Русская красавица. Напоследок - Ирина Потанина

В общем, пока-пока… Целую, Сонечка!»

* * *

Больше ни в этой тетради, ни где-то рядом записей не было.

Разве что огрызок бумажки на полке, с планом на какой-то день: «Не свихнуться. Не думать. Найти внизу инет-кафе и в нем — интернет-адрес Артура. Быть нормальным человеком кричать СОС, когда нуждаешься, а не уходить в депрессию, словно придурошная…»

Артур перечитал несколько раз и улыбнулся. «Лучше поздно, чем никогда!» — подумал он о посетившей Софию здравой идее отправить электронное письмо.

«Целую, Сонечка!» — пульсировало в висках. Оно комком застряло где-то в горле и позывами рвалось наружу наподобие истерики. Артур залез коленями на стол, прильнул к решетке окна и заглатывал, заглатывал, заглатывал живительный свежий воздух, хлопая губами, словно рыба. Обида? Ревность? Жалость к себе? Что так терзало его?

— Алкоголь! — морщась, шептал он мягкий ответ в архив самоанализа. — Просто алкоголь… На трезвую голову вся эта писанина не произвела бы ни малейшего впечатления… Возможно, я даже порадовался за Софию. Тужилась-тужилась и таки разродилась правдой. Вот только так ее и не отправила, подменив фальшивым письмом. Но половина пути к совершенству проделана — она отважилась на честный рассказ… — разговор с самим собой отчего-то успокаивал. Артур продолжил: — А собственно, какая мне разница? Что мне за дело??? После таких вещей — я не про наличие любовника, я про ложь и очередное бегство — не прощают. Так что мне теперь — по фиг. Мне теперь одна дорога — забыть о ее существовании. Жить свободно и счастливо. Ура!

Входная дверь фургончика вдруг отчетливо скрипнула. Артур вздрогнул. Он помнил, что запирался … Значит, пришел некто, имеющий запасные ключи?

Прошло всего мгновение, прежде чем на пороге возник силуэт гостьи. Всего мгновение — но сколько же бреда успел представить себе за это время Артур:

Вот Сонечка на пороге — отчего-то вся мокрая, будто на улице страшный ливень; мокрая и заплаканная — смотрит умоляюще, шепчет что-то невразумительное. Да уже ведь неважно, что она шепчет. Артур бросается, прижимает к груди; крепко-крепко, навсегда-навсегда…

Или нет. Все не так. Она пришла за своими записями. Не захотела оставлять письменные свидетельства на артурово поругание. Входит. Напряженная, решительная. И прямо с порога — жжет вызовом. Боевая стойка глаза в глаза. «Вот такая я! А ты как думал?! Теперь ясно!» Не спуская глаз с гостя, Сонечка подходит к столу, подставляет к краю большой кулек, сгребает в него все бумаги. Артур ловит ее руку. Нет, не хватает — просто накрывает своей ладонью. Сонечка закрывает глаза и становится вдруг пластилиново-поддатливой. Артур шепчет что-то успокаивающее, целует ее руки, шею… и тут… Взгляд падает на ворох бумаги в пакете. Сжечь! Он с силой отшвыривает от себя эту девку — Сонечка больно ударяется затылком о стену и каменеет, понимая и свою вину, и его бешенство, и всемирную несправедливость… Артур хватает кулек…

— Выметайтесь отсюда! — вообще-то на пороге стояла ЛенаМорскаяКотиха. Спокойна, как танк. Без тени улыбки. В руках — связка ключей. В глазах — понимание и, вместе с тем, верх презрения. Больше она ничего не говорила. Артур взял из угла комнатушки большой кулек, поднес к краю стола, смел в него все бумаги.

— С пустыми руками! — уточнила хозяйка и на всякий случай добавила. — Виктор сидит в машине. Я еле упросила его дать мне возможность просто поговорить с вами, без драки и вызывания милиции…

Артуру сделалось стыдно. Ну и впечатленьице, должно быть, он производит со стороны. Пришел, напился, сбил столик… Украл ключи, ворвался в помещение, пытается вынести бумаги. Объяснять, что он и есть адресат, а значит, у него имеется прямое право на эти бумаги, Артур не стал. Язык все равно не стал бы слушаться и только запутал бы всех. И расспрашивать Лену тоже вроде бы сейчас было не к месту. Хотя столько всего хотелось узнать. Артур набрал в грудь воздуха, чтобы начать расспросы, потом учуял нынешнюю Ленину недоброжелательность и передумал.

