Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

– А что я ищу? – спросил он.

Я проглотила слюну пересохшим ртом.

– Крысиные клетки? – спросила я.

– Бог ты мой! – шепнул кто-то. – Откуда оназнает?

Я снова сделала глотательное движение – не моглаостановиться.

– Спасибо.

Медленным и рассчитанным движением я взяла этот отчет иналепила его на стенку. Трясущейся рукой надписала на липучке «Присутствие Т» иприлепила сверху. В отчете говорилось, что убитый был вышибалой в дансинге, ноесли он был студентом Андерс, то имел навык обращения с лей-линиями и был,вероятно, начальником службы безопасности на нелегальных крысиных боях в «УДжима».

С мрачным чувством я потянулась за пятым отчетом. Это былТрент – я знала уже, что это Трент, – но сам ужас того, что он сделал,убивал радость, которую я могла бы почувствовать, уличая его.

Я почувствовала, что мужчины за моей спиной смотрят, как ялистаю отчет, вспоминая пятую жертву, найденную три недели тому назад, погибшуютак же, как первая. Звонок заплаканной матери сообщил мне, что она встречаласьмесяц назад с Трентом в специализированном книжном магазине. Она запомнила,потому что дочь была удивлена, что такой молодой и важный человек интересуетсятакими редкостями, как антологии доповоротных волшебных сказок. Послеподтверждения, что ее дочь работала в фирме обеспечения безопасности рассылок,я выразила свои соболезнования и повесила трубку.

От фонового шума возбужденных голосов я как-то оцепенела ещесильнее. Тщательно написала большое Т, следя, чтобы линии получались ясными ипрямыми. Прилепила ее рядом с копией фотографии этой женщины на рабочемудостоверении. Она была молодой, с прямыми светлыми волосами до плеч исимпатичным овальным личиком. Только что из колледжа. Вспыхнуло воспоминание офотографии изуродованной женщины на каталке, и кровь отхлынула от лица. Явстала, похолодев, голова кружилась.

Мужчины замолчали, будто звонок прозвонил.

– Где тут женский туалет? – прошептала япересохшим ртом.

– Налево. В глубине комнаты.

У меня не было времени говорить «спасибо». Клацая каблуками,я вышла, не глядя ни налево, ни направо, ускорив шаг, как только увидела вконце комнаты дверь. В нее я ворвалась бегом, как раз успев добежать доунитаза.

Меня вывернуло наизнанку. Слезы бежали по лицу, их соленыйвкус смешивался с горечью желчи. Как можно вообще такое с кем-то сделать? Я кэтому не была готова. Я же, черт побери, ведьма, а не коронер. В ОВ агентов неучили воспринимать такие вещи. Розыскные агенты – это не следователи поубийствам. Они доставляют преступников живыми, даже мертвых.

Желудок у меня опустел, и когда сухие спазмы тожепрекратились, я осталась сидеть, где сидела, на полу женского туалета ФВБ,прижимаясь лбом к холодному фаянсу, пытаясь не плакать. Вдруг я поняла, чтокто-то держит мне волосы, чтобы они не запачкались, и держит уже не первуюминуту.

– Это пройдет, – шепнула Роуз, будто говорила самас собой. – Обещаю. Завтра или послезавтра, когда ты закроешь глаза, ты ужеэтого не увидишь.

Я подняла голову, Роуз отпустила руку и отступила на шаг. Заоткрытой дверью виднелся ряд умывальников и зеркал.

– Правда? – спросила я несчастным голосом. Онаслабо улыбнулась:

– Так говорят. Я все жду. Как и остальные, думаю.

Чувствуя себя по-дурацки, я неуклюже встала, спустила воду,отряхнулась, радуясь, что в ФВБ в туалетах чище, чем у меня. Роуз отошла кумывальнику, давая мне время привести себя в порядок. Я вышла из кабинки,смущенная, чувствуя себя дурой. Гленн мне этого так не спустит.

– Лучше? – спросила Роуз, вытирая руки, и якивнула ей расслабленным жестом, готовая снова расплакаться, потому что она недразнила меня желторотой и не заставляла меня стыдиться, что я такая слабачка.

– Я принесла, – сказала она, беря с умывальникамою сумочку и протягивая мне. – Подумала, что ты захочешь подкраситься.

– Спасибо, Роуз, – снова кивнула я.

Она улыбнулась, и от проявившихся морщин ее лицо стало ещеболее сочувственным.

– Не переживай. Действительно тяжелая штука. Онаповернулась выйти, и я выпалила ей в спину:

– Как ты с этим справляешься? Как не развалишься начасти? Это же… это ужас, что с ними сделали. Как вообще кто-то мог такоесделать?

Роуз медленно вздохнула, выдохнула.

– Сначала плачешь, потом злишься… потом что-то делаешь.Я смотрела ей вслед. Резко и быстро простучали ее шаги, потом дверь закрылась. Этода. Это я могу.

Понадобилось больше мужества, чем мне хотелось признавать,чтобы выйти из туалета. Интересно, все ли уже знают, что меня стошнило. Роузпроявила неожиданную доброту и понимание, но остальные офицеры ФВБ мне этоготочно не спустят. Красотка-ведьмочка, которая захотела играть в мужские игры? Гленнтакого шанса не упустит.

Я бросила нервный взгляд в сторону открытых офисов и сбиласьс шага, не увидев насмешливых лиц – а только пустые столы. Все столпились удверей кабинета Гленна, заглядывая внутрь. И оттуда доносились громкие голоса.

– Простите, – пробормотала я, прижимая к себесумку и проталкиваясь мимо сотрудника ФВБ в форме. И остановилась прямо напороге, увидев, что в комнате полно спорящих людей с оружием инаручниками. – Морган! – Тот коп с чипсами схватил меня за руку ивтянул внутрь. – Полегчало?

Я споткнулась от резкого движения, выпрямилась.

– Д-да, – сказала я неуверенно.

– Ну и хорошо. Я тут позвонил для вас по последнемутелефону. – Данлоп поглядел мне в глаза – у него они были карие, и такиечестные – казалось, я ему прямо в душу смотрю. – Надеюсь, вы не против – япросто подыхал от любопытства.

Он расправил усы, вытер с них жир, и взгляд его вернулся кшести отчетам, закрепленным поверх записок Гленна.

Я оглядела комнату. Все собравшиеся оборачивались на мойвзгляд, узнавали меня – и возвращались к своей беседе. Они все уже знали, чтоменя вывернуло, но никто по этому поводу не прохаживался, и у меня возникловпечатление, что я каким-то хитрым образом сломала лед. Раз я не выдержала, этопоказывало, что я такой же человек, как они – в каком-то смысле.

Гленн сидел за столом, скрестив на груди руки, и ничего неговорил, наблюдая за отдельными спорами. На меня он посмотрел искоса, приподнявброви. Судя по разговорам, присутствующие в комнате были настроены арестоватьТрента, но некоторые опасались его политической силы и хотели больше фактов.Напряжение в комнате было не так сильно, как можно было подумать по громкости,с которой они друг на друга орали. Похоже, людям нравится делать любую работу сгромкими разговорами.