Как влюбить в себя босса за 80 дней - Ева Ночь

Я решительно встаю с места. Протягиваю руку. Властно, не оставляя выбора. Лика вкладывает ладонь на автомате, не подумав. Я помогаю ей встать и веду за собой. Я генерал погибших надежд. А она — мой последний солдат, которого я должен вывести из окружения.

— Саш, может, не надо? — жалко спрашивает она, переходя почти на бег: я слишком широко шагаю. Сейчас она похожа на меньшую сестренку моего друга, а не на взрослую Лику Егорову.

— Надо! — рычу так, чтобы у нее не оставалось сомнений, что спорить со мной бесполезно.

В машине мы молчим. Каждый катает свои мысли. Егорова, кажется, испугалась, поэтому притихла. А я… не знаю, что испытываю я. Хочу в чем-то убедиться? А что потом?.. Одно знаю точно: мне нужна определенность, а потом уж..

Естественно, я везу ее не в поликлинику по месту жительства, а в клинику, которой доверяет моя семья. Хочу знать правильные ответы. Может, я зря фантазирую, и Лика действительно отравилась?

В клинике у Лики берут анализы, расспрашивают.

— Это не похоже на отравление, — врач немолодая, опытная, компетентная. — Это похоже на беременность. Вы давно были у гинеколога?

Егорова идет пятнами, бросает на меня взгляд, полный стыда и стеснительности.

— Выйди, пожалуйста! — умоляет она и голосом, и взглядом. Я вначале делаю вид, что не слышу ее. Оглох. А затем, повинуясь, красноречивому взгляду Тамары Степановны, покидаю кабинет. Стою в коридоре. Пялюсь в окно. Интересно, что Лика рассказывает доктору? Что не может иметь детей? Беседуют они непростительно долго. Или мне так кажется. На часы я не смотрел.

Тем не менее, после разговора, Тамара Степановна ведет Лику к гинекологу. И я превращаюсь в хронометр. Тик. Тик. Так. Тик. Тик. Так. Я бы пошел вместе с ней. Я хочу знать. Наверное, имею право. Или не имею?

Это было самое мучительное ожидание в моей жизни. С пониманием, что мне все равно ничего не расскажут.

Я вижу, как по-матерински, Тамара Степановна гладит Лику по плечу, когда они выходят в коридор. Она ободряет и что-то говорит. Лика кивает. Когда они приближаются ко мне, я, не спрашивая, захожу вслед за ними. Хватит. Больше меня никто не выгонит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я советую вам пропить курс витаминов. Все показатели у вас в норме. Анализы прекрасные. Думаю, все у вас будет в порядке. Ну, и не забудьте прийти через неделю для контроля.

Они обмениваются взглядами. Вот как. Значит я прав? Но Егорова, которая якобы бесплодная, выглядит слишком спокойной. Другая бы плясала от счастья, если бы ее обрадовали. Мне жизненно необходимо знать, что осталось для меня за кадром!

— Что сказал врач? — спрашиваю Лику в машине.

— Ты слышал, — она на меня даже не смотрит. Думает о чем-то своем.

Брови у нее сведены, губы сжаты. Может, потому что она не улыбается, лицо ее кажется чужим. Нет мягких ямочек на щеках, нет уютности и притягательности. Той, что всегда останавливает взгляд. Заставляет приглядеться к этой девушке повнимательнее. Улыбнуться в ответ — невольно, неосознанно, на чистых инстинктах.

— Не этот врач. Другой, — я все же пытаюсь выдавить из нее нужную мне информацию.

Лика встряхивает головой. Проводит рукой по лицу.

— Все прекрасно, — слишком мало, чтобы я понял, что там прекрасного. Это может быть как «да», так и «нет».

— Хорошо, — вздыхаю я и бью прямо в лоб: — Ты беременна?

Она поворачивает голову. Смотрит на меня удивленно. Качает отрицательно головой.

— С чего ты взял? — не говорит твердое «нет». Черт!

— Ну, может, потому что врач заподозрила именно это?

— Мне кажется, я не обязана с тобой это обсуждать, — сжимает губы упрямо.

Ну, да. Я ведь «объект». Ничего не помню. Но она-то точно знает, что вытворяла вместе со мной на выходных. Жутко хочется щелкнуть ее по носу. Но я подожду. Мне нужна передышка и время подумать. Взвесить. Разобраться в себе и принять решение.

— Ладно, — покладисто соглашаюсь изображать лоха. — Не обязана, значит не обязана.

На этой ноте мы и расстались. Молчали остаток дороги, а потом разошлись в разные стороны. Я — в кабинет, думать. Лика — работать.

Подумать толком я не успел — у меня зазвонил телефон. Кто говорит? Нет, не слон. Мама.

— Санечка! — взволнованно частила она. — Почему ты ничего не сказал?

И пока я соображал, что я должен сказать, она меня добила:

— Я надеюсь, ты все же женишься!

— С какой стати? — это не вопрос, а защитная реакция организма.

— Что значит с какой? — голос матери переходит на визг. — Учти: я не позволю тебе бросить беременную девушку! Это уже переходит всякие границы! Я надеялась, мы тебя правильно воспитали, но если нет ни стыда, ни совести, продолжай валять дурака и бегать по бабам! А мы Лику не бросим! От внука своего не откажемся!

Она еще что-то кричала и высказывала. А я складывал факты в корзину своего подсознания. Значит, все же беременна. Вот как.

Интересно, каким способом мать добывает информацию и что делает, чтобы ей докладывали о каждом чихе? Кажется, идея свозить Лику в нашу клинику была не самой плохой.

Остается лишь одно «но»: чей же это ребенок?!

Лика

— Я не могу быть беременной, — говорю я тетеньке с добрыми глазами. На ней белый халат. Что называется кипенно-белый, глазам больно. Не хочется называть ее ни доктором, ни врачом — такой доброжелательностью веет от ее лица. Она как фея-крестная из сказки про Золушку. Короткая стрижка, волосы серебристые. Ей очень идет.

— Почему вы в этом так уверены? — спрашивает она. Тетенька к себе располагает. Ей хочется довериться.

— Потому что я бесплодна, — произношу слова вслух и не чувствую привычной горечи. Наверное, я привыкаю, и однажды смогу сказать об этом вообще без эмоций.

Я роюсь в сумочке, показываю заключение. Тетенька внимательно читает, кивает головой. Улыбка не сходит с ее губ, но не кажется ни фальшивой, ни дежурно-приклеенной. Потом она поднимает на меня добрые-добрые глаза. Я бы, наверное, расплакалась от ее участия, но почему-то застыла где-то внутри, зацементировалась.