Чужое сердце - Шарлотта Валандре

Июнь 2006 г.

Утром – несколько сообщений. Доминик Бенеар спрашивает мое мнение о театральной пьесе «Память воды», которую я получила и еще не прочла. Марианна из ассоциации «Подари жизнь» сообщает дату следующей акции в Люксембургском саду: запуск воздушных шаров 7 июня в 15.00, в присутствии министра здравоохранения Розелин Башло. Генриетта просит перезвонить ей в больницу по поводу Стивена, а Натали, заместитель моего редактора, получила на мое имя заказное письмо. Чтобы не тратить время, поскольку «дело вроде срочное», она предлагает мне зайти на улицу Шерш-Миди и забрать его (это недалеко от дома).

Я охвачена внезапным возбуждением. Кому перезванивать первой – Генриетте или Натали?

Генриетта снимает трубку после первого звонка и, как только узнает меня, начинает говорить шепотом:

– Вы не могли бы перезвонить попозже?.. Или нет, я сама вам перезвоню, так будет лучше. При первой возможности…

И, не дав мне времени ответить, вешает трубку. Что такого она хочет сказать, что даже нельзя произнести вслух? И кто был с ней рядом?

У Натали включен автоответчик. Я поспешно одеваюсь и бегу к издателю. Пятнадцать минут – и я на месте.

Улыбчивая стажерка отвечает мне, что у Натали встреча, но она слышала, как та упоминала про письмо, полученное сегодня утром, – оно должно быть где-то в этой куче бумаг, говорит она устало.

– Как приятно увидеть вас в жизни – и в хорошей форме… – робко говорит она, роясь на столе у Натали – и ничего не находя. Сейчас загляну к ней. Наверное, она взяла папку на встречу.

У меня звонит телефон, это Генриетта. Я сажусь в тесном уголке, напротив книжных стопок.

Генриетта – поспешно:

– Я не могу долго говорить, деточка, но доктор Леру не участвовал в операции по пересадке вашего сердца…

Я прерываю Генриетту и предлагаю перезвонить ей через минуту – я вижу, что Натали торопливо входит в комнату с письмом в руке. Она протягивает мне конверт, я тут же узнаю его.

– Здравствуйте, Шарлотта, все в порядке? Вот заказное письмо – какой-то поклонник хотел, чтобы вы наверняка получили его послание, видимо, там что-то важное! Правда, мне кажется, адрес фальшивка, посмотрите, как забавно. Если у вас кончились фотографии для поклонников, у нас еще есть несколько экземпляров.

– Его адрес?!

– Да, адрес отправителя, это заказное письмо, но прочтите сначала!

Я беру письмо.

– «Жан Марэ, рю де ля Пэ, 75011 Париж». Черт знает что, рю де ля Пэ совсем не в одиннадцатом округе Парижа!

– Может, адрес и фальшивка, – говорит стажерка, поднимая голову. – Но он наверняка что-то означает. Во всякой выдумке есть доля смысла…

– Справедливо. Автор этого послания – человек тонкий.

Стажерка встает, подходит ко мне и читает, заглядывая через плечо. Я комментирую адрес:

– Жан Марэ? Красивый актер, вроде и все… Рю де ля Пэ? Встречается в игре «Монополия», в песне певицы Зази, это магазины дорогих ювелиров, – никакого отношения ко мне… Одиннадцатый округ? Жила там, но так давно…

– Если эта улица не в одиннадцатом округе – я Парижа не знаю, я сама из Орлеана, – значит цифра одиннадцать что-то означает.

– Одиннадцатый месяц – ноябрь? Больше ничего в голову не приходит. Лучший месяц в году, у меня в ноябре день рождения!

Натали с любопытством выслушивает наши умозаключения, потом извиняется – ей надо вернуться на встречу. Увлекшись игрой, я продолжаю рассуждать с любопытной стажеркой, которая напоминает мне Лили, иначе говоря – Мисс Марпл.

– Зато день не тот – я родилась двадцать девятого.

Четвертого ноября? Ой, дошло! Да это настоящий Код да Винчи! Это дата моей трансплантации.

– При чем тут письмо?

– Долго объяснять… Спасибо вам за помощь, вы невероятно проницательны, удачной вам стажировки!

– Я обожаю детективы, поэтому и хотела стажироваться здесь.

Да, случайностей не бывает.

– Все правильно, только это не детектив, а моя жизнь. До свидания и удачи вам. Как вас зовут?

– Анн-Мари.

– Как мою маму.

– Я читала вашу книгу, ваша жизнь немного похожа на детектив, – говорит Анн-Мари мягко и снова погружается в свои бумаги.

Выходя из издательства, я тут же перезваниваю Генриетте, которая тараторит:

– Ах да, деточка, я вам сказала, что доктор Леру не участвовал в трансплантации. Но! И это только ради вас, пообещайте мне, что это останется между нами, – зато его подпись стоит под операцией по забору трансплантата утром того же дня, когда случилась ваша пересадка сердца, – четвертого ноября в пять часов девятнадцать минут.

– Моего трансплантата?!

– Нет! Какого-то трансплантата. Трансплантируемые органы полностью анонимны, в любом случае я не могу сказать имя, но мне показалось, что эта информация, которую я имею право сообщить, покажется вам интересной.

– Да, конечно… Вы еще встречаете Стивена?

– Да, я периодически вижу его. Ей-богу, никаких особых событий. Кажется, он оправился от разрыва и перевода в другое отделение.

– От разрыва – точно, но почему вы говорите «оправился от перевода в другое отделение»?

– Потому что, по моим сведениям, это был не его выбор… А вы, деточка, как себя чувствуете, когда меня навестите?

– Скоро, Генриетточка, у меня через месяц следующая биопсия.

Я прощаюсь с Генриеттой и на несколько секунд забываю про красивый конверт, который держу в руке. Стивен участвовал в заборе трансплантата за несколько часов до моей операции по пересадке сердца… Отчего же он не сказал мне об этом? Он прекрасно знает дату моей операции, она написана на первой странице моего медицинского досье. И я много раз упоминала о ней в моих кошмарах.

Я глажу нежную шершавую ткань стаффордского конверта, обезображенную желтыми наклейками заказного отправления. Присяду-ка я в этом уютном чайном салоне, расположенном через дорогу, где иногда бывают знаменитости. Сегодня звезд нет, нет вообще никого, только я и официантка, расстроенная безлюдьем. Я, как обычно, заказываю чашку белого чая, кусок лимонного торта и в виде исключения – мини-ромовую бабу. Мне нужно набраться сил и мужества. Я открываю письмо.

Дорогая Шарлотта ,

Ваш поступок потряс меня, породил во мне глубокое смятение. Конечно, я сразу все понял. Я узнаю в нем вас – трогательную и полную вдохновения. В этот сокровенный момент вы обращались не ко мне одному.

Я ощутил вашу силу, вашу волю. Как прекрасны ваши глаза. Какой вы прекрасный человек. Смогу ли я однажды выдержать силу вашего взгляда, оказаться с вами лицом к лицу? Не думаю.

Я уверен, вы поймете мое решение.