Ельцин как наваждение - Павел Вощанов

– Но ведь создан же в Литве какой-то Комитет национального спасения? Что ж он, никакой помощи не оказывает?

– Так в нем же одни партийные боссы! Они уже никого, кроме самих себя, не представляют и ничего здесь не решают, – собеседник устало вздыхает: – А вы говорите о наведении какого-то конституционного порядка. Если его нет у вас, в центре, откуда ему тут взяться?

Информация второго дня подтверждает информацию первого. Правда, сегодня нам удалось узнать о контактах генерала Ачалова и командиров воинских подразделений с руководителями литовской компартии Бурокявичусом и Ермолавичусом. Они дают основания утверждать: при отсутствии четких указаний из Центра армия не станет помогать созданному коммунистами Комитету национального спасения в проведении им массовых акций, направленных на свержение нынешней литовской власти. Невнятица Кремля подтолкнула отправленные в Литву силовые подразделения к вынужденному нейтралитету, а их нейтралитет развязал руки антисоветскому руководству республики. Финал противостояния Москвы и Вильнюса становится все более очевидным – Литва уходит из СССР. Здесь уже не может произойти и не произойдет ничего такого, что изменило бы этот тренд, для кого-то желанный, для кого-то трагический. Теперь могу с полной уверенностью доложить шефу, что никакой кровавой бойни в Литве не будет, как не будет и Советской власти, и союза с Россией, даже если она, Россия, станет демократической.

В общем-то, с поставленной Ельциным задачей мы справились – провели свое расследование и теперь знаем, что тут происходит и что будет происходить. Осталось невыполненным лишь одно – я не привезу шефу доказательств того, что все происшедшее в Вильнюсе, включая штурм телебашни, сделано по личному указанию президента Горбачева. Подозреваю, что это может перечеркнуть все наши старания, но лучше так, чем манипулировать фактами.

Стук в дверь отрывает от размышлений о несправедливости придворной жизни: кто там?

– Дедушка, это мы, твои Красные Шапочки!

Узнаю хрипловатый голос майора Крайнего. Он стоит на пороге, салютуя поднятой над головой бутылкой виски. Рядом Муратов, с объемистым пакетом, по всей видимости, набитым закусочной снедью.

– И по какому поводу гуляем?

– По поводу отъезда. Отвальная. Такова традиция.

Уже далеко за полночь. Все выпито и съедено, но мы не расходимся – обсуждаем Вильнюс, вспоминаем Баку, Тбилиси, Нагорный Карабах, Приднестровье, Ош. Сколько уже таких кровавых отметин в нашей журналистской биографии! Если б мне сказали об этом лет десять назад, ни за что бы не поверил. Это же полный бред! А сейчас мы живем в этом бреду. И пытаемся понять его логику.

Если бы в ту пору у нас в стране был Интернет с его социальными сетями или хотя бы элементарная мобильная связь, мы бы уже знали, что с возвращением домой придется повременить. Буквально накануне министр обороны Язов, министр внутренних дел Пуго и председатель КГБ Крючков отдали приказ: установить контроль на административной границе Литвы и Латвии с тем, чтобы «исключить любые незаконные перемещения вооруженных лиц и грузов военного назначения» между Вильнюсом и Ригой.

Мы праздновали отвальную, а в это самое время поднятые по тревоге и спешно переброшенные из Пскова в приграничный Спурас десантники, злые от голода и усталости, уже мерзли в поле, не понимая, ради чего должны терпеть все эти мытарства. Единственный приказ, который они получили, – выдвинуться и занять позиции – был выполнен, новых не поступило. На вопрос о том, какая будет следующая задача, старшие офицеры отвечали младшим исключительно матом, ибо и сами были в таком же неведении.

