Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

Вот когда Серафима поняла, почем фунт лиха.Тот, кто вынужден жить рядом с парализованным человеком, сейчас сочувственновздохнет. Член семьи, переживший инсульт, – огромное испытание длядомашних. Увы, пока наука не научилась справляться с этим заболеванием,больницы же стараются побыстрей выписать несчастных домой, ни врачам, ни медсестрам,ни нянечкам неохота возиться с тяжелыми, безнадежными пациентами.

Серафима засучив рукава стала ухаживать заЗиной. Шло время, сестре не становилось лучше, у нее портился характер. Некогдаспокойную, интеллигентную даму теперь раздражало буквально все, Зиночкапревратилась в капризного младенца. Серафиме Сергеевне было очень жаль ее, ктому же никаких близких людей, кроме Зины, она не имела. Но вечером, уложивбольную спать, Серафима принималась плакать, получалось, что она сама не живет,стала машиной для стирки постельного белья. Иногда в голову Бунич приходиласовсем уж нехорошая мысль: может, Зина скоро умрет? Ведь сестра мучается,существуя овощем.

Но, как назло, у Зины было очень здоровоесердце, врач, посещавший ее, один раз абсолютно непрофессионально заявил:

– Да уж, в таком состоянии она и двадцать летпротянет!

Услыхав это предположение, Серафима пришла вужас – уж слишком тяжелый крест уготовил господь для нее. Слегка поразмыслив,Сима попыталась найти такое место, куда можно было бы хоть на месяц поместитьсестру, чтобы самой отдохнуть. Она не собиралась отказываться от родственницы,запихивать ту в интернат, нет, ей просто хотелось получить передышку.

Но выяснилось, что пожилые инсультники вМоскве никому не нужны. В больницу Зину не брали, никакого муниципальногоцентра для паралитиков не существует. Вернее, кое-где людей, переживших удар,брали в палаты и учили заново ходить, разговаривать и обслуживать себя. Но,во-первых, нужно отстоять огромную очередь, чтобы оказаться под присмотромспециалистов, а во-вторых, Зина была уже немолода и слишком тяжела.«Бесперспективна, – сказал Серафиме один «добрый» доктор, – не можемже мы тратить время впустую на больную, которая никогда не встанет! Нужнопомогать молодым, они еще сумеют выкарабкаться».

В общем, Зину при жизни считали мертвой,оставалось лишь терпеливо ждать, пока кончина случится на самом деле, а Симепредстояло забыть обо всем, кроме ухода за сестрой.

Пианистка решила не сдаваться, она выяснила,что в Москве имеются коммерческие учреждения, где охотно пригревали несчастных,подобных Зине, но пенсии Серафимы не хватало на то, чтобы оплатить даже однисутки в замечательно оборудованном стационаре.

И тогда Серафима Сергеевна принялась писатьслезные послания во всякие фонды, организации и просто богатым людям. Ей неответил никто.

Добравшись до этого момента, Бунич замолчала,потом радостно воскликнула:

– И тут вы! «Милосердие»! Господи!!!

Мне стало неудобно, потом я приободрился. Фондсуществует на самом деле, Нора активно занимается благотворительностью, думаю,она изыщет средства и поможет несчастным старухам, ведущим битву собстоятельствами, хотя, похоже, сестры Бунич не столь стары, они просто таквыглядят, Зина плоха от болезни, а Серафима – от усталости.

– Обязательно расскажу начальству о вашейбедственной ситуации, – заверил я.

– Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!! –заломила руки Серафима.

– У Зинаиды, кроме вас, нетуродственников? – осторожно задал я вопрос.

– Нет.

– Совсем?

– Вообще никого, – покачала головойСерафима.

– Мужа, например?

– Он очень давно умер.

– А дети?

– Зиночка одинока.

– У нее не было детей? – уточнил я.

– Ну…

Я мягко улыбнулся:

– Мы обязательно поможем вам, ноосновательница фонда, прежде чем взять человека под крыло, собирает о нем всесведения. Элеонора не помогает судимым, алкоголикам, наркоманам… Наверное, ееможно упрекнуть в такой избирательности, но хозяйка всегда говорит: «Есличеловек преступил закон, украл чужие деньги, убил другого человека илимошенничал, то теперь он расплачивается за совершенные безобразия. На светемного по-настоящему несчастных людей, которые достойно вели себя и оказались вбеде по воле роковых обстоятельств. Моя цель – помочь им». Нам известно, что уЗинаиды есть дочь, Лариса. Почему она не желает ухаживать за матерью?

Серафима не удивилась моей излишнейосведомленности, она махнула рукой:

– Ладно, слушайте. На мой взгляд, никакогостыда в произошедшем нет, но Зина ужасно переживала, в прямом смысле слова доинсульта доплакалась.

В интерпретации Симы версия о самоубийствеВеры выглядела иначе, чем в изложении Сони.

– Очень она противной девочкой была, –качала головой преподавательница музыки, – хитрой, лживой, изворотливой. АЛариса простая, приветливая, как Зиночка. Вот и пострадала за свою доброту.

Зинаида сначала пожалела несчастного ребенка,которого мать держала взаперти. Завуч устроила целую кампанию под лозунгом«Спасем Веру» и преуспела. Зое пришлось разрешить Вере посещать обычную школу,потому что Зинаида просто затравила Вяземскую проверками, комиссиями и визитамиврачей.

Верочка оказалась в детском коллективе и оченьскоро была им отвергнута. Дети более жестоки, чем взрослые, и они никогда нестанут дружить с кем-то из корыстных соображений или из жалости. Верочкаоказалась ябедой, плаксой и сплетницей. Наверное, на ее поведении отразилосьотсутствие опыта общения со сверстниками. Зинаида попыталась вступиться задевочку, она сказала одноклассникам Веры:

– Вяземская с младенчества по больницам ездит,ей надо многое прощать.

Но дети пропустили указание завуча мимо ушей,и тогда излишне добрая к своим ученикам Зинаида велела Ларисе опекатьнесчастную.

Ларочка сначала охотно пошла на контакт сВерой, но уже через месяц общения с той заявила:

– Не хочу дружить с Вяземской!

– Почему? – удивилась Зина. – Милаядевочка, тихая, несчастная.

– Она подлая!

– Лара! Как тебе не стыдно?! –возмутилась завуч.

– А вот и нет, – уперлась дочь. –Знаешь, о чем Верка постоянно говорит? Она хочет заболеть корью или чем похуже,тогда больше не сможет служить донором для Игоря!

– Бедный, измученный ребенок, –сочувственно вздохнула Зина.

– Ага! Как бы не так! Это Игорьнесчастный! – воскликнула Лара. – Верка же хочет, чтобы он умер! Я кней не пойду.