Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

У Гленна было закрепленное за ним место, и стук моихкаблуков разнесся эхом, когда я поставила ноги на асфальт. До боли медленно,как частенько поступал мой папа, Гленн вылез, подергивая рукава пиджака. Доставиз машины свою крысу, он жестом пригласил меня к лестнице.

По-прежнему молча, я пошла по бетонной лестнице вслед заним. К задней двери подняться надо было только на один пролет, и Гленнпридержал для меня дверь. Мы вошли, Гленн снял темные очки, я отвела волосы сглаз, засунув их под кепку. Работал кондиционер, и я оглядела узкий коридор,который будто был за много-много миль от людного и шумного вестибюля.

Гленн из-за захламленного письменного стола вытащил гостевойпропуск, вписал меня туда и кивнул человеку у телефона. Я прицепила пропуск клацкану и пошла за Тленном в сторону открытых кабинетов.

– Привет, Роуз! – поздоровался Гленн с секретаршейЭддена. – Капитан у себя?

Пожилая дама, не видя меня в упор, положила палец на бумагу,с которой что-то печатала, и кивнула.

– У него совещание. Мне доложить, что вы здесь?

Гленн взял меня под локоток и повел мимо секретарши:

– Когда освободится. Ничего спешного, мы с миз Морган вближайшие часы никуда не денемся.

Часы? У ФВБ не могло быть особо много информации – этипреступления в юрисдикции ОВ. И мне не понравилось, как он не дал мне говоритьс Роуз: мне хотелось выяснить, какой здесь у них дресс-код.

– Мой кабинет вон там, – показал Гленн в сторонукабинетов, разделенных перегородками. Несколько сотрудников за столами поднялиглаза от бумаг, когда Гленн почти протолкнул меня вперед. У меня создалосьотчетливое впечатление, будто он не хочет, чтобы кто-нибудь знал о моемприсутствии.

– Очень мило, – язвительно сказала я, когда онзатащил меня к себе в кабинет. Серовато-белая комната была почти пуста, в углахскопилась грязь. Новый компьютерный монитор стоял на почти пустом столе, и унего были древние колонки. За столом стояло кресло – ободранное, и я подумала,найдется ли во всем этом здании хоть одно приличное. Стол был покрыт белымламинатом, но грязь, въевшаяся в него за много лет, придавала ему почти серыйцвет. В проволочной корзине для мусора не было ничего.

– Осторожно, телефонные провода, – сказал Гленн,проходя мимо меня и ставя свой пакет с крысой на ящики с папками.

Пиджак он снял и тщательно повесил на деревянные плечики,которые прицепил на вешалку для шляп. Глядя на эту мерзкую комнату, я подумала,как должна выглядеть его квартира.

Двойной телефонный провод шел прямо по полу от розетки задлинным столом через всю комнату к письменному столу Гленна. Наверное, это былонарушение правил техники безопасности – вот так его проложить, но раз Гленн неволнуется, что кто-нибудь за него зацепится и сбросит со стола его телефон, таккакое дело мне?

– А почему ты не переставишь стол вон туда? –спросила я, глядя на заваленный бумагами стол там, где стоило бы поставитьписьменный.

Присев около клавиатуры, он поднял глаза.

– Я был бы тогда спиной к двери, и не видел бы зала.

– А…

Никаких безделушек здесь не было, совершенно ничего личного.На полках – только папки, из которых торчали бумаги. Не похоже было, чтобы онздесь давно сидел. Светлые прямоугольники отмечали места, где когда-то виселикартины. Единственное, что было на стене, кроме удостоверения детектива, –это пыльная доска объявлений с прилепленными записками, прямо над длиннымстолом. Они повылиняли и свернулись в трубочки, и разобрать написанные на нихиероглифы мог, наверное, только он сам.

– А что это за записки? – спросила я, пока онпроверял, что жалюзи, закрывающие окно в общий зал, опущены.

– Записки по одному старому делу, над которым яработаю, – сказал он голосом занятого человека, снова возвращаясь кклавиатуре и вводя цепочку букв. – Может быть, присядете?

Я встала посреди кабинета, глядя на его хозяина.

– Куда? – спросила я наконец.

Он поднял глаза, покраснел, когда сообразил, что стоит надединственным стулом.

– Я сейчас.

Он обогнул свой стол, неуклюже остановился передо мной, покая не отошла с дороги. Неловко протиснулся мимо меня и вышел.

Подумав, что кабинет Гленна – самый негостеприимный угол ФВБиз всех, что мне случалось видеть, я сняла шляпу и пальто, повесив их нагвоздь, торчащий из двери. Не зная, чем заняться, я подошла к столу. Намониторе светился экран приветствия и мигал запрос ввода.

Предшествуемый стуком колес, вернулся Гленн, толкая передсобой вертящееся кресло. Виновато на меня глянув, он поставил это кресло рядомсо своим. Я положила сумку на его пустой письменный стол и села рядом сГленном, подавшись вперед. Он ввел три пароля: «дельфин», «тюльпан» и «Моника».Прежняя подруга? На экране они отображались, естественно, звездочками, но Гленнпечатал всего двумя пальцами, и проследить было проще простого.

– О'кей, – сказал он, подтягивая к себе блокнот сосписком фамилий и идентификационных номеров. Глянув на первое имя, яотвернулась к экрану. Гленн медленно, наморщив лоб, стал вводить список. Тук.Пауза. Тук, тук.

– Слушай, дай я! – сказала я, подтягивая к себеклавиатуру.

Клавиши радостно зацокали, я ввела первое имя в списке,схватила мышь и щелкнула кнопку «Все», ограничив поиск только записями,внесенными за последний год.

На экране появился запрос, и я не знала, что ответить.

– Какой принтер? – спросила я Гленна.

Он ничего не сказал, и я повернулась к нему. Он сидел, скрестивна груди руки.

– Спорить могу, что ты у своего бойфренда всегдаотнимаешь пульт от телевизора, – сказал он, снова подтягивая к себеклавиатуру и завладевая мышью.

– А телевизор-то мой! – запальчиво сказала я, итут же добавила: – Извини.

На самом деле он не мой, а Айви. Мой давно уже в глубокойсоляной яме. И хорошо, потому что рядом с телевизором Айви у него жалкий был бывид.

Гленн едва слышно хмыкнул. Он медленно ввел следующуюфамилию, сверил ее со списком перед тем, как двигаться дальше. Я ждала,подавляя нетерпение. Мой взгляд то и дело обращался к смятому пакету на ящиках,и меня мучило бессмысленное желание вытащить оттуда крысу. Может, поэтому он исказал, что мы здесь пробудем ближайшие часы. Быстрее было бы вырезать буквы искладывать из них записку.

– Это не тот же самый принтер, – сказала я, когдаон выбрал.

– Я не знал, что тебе захочется смотреть всеподряд, – сказал он тем же голосом занятого человека, выбирая буквы наклавиатуре. – Я их посылаю на принтер в цоколе. – Он медленно набрал последниецифры и нажал на ввод. – И слышать не хочу насчет привязки к принтеру наэтом этаже, – добавил он.