Королевский гамбит - Диана Стаккарт

— Фу, простая безделка, полученная от Лодовико на прошлые Святки. Возможно, она кое-что и стоит, но я всегда считала ее безвкусной. Разве может такая безделица быть интересна великому Леонардо?

Он осуждающе улыбнулся:

— Мне показалось, что я узнал работу одного из друзей моей юности. Впрочем, оставим пустяки и займемся ожидающими нас более важными делами. Позвольте мне показать вам несколько предметов, возможно, Имеющих некоторое отношение к убийству графа?

— Хорошо, — уже с явным раздражением проговорила она, и на лице ее промелькнула тень неуверенности. Впрочем, она исчезла так же быстро, как и появилась, она, вернувшись к блюду с фруктами, взяла виноград.

Он засунул руку в суму, вытащил шахматную королеву и поставил ее на ладонь.

— Я также обратил внимание на то, что вы играете в шахматы, — хладнокровно заметил Леонардо. — Эта вещица попала ко мне недавно. По-моему, она была украдена, возможно, у кого-то из гостей герцога. Она случайно не из вашего набора?

— Обыкновенная безделка, — сказала она, пренебрежительно покачав головой. — Будь она моей, я бы обрадовалась ее пропаже, но нет, она не моя.

Видимо, довольный ответом, он вновь спрятал шахматную фигуру и достал два рисунка. Развернув их перед ней, учитель продолжал:

— Вот рисунки двух юношей, работающих в замке. Вам кто-нибудь из них знаком?

Бегло взглянув на рисунки, графиня опять покачала головой.

— Хотя, к сожалению, у меня нет обыкновения болтать с разносчиками, я уверена, что не знаю их. — Тут ее бледные глаза сузились. — Почему вы спрашиваете меня? Полагаете, что убили Орландо они?

— Их нельзя исключать из числа подозреваемых. На самом деле их по распоряжению герцога держат под замком, и со временем они во всем сознаются.

Если он надеялся с помощью уловки выудить у нее некое подобие признания, сказав, как мы оба знали, явную ложь, трюк не удался, ибо она только пожала плечами.

— Пожалуй, некоторые меры предосторожности не будут излишни, — с презрительным смешком произнесла графиня, и я содрогнулась, догадавшись, что кроется под ее словами. — Искренне надеюсь, они быстро сознаются, и братец Лодовико выпустит нас из этого проклятого места. Лучше уж побыть на вилле мужа, чем так долго торчать в этой мнимой тюрьме.

— Убежден, все решится в ближайшие дни, возможно, даже часы, — вежливо заверил ее Леонардо, сворачивая рисунки и засовывая их внутрь жакета. — А теперь, если вам нечего больше сказать о том, чем в последнее время занимался ваш двоюродный брат, мы покинем вас. Возможно, наша следующая беседа будет более приятной.

— Это, мой дорогой Леонардо, целиком зависит от вас, — ответила она с прежним жеманным выражением на лице. — Вы здесь всегда желанный гость… днем или ночью.

Графиня проводила нас до двери, и мне казалось, что она не спускает своего бледного взора с моей спины. Пожалуй, интуиция не подвела меня, ибо, закрывая за собой дверь, она рассмеялась. Этот холодный смех был резок, как бьющееся стекло.

Графиня тихо обратилась ко мне:

— Совершенно уверена, Дино, что откуда-то знаю тебя. Впрочем, не пытайся вспомнить. Убеждена, со временем я припомню, где мы встречались.

Не увлекайтесь, как сорока, яркими красками и сверкающими каменьями. Ищите, как ворон, то, что прочно.

Леонардо да Винчи.

Дневники Дельфины делла Фации

Я думала, что после неудачного посещения графини Мальвораль мы отправимся к следующему знатному лицу из списка Леонардо. Вот почему я удивилась, когда, покинув ее покои, мы пошли обратно во внутренний двор. После прошедшего вечером ливня небо, нависшее над нами громадным четырехугольником, было таким же ярким, как на фресках Леонардо, хотя теплый, неприятно тяжелый воздух и предвещал в грядущем бурю. Мне в одежде пажа было жарко, хотя в присутствии графини меня знобило.

Мы остановились у каменной скамейки, установленной довольно далеко от открытых окон и дверей, чтобы спокойно поговорить, и учитель жестом пригласил меня присесть рядом с ним. Несколько мгновений он молча смотрел на портреты разносчиков, я же вспоминала в мельчайших подробностях одну за другой все беседы.

Архиепископ, на мой взгляд, ничего не знал о недавних убийствах. О том, кто был настоящей мишенью убийцы, можно лишь догадываться. Что касается графини, то внутренний голос мне подсказывал, что она каким-то образом связана с этим преступлением. К сожалению, наши расспросы ничего не прояснили, разве что мы установили, что у нее есть маленькая шкатулка, которая, возможно, открывается найденным в шахматной королеве ключом.

По крайней мере, так я думала. Когда учитель, однако, заговорил, его первыми словами были:

— Я еще не уверен, причастна ли графиня Мальвораль к смерти одного юноши и исчезновению другого, только она знала их. Это совершенно очевидно.

— Но почему вы так уверены? — удивленно спросила я.

Он осторожно сложил рисунки и сунул их внутрь жакета.

— Все довольно просто, мой дорогой мальчик. Если помнишь, когда я показал ей их изображения, она назвала их разносчиками. Мы же не говорили, кто они, да и их одежда не указывала на их положение в обществе. С равным успехом они могли быть конюхами либо моими подмастерьями. И только будучи лично знакомой с ними, она могла знать о том, кто они такие.

— Но что за ларец мы видели? И шахматная королева…

— Полагаю, шахматная королева ей не принадлежит. Я внимательно, пока мы говорили, наблюдал за ней, и, судя по ее манере, она не лгала и не проявила чрезмерного интереса к фигуре. — Он замолк и пронзительно посмотрел на меня: — Я изучил человеческую природу и человеческую анатомию, особенно в части, касающейся общения между людьми, как они, беседуя друг с другом, стремятся утаить правду. Тебе следует знать, мой мальчик, что, и это неоспоримый факт, лгущих людей выдают определенные внешние признаки, и когда они что-то скрывают, сколь бы искусны они ни были, они не в состоянии владеть лицом. Например, невольное расширение зрачков.

Он говорил и о других признаках, я же, с интересом кивая головой, внутренне дрожала. Не предупреждает ли он меня о том, что ему известна моя тайна? Не догадался ли он по какой-то мелочи, что я не всегда была искренна с ним?

Если так, он не выдавал своего беспокойства. Напротив, в конце импровизированной лекции Леонардо произнес:

— Со шкатулкой вопрос другой. Там хранится то, что, как она считает, не должно попасться на глаза постороннему человеку. Мне, вероятно, придется вечером наведаться в ее покои и попытаться моим ключом открыть ее замок.

Не зная, буквальный или переносный смысл был у последней фразы, и горячо молясь о том, чтобы верным оказалось первое, я пробормотала:

— Только остерегайтесь того, чтобы ваш ключ не нашел того, что вы не хотели бы.