Во все Имперские ТОМ 12. Финал - Альберт Беренцев

Выше меня к серым свинцовым небесам восходили горы, на их вершинах блестел снег, там клубились метели, а ветра были такими, что о них страшно было даже думать...

Пейзаж здесь был потрясающим, а вот погода — невыносимо отвратной.

Я расхаживал по скале, прихлебывал чачу из фляги, чтобы согреться, даже иногда активировал ауру...

Да, у меня сохранилась магия. Я же был Лунным магом, неподвластным Либератору. Но моя божественность ушла год назад, как и предупреждал Аркариус, вместе с моей крокодильностью.

Так что ранг у меня был шестым — меня кое-как прокачали до него мои друзья поморские маги, знавшие как обращаться с Лунной магией. А вот дальше у меня инициации почему-то не шли. То ли поморы просто не умели нормально качать Лунных магов, потому что забыли, как это делается, то ли просто мои чакры повредились, когда я был божеством и Крокодилом.

Но в любом случае, и шестой ранг был уже успехом. Год назад, когда созвездие Ящера в небесах погасло, у меня вообще был третий ранг...

А еще год назад у меня был сын Рюрик. Но Либератор убил его, он просто разорвал мальчика на куски, из-за чего я до сих пор мучился чувством вины. Но тут ничего поделать было нельзя — я сделал свой выбор.

Однако сейчас у меня должны были родиться еще дети — двое мальчиков.

Именно поэтому я торчал сейчас на скале, волнуясь, замерзая и пытаясь унять дрожь магией и чачей...

Разумеется, детей мне рожала не скала. Это делала моя жена принцесса Лада. А на скале просто располагалось какое-то древнее абхазское святилище, стоявшее здесь по словам местных чуть ли не со времен неолита.

Тут имелся камень, покрытый рунами на неизвестном языке, который сами абхазы то ли забыли, то ли вообще никогда не знали, а еще каменная хибарка, кое-как заделанная шкурами. Судя по виду камней, из которых хибарка была сложена, ей был уже десяток тысяч лет, минимум.

По местным поверьям эта скала была посвящена какой-то Богине-Матери, так что была идеальным местом, чтобы родить сильных и здоровых сыновей.

Вот почему шаманка, принимавшая роды у Лады, заставила мою жену подняться на скалу и рожать здесь, среди бешеных ветров.

И теперь Лада под присмотром старой шаманки и её двух помощниц помладше рожала в хибарке, оттуда слышались крики моей жены, а я торчал снаружи.

Само собой, магии у абхазских шаманок больше не было, Либератор отключил магию всем Солнечным магам в мире. Но других специалистов по приему родов рядом сейчас не оказалось. Двух врачей из моего отряда я потерял еще в Дагестане, их убили казаки. А у местных жителей врачей не осталось вообще, Либератор еще в начале своего правления пошел на хитрость — он вызвал всех врачей в города, якобы под предлогом эпидемии, и там их всех убили радикалы.

Это было еще год назад, тогда еще никто не понимал, что вообще происходит, и что собой представляет Либератор...

Так что принимать роды у Лады пришлось местным шаманкам, которых мне любезно предоставил старейшина горного клана Гечба, мой кореш и союзник.

Пусть шаманки больше и не могли помочь роженице своей магией, но у них, по крайней мере, был опыт приема родов.

Я в общем-то и сам хотел поприсутствовать при родах моей жены, но шаманки меня не пустили, сославшись на местные традиции. Все что мне было позволено — это замерзать на скале и слушать, как орёт Лада.

Я все пытался расслышать через этот ор и завывание ветра крики моих детей, но их не было. Роды явно выдались тяжелыми и долгими. Что было в общем-то неудивительным. Лада рожала впервые, а еще была юной и рожать ей пришлось сразу двойню. По словам шаманок меня ожидали прекрасные, сильные и здоровые мальчики-близнецы...

Я даже уже придумал им имена.

Одного я решил назвать Глебом, в честь моего наставника Словенова, который пропал без вести и скорее всего был мертв. А второго... Нет не Борисом, хотя это бы и было символично. Второго сына Лада хотела назвать Павлом, в честь Павла Вечного, и я в принципе был не против.

Вот только бы Глеб и Павел появились на свет побыстрее, иначе их папка совсем замерзнет насмерть, и уже не увидит сыновей.

Сунуться что ли в эту хибарку?

Но я был уверен, что за такое шаманки меня просто побьют и выгонят прочь. Да и Лада не хотела, чтобы я присутствовал при родах — у русской магократии такое тоже было не принято.

Чтобы согреться и поразвлечься я прошел к краю священной скалы и глянул вниз.

Внизу я увидел нечто интересное — по горной тропе ко мне скакал всадник. Уродливый парень, такой огромный, что было непонятно, как лошадь его вообще держит.

Я уже настолько замерз, что просто пошел ему навстречу вниз по каменной тропе.

Через минуту мы с бароном Рукоблудовым встретились среди скал. Дрочила тоже потерял свою магию, как и все Солнечные маги, но не особо страдал от этого. Это было объяснимо — Дрочила все же прожил большую часть своей жизни холопом, так что не воспринимал магию, как неотъемлемую часть себя.

Интересно, родятся ли магами мои сыновья...

С одной стороны по идее должны — их мать магичка, и их отец — тоже одаренный. Вот только магия Лады подавлена Либератором, так что ситуация была крайне неоднозначной. Даже абхазские шаманки не могли сказать мне ничего определенного по этому поводу...

Дрочила спрыгнул с коня и тут же сунул мне в руки поводья:

— Вниз скачите, барин! Письмо!

Своего коня у меня не было. Я поднялся на эту скалу пешком, как и Лада. Этого требовал обряд.

Однако я не взял поводьев.

— У меня жена рожает, — ответил я, — Как родит — так сразу.

— Но там что-то срочное, барин, — продолжил настаивать Дрочила, — Там важное что-то! Человек от князя Гечба прискакал. И у него письмо. Он ждет у моста.

Гечба был князем, да. Абхазские кланы магов вообще именовали себя исключительно князьями и никак иначе. Всякие графы и бароны были для них слишком мелкими.

— Дормидонт, а какого лешего ты не привез мне это письмо сюда, м? — поинтересовался я, вежливо назвав Дрочилу его новым именем, которое он получил в свое время вместе с титулом, — Гечба же в курсе, что всю мою корреспонденцию можно отдавать тебе.

— Ну да, —