Во все Имперские ТОМ 12. Финал - Альберт Беренцев

христианства, ислама и древних шаманских верований, так что в целом полигамия не вызывала у них никакого отвращения...

Я учил мою юную жену русскому языку, а еще стрелять и сражаться.

Последнее вызывало неудовольствие князя Гечба, отца девушки, но поделать он ничего не мог — по местным традициям Амза после свадьбы была в ведении мужа, так что вмешиваться в процесс воспитания моей жены князь больше не мог.

Еще большее неудовольствие Гечбы вызывал тот факт, что Амза так до сих пор и не понесла от меня детей...

Но вот тут я уж точно не собирался идти ни на какие компромиссы.

Ибо, откровенно говоря, Амза была еще слишком юной, так что я даже не делал с ней того, что обычно делает муж с женой. Я полагал, что Амзе нужно еще подрасти, а свой супружеский долг девушка может исполнить и через год, или два, когда полностью расцветет.

И не князю Гечбе решать, когда моей жене рожать детей.

В любом случае, вот эти мальчики, которых мне только что родила Лада — были моими первыми детьми в этом мире, если только забыть про Рюрика. А забыть про него было нужно. Мальчик был мертв уже год, так что нечего терзать себя мыслями о нём.

Особенно сегодня, в этот самый счастливый день моей жизни...

Итак, Тая и Амза были здесь.

Не было только виновницы торжества Лады — девушка все еще не вышла из хибарки. Зато оттуда слышались звонкие детские крики...

— Дайте мне моих сыновей! — проорал я, — Ну, всё, я захожу!

Но зайти мне не пришлось. Из хибарки уже появились шаманки, державшие под руки Ладу.

Принцесса выглядела изможденной, но улыбалась.

На ней была бурка, а в руках она несла сразу двух младенцев, завернутых в теплую овчину.

Ладе явно было тяжко, но шла она гордо...

— Господи! — прокричал я, — Глеб, Павел, Лада. Наконец-то!

Я бросился к принцессе и страстно поцеловал её. На глазах у меня были слезы, и совсем не от ветра.

Новорожденные тихонько кряхтели и повизгивали...

— Глеб и Павел — плохие имена для девочек, — ехидно заметила одна из шаманок.

— А? — до меня ни сразу дошёл смысл слов, я уже осторожно взял у принцессы «Павла», и теперь разглядывал его сморщенное личико, — Девочек? Но вы же говорили...

— Мало ли что они говорили, — улыбнулась принцесса, — Они же шаманки, а не УЗИ-диагносты.

— Это девочки, господин, — пояснила мне, как тупому, одна из шаманок, видимо, решившая, что я от радости совсем утратил способность соображать, — Хорошие здоровые девочки. И ваша жена в порядке. Роды были сложными, но прошли хорошо. А теперь нам пора спуститься со священной горы. Вашей жене надо укрыться в тепле, покормить детей и отдохнуть.

Я кивнул:

— Да-да, конечно...

— Еще пусть позовут поморов, — распорядилась принцесса, — Нужно покалечить магией младшую девочку...

А вот теперь я нахмурился:

— Ну уж нет, Лада. Нет.

Принцесса растерянно поглядела на меня:

— Но это наша Булановская традиция. Когда у Булановых рождаются близнецы — младший должен был изуродован, чтобы спасти его от Лешего и проклятия.

Я вздохнул, потом обнял жену.

— Лада, послушай... Традиция калечить детей — плохая традиция. Не все традиции нужно тащить с собой в будущее, некоторым из них лучше умереть. Ты забыла моего брата Петю? Забыла свою сестру младшую Ладу? Они оба были изуродованы и оба были безумны. А еще вспомни Малого, младшего брата Павла Павловича... Ты хочешь такой судьбы для нашего ребенка?

— Да, но твоего брата Петю как раз не искалечили в детстве, потому в плену у персов его и постигла такая тяжелая участь, — принцесса растерялась еще больше, — Нужно дать Лешему его жертву. Древний договор...

— Договор расторгнут, — отрезал я, — Мир изменился, Лада. Леший мертв, Либератор убил последнего Лешего на планете, еще год назад. И ты больше не Буланова. Ты теперь моя жена. А я не приношу жертвы хтони, я не калечу собственных детей, и я не сдаюсь на волю традиций и проклятий. Я люблю тебя и люблю моих девочек. Этого достаточно, чтобы спастись от любых проклятий.

Лада неуверенно кивнула, потом улыбнулась, будто с облегчением...

Я понял, что она и сама не хотела исполнять этот мрачный Булановский обряд, просто она боялась, так что ей нужны были мои слова и решения, чтобы отказаться от ритуала.

И я сказал эти слова. И принял решение.

И был уверен в своей правоте. Не мне, бывшему божеству и Крокодилу, боятся Леших. Особенно мертвых.

Мои остальные жены тем временем уже подошли к нам.

— Подержать? — юная Амза глядела на детей с интересом, она протянула ручки, будто хотела взять красивую куклу.

— Только осторожно, — разрешила принцесса, — Возьми младшенькую.

Амза взяла завернутую в овчину девочку и захихикала.

— Маленький!

Говорила Амза всегда коротко и по делу. Просто потому, что в принципе была не слишком разговорчива, кроме того, еще не вполне выучила русский.

— Поздравляю, — несколько едко заметила Тая.

— Спасибо, — Лада царственно кивнула, явно ощущая свое превосходство над моей второй женой.

Тая подержать дитё желания не изъявила...

В этот момент мы все услышали стук копыт — на скалу ворвался, как вихрь, Шаманов на черном коне.

Акалу спешился, потом бросился к нам:

— Что же вы мне не сказали?

Шаманов явно гнал сюда на всех парах, так что и сам весь вспотел, не хуже своего коня.

А еще эскимос, видимо, забыл на радостях, что он со мной больше не разговаривает...

Теперь он вспомнил об этом и помрачнел.

На несколько секунд повисло тяжкое молчание, было только слышно, как завывает ветер, и как кряхтят новорожденные девочки.

— Ну и как мы их назовем? — поинтересовалась Тая, чтобы разрядить обстановку.

Я особо не раздумывал, решение пришло ко мне само:

— Старшую — Таней, в честь моей покойной сестры.

Я поглядел на Ладу, принцесса кивнула.

Потом я перевел взгляд на Шаманова:

— А младшую — Любой. В честь Любы Кровопийциной. Прости меня, Шаманов. Прости меня, пожалуйста. Я совершил ошибку. Мне не следовало убивать Любу. Я мог бы её спрятать, но... Я просто испугался, что князь Гечба прогонит нас отсюда. Я струсил и начал пороть горячку. Хотя вопрос можно было решить иначе. Это мой косяк. Знаю, ты не сможешь простить. Но