сна лицом – ефрейтор Брешет по вашему приказанию…

– Дрыхнешь?

– Я? Да чего бля, я тут как ссанный педик, сука…

– Ты как разговариваешь со старшим по званию?

– Да чего бля? Нахуй мне это упёрлось…да ебал я…

– Ты Тетерю видел ночью?

– Кого?

– Тетерю!

– Да не знаю я никаких тетерь, хули мне…

– Видел или нет?

– Да нихуя я не видел! Я…

– Иди отсюда! Забирай второго дебила, и валите оба очки драить!

Быдлоус и Брешет понуро побрели по направлению к туалету, длинный Быдлоус и невысокий, кривоногий Брешет, вместе выглядели, как дрессировщик с обезьяной на прогулке. Милиционер задумчиво почесал щёку – он всегда так разговаривает? – он мотнул подбородком в сторону Брешета.

– Всегда, по – другому не умеет.

– Так мы посмотрим спальное помещение?

– Зачем?

– Если найдём простыню перепачканную дерьмом, значит наша догадка верна, его убили, если не найдём…то, возможны варианты.

– Да здесь каждый второй ходит с грязной жопой, и спит на обосранных простынях, почти все дрочат – это же армия! Здесь девочек нет, здесь есть мальчики с большими хуями, и дурными манерами!

– Мы осмотрим спальное помещение?

– Осматривайте.

Милиционеры осмотрели постель Тетери, она была застелена белоснежной простынёй, гладкой как поле, было понятно, что на этой простыне никто не спал. Старший по званию милиционер (с лейтенантскими звездами на погонах) задумчиво почесал небритую щёку – короче так: он же не мог вытянуть простыню из – под спящего, скорее всего, он снял её с постели, на которой никто не спит. Старшина! Можно вас на минуточку!

Бейвнос досадливо поморщился – вы мне уже порядком надоели…чего?

– Все кровати заняты? Свободных коек нет?

– Есть, вон в том спальнике, в комендантском взводе…

Сотрудники правоохранительных органов педантично прошерстили комендантские постели, и вдруг тот из них, что был младшим по званию (сержант) радостно крикнул – есть! И поднял вверх, перемазанную дерьмом простыню.

– Никогда не видел, чтобы обосранные простыни приводили человека в такой восторг. Ну и что это доказывает? Что вы с ней делать теперь будете? На анализ отправите?

– Какой анализ? Поменьше смотрите детективы по телевизору, просто это подтверждает нашу гипотезу об убийстве.

– Ерунда. Тетеря повесился, остальное ваши фантазии. Когда вы заберёте тело?

– Это не к нам, мы свою работу сделали.

Милиционеры уходят, раздосадованный Бейвнос скрывается в каптёрке, и выходит, вооружённый своей любимой клюшкой

–Ну – с, начнём наводить порядок.

24.

– Алло! Ильяс, брат, здравствуй!

– Здорово!

– Как твои дела?

– Хорошо, спасибо, у тебя как? Проблем нет со старослужащими, с офицерами? А то мы с ребятами подъедем, разберёмся, любому перо в жопу вставим!

– Да нет, всё нормально, одноклассников наших встречаешь, как они там?

– Хорошо, похоже, что кроме тебя и Хлястика, все остальные откосили от армии.

– Ммм, понятно, слушай, посылка моя дошла?

– Да, всё путём.

– Ну, как тебе девочка Света?

– Да так, ничего особенного. Лучшая женщина та, которую пожелаешь. Всегда ждёшь чего – то большего.

– Не нравится? Верни обратно!

– Это нереально, я не знаю, где она сейчас ебалом торгует – может в борделях Стамбула, а может в Праге. Кысмет. Бабки получены, дело сделано, кстати, я твою долю передал другу твоему. Он странный какой – то, он не пидор случаем?

– Седой? Нет, он нормальный.

– А ведёт себя так, будто в карий глаз долбится, ужимки какие – то петушиные…

– Нет, он в порядке.

– Когда следующая будет?

– Подожди немного, у меня же не конвейер, требуется время, индивидуальный подход…Слушай, а ты чем сейчас занимаешься?

– Да так…у дядьки подрабатываю…

– А дядька?

– Охраняет Руслана Имрановича.

– Это которого…того самого? Который в Большом Белом Доме?

– Угу.

– Солидно.

– А то, ну ладно брат, рад был слышать тебя, будут новости – звони.

Тетеря был найден повешенным, а Вася просто исчез, никто не знал куда, человек просто растворился в пространстве – как будто его и не было, таким образом, наша рота лишилась двух стукачей за один день. Мамчик ходил по роте с победительным выражением на розовом, сморщенном личике, личике недоношенного имбецила, очевидно, что он считал всё произошедшее своей победой, и страшно этим гордился. Я продолжал исправно ходить в