Мы праздновали отвальную, а в это самое время рижские омоновцы уже минировали подступы к своей базе под Ригой, превращая ее в последний плацдарм советского правопорядка на латвийской земле. Они уже поняли, что помощи им ждать неоткуда, что Москва от них отвернулась, и, думаю, не иначе как от отчаяния взяли штурмам Дом печати, городской телеграф, здание МВД и школу милиции, потребовав от местных властей вернуть все органы правопорядка под юрисдикцию СССР.

Да, я доволен, и даже очень доволен тем, как мы поработали в Вильнюсе! Главное, что надо было выяснить, выяснили – крови здесь больше не будет. А все прочее зависит от мудрости тех, кто рулит политикой в Москве и Вильнюсе.

…Господи, зачем я это повторяю еще раз? Будто убеждаю себя в чем-то. А в чем мне себя убеждать? Все нормально! Мы хорошо поработали! Так что, братцы, ложимся спать, а завтра – домой. Со спокойной душой и с легким сердцем.

А отдавшие грозный приказ министры-силовики уже поняли: никакого прямого указания действовать ни от президента СССР, ни от какого-либо иного высшего руководителя страны (от вице-президента или, на худой конец, от главы союзного парламента) не поступит. И теперь ломают голову, как бы дать задний ход наделавшей столько шума войсковой операции.

А Горбачев понял, что оказался в ситуации двойного шаха, если вообще не мата. Отпусти он на волю советскую Прибалтику – рассыплется весь Союз, скроенный при Сталине по принципу лоскутного одеяла. Пойди по пути «неполитического решения прибалтийского кризиса» – неизбежно прольется кровь. Финал тот же – развал союзного государства.

А Борис Ельцин для себя уже все решил – Литва, Латвия и Эстония покидают СССР, политическое пространство переформатируется, и он становится на нем самым главным. Что же касается прибалтов, то они, по его разумению, всегда будут воспринимать Ельцина как старшего брата, как освободителя и защитника. А политическая элита Запада склонит голову пред его благородством и примет в свои ряды, как гаранта Демократии и Свободы на всем постсоветском пространстве.

Часть вторая

По собственной ли инициативе или ему дано такое задание, но вот уже второе утро литовский депутат Владимир Ярмоленко ни свет ни заря приходит к нам в гостиницу исключительно ради того, чтобы поинтересоваться, как идут дела и нет ли каких проблем, которые нужно помочь решить. Мой вчерашний ответ – дела идут согласно ранее выработанному плану, а таких проблем, которые мы не могли бы решить собственными силами, у нас нет – его вполне удовлетворил. Поэтому, когда сегодня утренний визитер, застав нас за чаепитием, с порога поинтересовался делами и проблемами, меня так и подмывало ответить во вчерашнем ключе, но приходится огорчить:

– Вечером уезжаем.

Ожидаю, что сейчас депутат-смотрящий удивится и начнет расспрашивать о причинах столь неожиданного решения. Но удивляться приходится мне – Ярмоленко реагирует на сообщение неожиданным вопросом: в Ригу решили ехать?

В пору моей аспирантской юности у меня был приятель. Так вот он, этот чудак, при каждой встрече неизменно интересовался тем, куда я в данный момент направляюсь. При этом никогда не задавал вопрос: «Куда идешь?». Казалось, цель моих перемещений в пространстве ему хорошо известна, а ответ нужен лишь для того, чтоб удостовериться в собственной дальновидности. Иногда в этом была какая-то логика. Например, повстречав меня как-то на Трубной площади, он с хитровато-загадочной улыбкой следователя по особо важным делам поинтересовался: «Что, в баню решил сходить?». Для него было совершенно очевидным, что если человек оказывается в районе, прилегающем к Неглинке, где в переулке расположены «Сандуновские бани», он именно туда и шагает. А то куда же еще? Но порой его вопросы ставили в тупик. Однажды мы столкнулись у публичной библиотеке на Кузнецком мосту, и он, поздоровавшись, огорошил вопросом: «В общагу идешь?». С чего вдруг решил, что иду именно туда – загадка. Тем более что в общежитии, которое располагалось не в центре, а на окраине города, я не жил и даже никогда не бывал.