Земля войны - Юлия Латынина

Хаген оттолкнул Кирилла, ткнул в старика стволом и заорал:

– Где Иса? Гд е Иса, быстро, кишки выну?

Старуха-чеченка подскочила к Кириллу сзади и вцепилась ему в руку; Кирилл двинул ее локтем, она отлетела на постель, но тут же вскочила и начала вопить еще громче. Где-то за забором трещали выстрелы.

Кирилл выбежал наружу и увидел, как из главного дома Джамалудин тащит босого парня в камуфляжных штанах и белой майке. Парень волочился по земле, как макаронина. Он был видимо оглушен гранатой. Во двор, развернувшись задом, уже заезжал джип. Джамалудин кинул парня под заднее сиденье, и тут же на него с ногами вскочил Ташов. Ствол в его руках уперся парню в затылок.

Тут Кирилл заметил, что за главным домом есть глухой отросток, и в этом отростке стоит черный, очень тщательно вымытый внедорожник БМВ. Это был первый признак зажиточности, который Кирилл видел в этом дворе. Сквозь распахнутую дверь главного дома Кирилл увидел ковры на стенах и идущую вверх лестницу. На ковре, уткнувшись лицом в пол, лежали три человека, и над ними с автоматами стояли Абрек и Шахид.

– Уходим, – приказал Джамалудин.

Хаген выскочил мимо Кирилла и сел на переднее сиденье джипа. Кирилл заскочил назад, примостившись над ногами пленного. Машина уже выезжала за ворота, когда Кирилл, оглянувшись, заметил, что Джамалудин стоит посереди двора и расстреливает «БМВ». Со второго выстрела он попал в бензобак, и джип загорелся.

Деревню они проскочили моментально: не то что люди, а придорожные камни, казалось, засунулись в землю, когда они проезжали. Через сорок минут они ушли за перевал, а еще через два часа джипы выбрались на ровную асфальтовую дорогу и миновали Бештой.

Они остановились в двух километрах от города, у дальнего конца кладбища, и только тут Кирилл увидел, что они взяли не одного пленника, а двоих. Один, босой и в камуфляжных штанах, ехал под ногами Кирилла. Как понял по скупым репликам русский, это и был тот самый Иса, которого искал Хаген.

Другого вынули из джипа, отъехавшего на параллельную улицу: Кирилл вспомнил перестрелку в той стороне и догадался о ее значении. Этот, второй, идти не мог. Он попытался прыгать на одной ноге, но быстро упал на землю, и Ташов перекинул его через плечо и понес, словно свернутый коврик.

Они шли вдоль подметенных дорожек и абсолютно одинаковых, как на воинском кладбище, могил, с одинаковыми гранитными плитами и одинаковым днем, часом, и минутой смерти. За чеченцем, висевшим на плече Ташова, тянулась цепочка капель, перерезавшая белизну снега. Иса ступал легко и презрительно. Казалось, ему было все равно.

Они дошли до самого начала кладбища, до мечети с минаретом, похожим на колос пшеницы.

Метрах в пяти от мечети начинался пустырь со свежесрубленным пнями деревьев. Белокурый Хаген подошел к здоровенному пню, в полметра шириной, и расколол его двумя ударами топора. Трещина прошла почти до корня, и один из людей Джамалудина вогнал в нее кол.

Двое бойцов стащили с младшего чеченца штаны и посадили его в раскоряку на пень, так, что все его мужское хозяйство оказалось в трещине. Рядом встал человек с телекамерой, видимо рассчитанной на ночную съемку. Ису тоже поставили рядом на колени.

Кирилл полуотвернулся и прикрыл глаза рукой. Он не хотел видеть, как этого человека будут допрашивать в таком положении. Это было слишком унизительно.

В следующую секунду раздался резкий хлопок выбитого клина, и сразу за ним – дикий крик. Кирилл обернулся. Иса, на коленях, бился в руках своих палачей. Младший паренек лежал на пне, не шевелясь. Кирилл было подумал, что он потерял сознание, но в это мгновение Ташов схватил чеченца под мышки, выдернул, как репку из грядки, и бросил на снег.

Пленник был мертв. Между ног у него было черное месиво, и лицо, искаженное болью, превратилось в чудовищную маску, при взгляде на которую хотелось умереть любой смертью, кроме той, от которой умер мертвец. Тонкий нестойкий снег под мертвецом быстро растекался розовым и красным.

В пень снова вогнали клин, Джамалудин с Хагеном подхватили Ису за руки и потащили к пню.

– Не надо! Не надо! – заорал Иса.

Джамалудин поднял руку, и пленник упал на землю. Самое ужасное во всем этом было, что человек с видеокамерой продолжал снимать все происходящее.

– Мне нужен Асхаб и Рыжий. Скажешь, где они, умрешь как мужчина, – сказал Джамалудин.

– Не знаю… я правда не знаю, где Асхаб. Я не видел его два года. Говорили, что его убили. В Москве убили, в драке. Рыжий был с Доку. Потом он вернулся домой, на месяц, а потом его взяли федералы. Просто при какой-то проверке взяли, говорят, что он на базе. Жена ходила его выкупать. Десять тысяч просили.

– Выкупила?

– Не знаю.

– Где Борис Натухаев?

Кирилл вздрогнул, услышав кабардинскую фамилию. Он знал, что боевики, захватившие роддом, были вполне интернационалисты. Среди них были даже двое русских. Кроме этого, там был один кумык, два карачаевца, с десяток аварцев и один кабардинец, и вот как раз кабардинца звали Натухаев. Если насчет Асхаба и Рыжего Кирилл не мог быть уверен, о чем идет речь, то теперь он не сомневался.

– В Торби-кале. Он все время был с Вахой. У него был паспорт на имя Дзоева. Его выдали во Владикавказе. Тоже Бориса. Борис Дзоев. Я две недели назад его видел на улице, я клянусь, я с ним не разговаривал, он шел с какой-то женщиной, я хотел подойти к ним, а потом понял, что не надо.

– Где была улица?

– Магазин «Сувениры». Напротив второго отдела. Они как раз вышли из магазина, я помню.

– Как выглядела девушка?

– Местная. Полная, лет тридцать. Блондинка, крашеная, как мелом.

– Это ты минировал подвал?

– Да.

– Как была устроена взрывная цепь?

– Ты все видел.

Джамалудин ударил чеченца рукоятью десантного ножа и сказал:

– Это неправильный ответ.

– У нас почти не было взрывчатки. Тр и бутылки. Пластиковые, двухлитровые. Шарики и тротил. Мы рассчитывали, что когда мы захватим базу, мы подорвем авиабомбы. Та м ФАБ-500, нам взрывчатка вообще не была нужна. Когда мы забежали в роддом, Ваха зашел в подвал и увидел там баллоны с газом. Он сказал: «Это не хуже ФАБ. Минируйте». Взрывников было трое: я, Рустам и Казбулат. Казбулат сказал: «Ты с ума сошел». Ваха приставил «стечкин» к его голове и вышиб ему мозги. Потом Ваха сказал: «Если Аллах захочет, ни волоса не упадет с головы детей. Все будет так, как велит Аллах». Мы с Рустамом больше не спорили с ним, а стали минировать подвал.

– Сколько было баллонов?

– Четыре. Здание строили в шестидесятом году. Я когда сверлил стены, мне показалось, что это трухлявый пень.

– Что вы сделали?

– Просто прилепили пластит к баллонам. Две цепи, совершенно независимые. При обрыве – взрыв. Я вывел провода из подвала, подсоединил к машинкам, а машинки отдал Кериму.