World of WarCraft. Рождение Орды - Ричард Кнаак

Ресталаан вскричал певучим голосом и вместо нового удара схватил, потянул, выдернул из седла. Не ожидавший Дуротан мгновенно оказался на земле перед врагом, заносящим меч. Потянулся к секире, нащупал рукоять — нет, не успеть, не заслониться от удара… Однако Ночной Ловец знал свое дело не хуже седока. Едва почувствовав потерю всадника, кинулся на дренея, в огромных зубах хрустнула рука. Если б не доспехи, откусил бы. Но все равно боль и сила укуса заставили Ресталаана выронить меч. Взревев, Дуротан рубанул что, есть силы, попал в бок, под грудь, просек доспехи, загнав острие глубоко.

Ресталаан упал на колени, бесполезная рука — все еще в зубах Ночного Ловца. Белый волк стиснул зубы сильнее, рыча, затряс руку, будто мелкого зверька, чтоб переломать кости, еще миг — и отдерет напрочь. Из раны в боку хлестала кровь, но, несмотря на боль, Ресталаан не издал ни звука.

Дуротан встал на ноги и ударил еще раз, добивая — быстро и милосердно. Ресталаан обмяк, волк тут же выпустил руку — командир стражи Тэлмора был мертв.

Дуротан не позволил себе сожаления. Вскочил в седло, огляделся, отыскивая врагов — в них недостатка не было. Хотя город намного уступал размером Шаттрагу, столице дренеев, был все же достаточно велик, с многочисленным населением.

Воздух наполнили крики кровожадной ярости, боли и страха, лязг мечей о щиты и треск насылаемых заклятий. В ноздри ударила вонь крови и нечистот — и ни с чем не сравнимое, резкое, грязное зловоние страха.

Кипевшая внутри ярость помогла: никогда еще чувства так не обострялись, двигался, почти не думая. Вон еще один стражник, бьется с Оргримом. Только собрался на помощь, как Молот Рока описал дугу и врезался в шлем, раздробив череп под ним. Дуротан хохотнул свирепо — Оргрим в помощи не нуждается!

Почувствовал чье-то присутствие рядом с собой раньше, чем услышал либо унюхал, развернулся, испуская боевой клич клана, занес окровавленную секиру… И увидел девочку-подростка, почти еще ребенка, безоружную, визжащую от ярости. Она голыми руками вцепилась в доспех на ноге, стараясь оторвать. Зубы оскалены, по щекам струятся слезы. Вся в синей крови, слишком много крови, наверняка чужой, платье пропиталось ею, прилипло к телу. Ударяла бессильно, с глазами, обезумевшими от боли и злобы.

На одно ужасное мгновение показалась тем самым подростком, виденным Дуротаном и Оргримом годы назад. Нет, не может быть — та девочка же взрослая женщина. Но все же, может, это она и есть?.. Но неважно — девчушка с отчаянной храбростью, бессмысленно и жалко пыталась голыми руками причинить вред орку в доспехах и верхом на волке.

Лишь огромным усилием воли остановил Дуротан занесенную секиру. Нет, ребенка он не тронет — это бесчестье, это не пристало орку…

Вдруг девочка замерла, широко раскрыв глаза. Открыла рот — и оттуда хлынула кровь. Дуротан глянул вниз и увидел острие копья, натянувшее пропитанную кровью ткань. Не успел и шевельнуться, как орк из клана Изувеченной Длани повернул копье, сбрасывая тело наземь. Уперся сапогом в плечо, хрюкнув от натуги, выдернул лезвие. Ухмыльнулся Дуротану.

— Эй, Северный Волк, за тобой должок! — сказал и растворился в толпе убийц и их жертв.

Дуротан запрокинул голову и выкрикнул в небо, предкам, свое отчаяние.

