Спящая в огне - Карина де Сантис

Справа, на открытом пятаке стояли горные люди. Андерс, еще один юноша с выбритым черепом и массивным топором на бедре, и три девушки, у одной на бедре висел меч, но более прямой формы, нежели оружие Андерса, а у других Этна не увидела никакого оружия. По всей видимости, они были ковальщицами. Одеты были восточные люди в почти одинаковую одежду: кожаные штаны, короткие сапоги (наверняка слишком теплые для летней погоды), и рубахи светлых оттенков. Воители с воительницей также носили плащи цвета стали, а вот на ковальщицах их не было. Зато молодая целительница смогла рассмотреть их украшения, состоящие из больших серо-бурых перьев, а также подведенные чем-то непонятно серым, как у Гвиневры, их глаза.

Слева, в тени деревьев находился морской народец. Они, хоть и держались немного порознь друг с другом, но все равно предпочли сбиться в бесформенную кучку. Две девушки в свободных платьях с необычным узором на песочной ткани и открытыми плечами и два юноши в свободных рубахах и штанах. На их ногах были легкие сандалии, а на шеях болтались украшения, вроде того, что Этна видела на шее Кая. Обычные веревочки с ракушками, жемчугом и камнями. Еще ей бросились в глаза распущенные длинные волосы западных девушек, в которые они вплели красивые, но диковинные цветы. Вряд ли такие растут где-то на суше. Среди этих людей она не заметила Кая, но ее беспокойство продлилось недолго.

Русал, все еще чуть шатаясь, буквально через мгновение вышел из-за деревьев. Он не подошел к Этне, но кинул на нее быстрый взгляд, едва заметно изогнув бледные губы в улыбке прежде чем подошел к своим, здороваясь с каждым. Этне было понятно, отчего он не подошел — она сама просила его вчера делать вид, будто они не знакомы. Так будет лучше, по крайней мере ей так казалось. Ведь, если они не знакомы друг с другом, то никаких вопросов со стороны присутствующих северян, ни тем более Ауреи, не последует. А именно этого она и добивалась. Кай был не против такой тактики.

Ожидая, она украдкой наблюдала за ним и другими жителями Запада. Они и без того держались не слишком дружелюбно, но с приходом Кая и вовсе поутихли, говоря с ним как будто вымученно, что показалось ей странным. Они будто недолюбливали его также, как ее саму те, с кем она знакома.

— Мать, ну и долго нам тут стоять? Я сейчас пойду и постучусь в эту дурацкую дверь, — проворчал Валериан, обводя глазами всех собравшихся и после останавливая взгляд на воротах. Этна на его предложение лишь неопределенно пожала плечами. Она не оценила его предложения, хотя оно и было здравым. Но ее страшили те, кто могли появиться после стука. Лучше уж, пожалуй, подождать, пока они сами появятся.

— Наберись терпения, — посоветовал ему Констэнс, скрещивая руки на груди. Вот у кого обозначенного качества было в достатке.

— Да сколько можно? Они что, хотят сделать из меня Древнюю Деву хорошей выдержки?

Виола попыталась остановить брата, схватив его за руку, но он с легкостью избежал ее хватки, шагая прямо к воротам. Впрочем, не он один был столь нетерпелив — со стороны горных людей вышла воительница, тряхнув густыми бронзовыми волосами. Молодые люди одновременно приблизились к воротам, взглянув друг на друга. За ними наблюдали все собравшиеся, ожидая дальнейших действий.

— Дамы вперед или мне постучать? — учтиво поинтересовался целитель, лучезарно улыбнувшись воительнице. Та смерила его таким взглядом, будто собиралась прямо здесь порубить его на куски, а затем громко постучалась в ворота несколько раз. Валериан, фыркнув, тоже пару раз постучался, видимо, чтобы показать, что своего энтузиазма он ничуть не растерял.

Огромные ворота со скрежетом распахнулись. День был теплый и приятный, но от появившихся на пороге трех Дев сквозило могильным холодом. По всей видимости, остальные Девы остались в сумраке храма, но холода даже от этих троих хватало. Целитель дрогнул, отступив на шаг, таращась на Драмэйд. Воительница же стойко осталась стоять на своем месте, явно не испугавшись. Она поклонилась Девам и вернулась к своим людям ровным шагом.

— Валериан, не стой испуганным сусликом, поклонись и дуй сюда, — громко прошептала Виола, явно переживая за сиблинга. Что ж, Этна не могла ее в этом винить, ведь ей самой стало не по себе от увиденного. Целитель, справившись со своими чувствами, нелепо поклонился и буквально бегом вернулся к северянам.

Не то, чтобы Драмэйды были уж слишком страшными, но ужасом и неизвестностью от них веяло за версту. Они были примерно одного роста и, наверное, возраста. Две из них имели бледную кожу, а третья — темную. На лицах троих въелись разные и непонятные символы, чей смысл было лучше не пытаться узнать. У одной волосы были похожи на выцветший жемчуг, у другой на кровь, которую плохо отстирали с ткани, а у той, что была с темной кожей волосы напоминали свежую землю. Волосы были у всех распущены, но не они пугали всех присутствующих, а глаза Древних Дев. Они не имели зрачков и радужки, а то, что примерно напоминало нормальные человеческие глаза, было на несколько оттенков темнее их длинных волос. Из-за этого было неясно, куда и на кого смотрели Драмэйды. Создавалось жуткое ощущение, что их очи смотрели на всех и каждого в эту секунду. Этна невольно отвела взгляд, ощутив, что буквально покрывается мурашками от их присутствия в этот теплый и солнечный день. Теперь она прекрасно понимала, почему автор «Записок» не хотел вдаваться в подробности встречи с Древними Девами и почему звал их холодными.

— Приветствуем вас, жители Запада, Севера и Востока, — прошелестела та, чьи волосы были цвета выцветшего жемчуга. — Имя мое Целеста. Это сестры мои — Дева Мигара, и Дева Ястина.

Дева Мигара, чьи волосы напоминали плохо отстиранную кровь, коротко кивнула, а ее сестра, Дева Ястина, склонила голову в более долгом кивке.

— Сейчас войдете вы в храм, что возведен был задолго до рождения вашего. Мы, Драмэйды, живем в нем с тех самых пор, как Смерть покинула наши земли плодородные. Поэтому, просим настоятельно, соблюдайте тишину и почтительно относитесь к другим нашим сестрам, решать которые будут ваши судьбы.

Голос Целесты был похож на шелест деревьев в плохую погоду. Не достаточно тихий, чтобы не услышать, но достаточно пронизывающий, чтобы дать понять, что ослушание будет наказано по всей строгости.

— В храм войдя, не толпитесь. К каждому и к каждой Дева подойдет. Слушайте указания их. Это не займет времени много. А как вердикт вынесен будет, сможете отправиться ко Двору, либо же, коль помыслы ваши будут темны — домой.

Не пролив света на то, каким образом Девы определят судьбу пришедших людей, Целеста с сестрами посторонилась. Неуверенно переглянувшись, пришедшие на Отбор девушки и юноши двинулись ко входу. Все держались близко друг к другу, но даже такое скопление людей не убавляло холода, витавшего в воздухе.

В высоком холле, несмотря на окна, было темно и еще холоднее, чем на солнечной улице. Толпиться в пустом помещении не выходило — ту или того мягко брали за плечо другие Драмэйды, похожие на трех сестер, что встречали пришедших, и уводили либо в комнаты, находящиеся в глубине храма, либо вверх по лестнице. Никто не понимал, каким образом определяют, куда кто пойдет и это добавляло всеобщей жути.