Лена посторонилась, и нежданный гость вышел на улицу. С пустыми руками, один, молча и неторопливо… ВикторМорскойКот и впрямь сидел в машине. Артур кивнул ему, как старому приятелю — да ведь он действительно хорошо теперь знал Виктора, и болел за ту же команду и…

— Передайте ей, что мы не обижаемся, — опустив стекло, серьезно попросил Морской Кот. — Должны бы, ведь уехала, подвела. Но отчего-то на нее обиды не выходит. Чары!

Артуру показалось, будто на последнем слове Виктор улыбнулся. Видимо, МорскойКот и сам не ожидал от себя такого всепрощения…

Первым делом Артур вытащил из зажигания ключ и забросил его на заднее сидение. Лишил себя шанса выехать немедленно — искать ключ в таком состоянии было немыслимо. Потом, чуть не разворотив полсалона, откинул-таки спинку переднего сидения назад. Во что бы то ни стало нужно было заснуть.

За окном завыл ветер. Артур поежился и пожалел о выброшенном ключе. Нашарил сумку — хорошо что не стал ставить в багажник — выудил оттуда две футболки и рубашку, укрылся, словно тряпьем. В довершение, водрузил на себя и саму сумку. Так было хоть немного теплее. Хотелось перевернуться на другой бок, но укрывательная баррикада тогда обязательно рассыпалась бы. Приходилось терпеть… Артур вдруг засмеялся:

— Ночь, ураган, я одет в дорожную сумку и сандалии валяюсь в неуправляемой тачке. Пьяный, брошенный, только что обвиненный в воровстве.

Распахнув глаза, Артур глянул куда-то за стекло окна и громко прокричал:

— Эй, ты этого хотела, да?! Этого?!

Воображаемая Сонечка по-хамски промолчала.

«Самый страшный тип женщин, те — которых понимаешь», — зависла в голове дурацкая формулировочка. — Ощущаешь все их мотивы, как свои собственные, и потому прощаешь. Прощаешь все — и глупость, и человекозависимость и предательство… Я не хочу прощать ей!» — мысленно прокричал он и тут же ощутил бессилие перед собственными устремлениями.

В результате Артур засыпал с твердым намерением утром тронуться на Москву. Может, чтоб поскандалить, может, чтоб поспасать… Он и сам не знал почему, но был уверен: увидеть Сонечку теперь дело первостепенной важности.

«Если в нужное время и в нужном месте,/С нужным настроем хлопнуть грамм двести,/ Мир повернется вспять…» — музыкальный центр, он же мой верный будильник, выбрал для меня сегодня утром именно эту композицию. Мало того, что совершенно неизвестную, так еще и рэперскую. Я вообще не знаю, откуда она взялась в сборнике! Не иначе, Алишерка постарался.

Он приезжал пару дней назад. Навеселе, на сутки, на попутках. Привез приветы от сестры и кучу свежих, незначительных сплетен об остальной нашей крымской братии. Весть о том, что Кир расстался с Эн, я восприняла на удивление спокойно. Кажется, переболела. Про остальных же слушала с жадностью очнувшегося после многолетней спячки динозавра: в последнее время скучаю по «своим».

Мы с Алишеркой, как положено, «выпили море пива / и посетили какой-то музей», потом я умчалась по делам, а Алишер познакомился с какой-то компанией на Манеже, «немножко» влюбился и позвонил сообщить, что уезжает кататься на лыжах с финнами… Причем называл он их «филинами» и первые минуты разговора я была уверена, что речь идет о птицах. Честно говоря, ничуть не удивлялась. От Алишерки всего можно ожидать, даже филинов на лыжах. Даже дописки рэпа в мои обожаемые сборники. В последнее время у Алишерки трасформировались вкусы, и он, как и положено в его возрасте, собирался ими поменять мир… Теперь уже, видимо, зарубежный. То есть финский.