Орки неудержимо рвались вперед, оставляя за собой россыпь трупов, почти все — дреней, но тут и там среди синих тел виднелось темное пятно — павший орк. Тяжелораненые кричали, взывали о помощи — напрасно. Шаманы могли бы излечить их, но магия чернокнижников не умела исцелять. Сраженные остались умирать рядом с теми, кого убили, а неудержимая Орда шла вперед.

Прошли по всей дороге между холмами, вступили в каждый дом, убивая все живое. Несомненно, часть дренеев спряталась — Дуротан молился, чтобы их не нашли. Но едва ли эту молитву услышат. Как только сопротивление подавят полностью, как только наведаются во все дома, начнут обыскивать тщательнее, вынюхивать спрятанные ценности и их хозяев. О том условились еще перед атакой.

Орда достигла наибольшего здания, расположенного выше всех на склоне, — дома главы города, где когда-то пророк Велен угощал двух молодых орков ужином. Дуротан узнал этот дом сразу.

Подумал с горечью: плохой же ты пророк, раз не сумел увидеть столь черное будущее. Ночной Ловец помчался вверх по ступеням, а Дуротан не смог удержаться — оглянулся на город, как тогда, когда вскарабкался по этой лестнице на своих двоих.

Тогда город дренеев походил на россыпь самоцветов по луговой траве. Теперь… теперь это просто взятый, разграбленный и оскверненный город, испятнанный кровью, проклятый смертью — не только живших в нем, но и смертью всякой надежды на примирение. Нелепо и страшно…

«Я горжусь моим городом и народом, — сказал когда-то Ресталаан, теперь мертвый, остывающий рядом с телами своего народа на улицах. — Нам пришлось нелегко, мы полюбили Дренор. Я никогда не думал, что выпадет сказать об этом орку. Пути судьбы воистину причудливы».

Причудливее, чем молодой орк либо стражник дренеев могли вообразить.

Комнаты, когда-то так стеснявшие пару молодых орков, теперь были набиты десятками взрослых воинов. Большинство помещений оказалось пустыми — дреней успели увести всех, кроме поклявшихся умереть, защищая город. Они и умирали — стражники, напавшие на орков в этом доме. Изысканная узорчатая мебель обрушивалась на их головы вместе со сталью, и треск ее, разлетающиеся куски добавляли азарта бою. Орки пробивали дыры в гладких податливых стенах просто от беззаботной ярости разрушения. Рубили кровати и фруктовые вазы, крошили статуэтки, разносили топорами и молотами столы.

— Стоять! — заревел Дуротан, но никто не услышал.

Призванные чернокнижниками твари смотрели на происходящее с удовольствием, почти насмешливо. Но время разрушать уже прошло, к чему буйствовать и портить, когда обитатели Тэлмора уже либо убиты, либо бежали?

— Стоять! — заорал Дуротан снова, и на этот раз услышал Оргрим, подхватил крик.

Командир от клана Песни Войны помотал головой, будто стряхивая наваждение, и тоже попытался утихомирить своих воинов. Дрек'Тар не обезумел, как прочие чернокнижники, и сумел не насылать бессмысленно заклятия.

— Слушать меня! — проревел Дуротан собравшимся в комнате, где Велен когда-то потчевал ужином, — изуродованной комнате, с изодранными, брошенными на пол портьерами, перевернутыми столами, изломанными стульями.

— Мы взяли город — теперь все здесь наше! Поймите — наше!

Ага, прислушались, замерли, тяжело дыша, перестали тыкать железом во все движущееся и неподвижное.

— Прежде всего, позаботьтесь о раненых! — приказал Дуротан, — Наши братья не должны подыхать, брошенные на улицах!

Многие посмотрели виновато, и Дуротан подумал с отвращением, что они напрочь забыли о собратьях, еще корчащихся от боли, пока с упоением крушили особняк главы города. Но сдержался, кивнул Дрек'Тару — хоть чернокнижники не могли исцелять, все же когда-то были шаманами, знали, как врачевать раны без магии. Дрек'Тар приказал нескольким, и те поспешили наружу, к раненым.