Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

сказал, что это вопрос его собственной безопасности и безопасности Семьи. И его, и нашей. Вопрос будущего страны. А он ответил: «Ты же понимаешь, он никогда не отдаст власть».

В конце концов, по словам Пугачева, Юмашев заявил, что сам пойдет к Ельцину. Они расстались поздним вечером, а на следующий день Юмашев позвонил Пугачеву:

— Он сказал, что вопрос решен.

Впрочем, сам Юмашев утверждал, что в тот момент решение еще не было принято. Официальная версия гласит, что Ельцин решил уйти досрочно только в конце года.

Однако два бывших кремлевских чиновника также заявляли, что решение было принято заранее, а близкий соратник Путина уже тогда заметил, что произошло что-то серьезное. В конце августа Путин в компании близкого друга на несколько дней уехал на дачу в кооператив «Озеро». По словам одного из посвященных, он был погружен в размышления, его явно что-то тяготило.

Но уже через три недели, после ужасной трагедии сентября 1999 года, общественность начала иначе воспринимать Путина. Все забыли про заголовки с упоминанием о Mabetex, Путин набирал политический вес, а Ельцин исчезал из поля зрения.

Поздним вечером 4 сентября 1999 года в жилом доме дагестанского Буйнакска взорвалось устройство, погибли шестьдесят четыре человека — в основном члены семей российских военнослужащих. Считалось, что взрыв стал ответом на эскалацию вооруженного столкновения с чеченскими повстанцами, которые в конце той же недели продолжили вторжение в Дагестан и захватили несколько деревень. Это произошло через день после того, как новый премьер-министр объявил о победе федеральных сил в Дагестане. Казалось, что это очередной трагический поворот в бесконечных стычках, участницей которых Россия поневоле была с самого начала чеченской войны, развязанной Ельциным в 1994 году.

Еще через четыре дня очередной взрыв разрушил центральную секцию жилого дома в спальном районе на юго-востоке Москвы и унес жизни девяносто четырех человек, спавших в своих кроватях. Было ощущение, что военные действия России на Кавказе подошли к новому смертельному рубежу. Вначале следователи сказали, что взрыв мог произойти из-за утечки газа. Вряд ли какая-нибудь семья из того здания имела какое-то отношение к провозглашению независимости Чеченской республики. Какая связь могла быть у этого взрыва с военной операцией на другом конце страны? Едва спасатели успели извлечь тела из-под завалов на улице Гурьянова, 19, как через четыре дня следующий взрыв сровнял с землей серое девятиэтажное жилое здание на Каширском шоссе Москвы. Погибли сто девяносто человек. Единственное, что на месте трагедии напоминало о предыдущей жизни, — детские игрушки в грязной луже.

Москву охватила паника. Случай был беспрецедентным — через десять лет тлеющего кавказского конфликта война пришла в столицу. Все заговорили об угрозе национальной безопасности, и истории о связанных с Семьей финансовых скандалах исчезли с первых страниц газет. В этот ключевой момент Ельцин выпустил бразды правления, Путин перехватил штурвал, стал главнокомандующим и в качестве мести за взрывы инициировал ковровые бомбардировки Чечни.

Той осенью число погибших от диверсий стремительно увеличивалось и уже перевалило за триста. В этот момент Кремль начал беспрецедентную и тщательно спланированную РЯ-кампанию. Почему? Это и было самой чудовищной загадкой продвижения Путина. Могли ли спецслужбы начать взрывать своих граждан в попытке инициировать кризис, который гарантировал бы ему президентство? Ответов на этот животрепещущий вопрос не было. Предположительно все люди, серьезно занимавшиеся расследованием взрывов, погибли или были арестованы.

Однако невозможно представить, что без этих терактов и спланированной военной кампании Путин смог бы обрести серьезную поддержку и успешно противостоять Примакову и Лужкову. В ином случае Семью и дальше полоскали бы в новостях о расследованиях по Mabetex и Bank of New York, а преемник Ельцина тоже попал бы под подозрения. Но теперь, как по прописанному сценарию, Путин вдруг проявил себя уверенным и подготовленным государственным деятелем. Он предстал перед гражданами человеком слова — к 23 сентября он уже руководил бомбардировками Грозного. Он говорил с россиянами на языке улицы, обещая «мочить террористов в сортире» называл отколовшуюся республику преступным государством, где свободно разгуливают «бандиты» и «международные террористы», порабощавшие, насиловавшие и убивавшие невинных русских. Для россиян это стало глотком свежего воздуха. В сравнении с больным и дряхлеющим Ельциным Путин казался ответственным лидером.

По ТВ транслировали встречи премьера с военным руководством в Дагестане. Выпрыгивающий из вертолета Путин в брюках цвета хаки и легкой куртке выглядел киношным героем. Показывали, как он торжественно поднимает тост, сидя в палатке с полевыми командирами.

— Мы с вами не имеем права позволить ни секунды слабости. Если мы это сделаем, тогда получается, что те, кто погиб, погиб напрасно, — твердо заявил он.

Его представляли как спасителя страны, русского Джеймса Бонда, который пришел, чтобы восстановить порядок и дать надежду.

Кампания должна была избавить россиян от чувства ущемленной национальной идентичности. Путин выглядел как человек, не имеющий отношения к хаосу и кризисам ельцинских лет. Жестокие бомбардировки на Кавказе стали триггером для всплеска национального гнева, копившегося с момента вторжения НАТО в традиционную сферу интересов России в Восточной Европе и бомбежек Косово в бывшей Югославии. Теперь ковровым бомбардировкам подверглась Чечня, под авиаударами гибли тысячи мирных жителей. Рейтинги Путина взлетели с 31 % в августе до 75 % в конце ноября. Если это была реализация операции «Преемник», то план сработал: в стране сформировалось значительное пропутинское большинство.

Но сомнения по поводу взрывов в Москве появились почти сразу. В попытке усилить истерию и дискредитировать Лужкова одним из первых забил тревогу депутат от коммунистов Виктор Илюхин, заявив, что за взрывами мог стоять Кремль. В Москве ходили слухи о том, что Кремль готов спровоцировать кризис как повод для отмены предстоящих выборов. За три дня до очередной серии взрывов в Волгодонске спикер Госдумы Геннадий Селезнев заявил законодателям о планируемых атаках. Вечером 22 сентября местный житель сообщил полиции, что стал свидетелем странной сцены в Рязани: три подозрительных типа перетаскивали из машины мешки в подвал его жилого дома. Это было еще одним зловещим предупреждением. К моменту прибытия полиции подозреваемые скрылись на машине, номера которой были залеплены. Полицейские осмотрели подвал и вышли оттуда потрясенные и испуганные: в подвале лежали три мешка, соединенные с детонатором и таймером. Жильцов сразу эвакуировали и закрыли доступ к квартирам до вечера следующего дня. Изначально полиция заявила, что в результате анализа в мешках обнаружены следы мощного взрывчатого вещества гексогена. Шеф местного отдела ФСБ сказал, что таймер был выставлен на 5.30 утра, и поздравил людей со счастливым спасением. Все это произошло за несколько часов до потенциальной трагедии.

Полицейские и рязанские фээсбэшники начали масштабную операцию по поимке предполагаемых террористов