Смерть и немного любви - Александра Маринина

Она вылезла из ванной, не выключая воду, завернулась вполотенце и вышла на кухню. Не обращая внимания на Лешу, который, сидя застолом, раскладывал пасьянс, достала из шкафчика высокий стакан и бутылкумартини, налила себе изрядную порцию и залпом выпила. Проигнорировав изумленныйвзгляд мужа, молча поставила стакан в раковину, а бутылку обратно в шкафчик и,вернувшись в ванную, снова встала под душ. Через несколько минут ей сталолегче, сведенные будто судорогой мышцы расслабились и разжались, ознобпрекратился.

Настя тщательно вытерлась большим толстым полотенцем,закуталась в халат и ушла в комнату. Включила телевизор, но тут же сраздражением выключила его. По одной программе какой-то тип с утомленнымсветской жизнью лицом многозначительно пел: «Давай вечером умрем весело –поиграем в декаданс». По другой шла очередная мыльная опера. По третьей –футбол. По четвертой – что-то совершенно невообразимое, с кривляющимся патлатымшоуменом.

«Боже мой, мама, ты даже не представляешь, как мы здесьживем, – думала она, раскладывая диван и доставая из тумбы постельноебелье. – Ты даже не представляешь, что здесь у нас творится. Ты меряешьнаших людей какими-то несуществующими мерками, которые годятся только длясказочных героев и романтических принцев. Ведь если мне не нравится то, чтопоказывают по телевизору, а это все равно показывают, причем по всем каналам,значит, большинству-то нравится. Выходит, в нашей стране большинство – этолюди, которым нравится этот патлатый идиот с плоскими шутками, эти бесконечныеклипы с примитивными певцами в заклепках и браслетах, эта реклама, от которойхочется повеситься. Мы теперь такие, мама, озлобленные и тупые, а тыпродолжаешь мерить нас христианскими понятиями «добрый» или «злой». Мы с тобой,наверное, уже никогда не поймем друг друга. Мы стали совсем чужими и далекими».

Она сняла халат, погасила свет, скользнула под одеяло игорько заплакала.

Валерий Турбин проводил Элю до дверей ее квартиры ивопросительно заглянул в глаза девушке. Нет, как он и ожидал, она снова неприглашает его к себе домой. Он по-прежнему должен оставаться в положениипоклонника-ухажера, а не жениха, который еще неделю назад, если бы не глупаяслучайность, стал бы законным мужем. Ну почему все так? Почему?

– Когда я тебя увижу? – спросил он, видя, что Эляуже достала ключи.

– Завтра, наверное, – тихо ответила она.

– Ты расстроена?

– Нет, все в порядке.

– Я знаю, ты все еще переживаешь из-за того, что наговорилвчера этот мерзавец. Эленька, любимая моя, я ни капельки не ревную, я никогдане упрекну тебя, клянусь. Ну забудь ты все это.

– Значит, Марат был прав, – задумчиво проговориладевушка и скрылась в квартире, оставив жениха на лестнице.

Турбин с досадой ударил кулаком по стенке. Ну почему ему такне везет, а? Все шло так гладко, так ровно, и вдруг это убийство дурацкое,которое все сломало. Свадьбу отложили, а теперь еще вмешался этот Марат сосвоими деньгами и богатейскими замашками.

«Значит, Марат был прав…» Конечно, черт возьми, еще какправ, десять, сто, тысячу раз прав! Каждое его слово – правда, против которой ивозразить нечего. Поэтому и выглядел он, Турбин, так жалко вчера на даче, когдаявился Марат Латышев, что не нашлось аргументов против совершенно правильныхего слов. Валерий был согласен с ним полностью, готов был подписаться подкаждым его словом, поэтому не спор у них получился, а монолог праведного Маратаи избиение грешного младенца Валерия. Только толку-то от этой правды…

Он вспомнил, как впервые переспал с женщиной. Он ничеготогда еще не умел и всего боялся, было ему семнадцать лет, а женщина была летна десять старше. Она была терпелива и деликатна, понимая, что имеет дело снеумелым мальчишкой.

– Зачем ты это сделала? – спросил он, когда всеосталось позади. – Какой тебе интерес возиться со мной?

– Ты не понимаешь, – улыбнулась она. – В тебеесть что-то… Не знаю даже, как сказать. От тебя волна идет. Женщина смотрит натебя и начинает тебя хотеть. Знаешь, это редко встречается, очень-очень редко,обычно с женщиной нужно долго работать, трудиться, чтобы она тебя действительнозахотела, по-настоящему. Поэтому мужчины придумывают тысячи всяких хитростей итехнических приемов для этого. А тебе ничего такого не нужно. От тебя такая мощнаяволна идет, что уже больше ничего не требуется, только потенция.

Турбин тогда не очень хорошо ее понял, но запомнил все, чтоона сказала, и принялся набираться опыта. Уже через год до него полностью дошелвесь смысл сказанного той женщиной. Еще полгода ушло на то, чтобы осмыслитьпонятое и составить собственную систему ценностей, сообразуясь с открытым всебе природным даром.

Валерик рос правильным, хорошим мальчиком, вокруг неговсегда были хорошие книги и хорошие картины, умная образованная мама, котораямогла, не заглядывая в учебник, объяснить любую тему по любому предмету вплотьдо десятого класса. В плане интеллекта мама была авторитетом непререкаемым, ибообладала широчайшей эрудицией. Валерик рос в убеждении, что главное в жизни –развитый интеллект и полученные знания. Тогда можно овладеть любой профессией идобиться любой цели. Школу он закончил с золотой медалью.

И вдруг оказалось, что в нем от природы есть нечто такое,что позволит добиваться тех же самых целей, но другим, гораздо более приятным игораздо менее обременительным способом. Так что же, все было зря? Пропущенныевечеринки, непосмотренные кинофильмы, неперецелованные одноклассницы – все этижертвы во имя учебы и знаний, все это было зря? Можно было ходить гулять повечерам до поздней ночи, пить вино тайком в беседке, тискать захмелевшихдевчонок, а то и не тискать, а кое-что посерьезнее, играть в карты, бегать вкино вместо уроков. Можно было прожить нормальное среднестатистическое детствосо всеми детскими радостями и подростковыми глупостями, с умеренным, «в кайф»,мелким хулиганством, которое так хорошо помогает сбрасывать излишки энергии, сранним смешным сексом, легкой выпивкой и яркой бравадой. Все, оказывается,можно было, и результат был бы тот же. Потому что секретарь приемной комиссииинститута, куда Валерик поступал учиться, молодая партийная активистка, недостигшая тридцати лет, и без всех его отличных оценок и «медалированных»знаний сделала все как надо, включила Турбина в список тех, кто при любыхусловиях должен был стать студентом. И сделала это без всяких просьб с егостороны после того, как провела с ним наедине не более пятнадцати минут. За этипятнадцать минут, что они пробыли на черной лестнице, у двери на чердак, онаполучила все, чего недополучала на протяжении шести лет замужества, а он –очередной опыт: женщине важен сам факт достижения оргазма, а не способ, которымон достигается. Этот опыт ему больше никогда не пригодился, ибо с потенцией уВалерия Турбина проблем не было.

Он успешно учился, писал блестящие курсовые работы, нотематику выбирал узкую, ту, которая его интересовала больше всего. Профессора,оценив его хорошие способности, советовали заняться социологией, а еще лучше –политологией.