Причуды богов - Елена Арсеньева

– Какой ход? – нетерпеливо спросила она,обкручивая косу вокруг головы. – Где он?

– Ну я же говорил: замок Жалекачского построенеще в незапамятные времена. По преданию, Завиша Черный был его первый владелеци строитель. Он считался воплощением рыцарской храбрости и силы, участвовал вомногих турнирах, войнах, в том числе и в Грюнвальдской битве. Погиб бедняга втурецкой неволе, однако перед тем последним походом на османов все золото своепереплавил и отлил из него лебедя и лодочку, сложил в лодочку драгоценные камни– и, привязав к лебедю, пустил плавать по озеру, которое вырыл в подземельяхзамка. Кто найдет озеро, кто приманит лебедя, тот станет баснословно богат.

– Ах вот что! – разочарованно вздохнулаЮлия. – Сказка такая!

– Нет, не сказка! – по-мальчишескиобиделся Ржевусский. – Об этом озере мне только вчера рассказала одна дама,она из рода прежних владельцев этого замка и прямая наследница Завиши Черного.Красавица! Правда, есть в ней что-то ведьмовское. И настоящая сангхани:коварная и ненасытная. Я встретил ее здесь неподалеку, и она раскрыла мнетайну, а я в обмен согласился заехать в замок, исполнить ее поручение.

– Ты, как я погляжу, взял на себя очень многочужих поручений! Зигмунда, этой дамы, еще кого-то там… Да и генералаКолыски! – усмехнулась Юлия, дивясь в душе легковерности, чтобы не сказатьглупости Ржевусского. – Не боишься одно с другим перепутать?

– На самом деле поручений не так ужмного! – лукаво прищурился Ржевусский. – Открою тебе еще одну тайну:я никогда в глаза не видел никакого Колыски! Мне просто посоветовали назватьего имя, потому что Жалекачский был некогда знаком с ним и для порученца своегостарого друга ничего не пожалеет. Не думаю, конечно, что он отведет меня вподвал и покажет золотого лебедя, но если его об этом попросишь ты…

– Я?! – так и ахнула Юлия. – Я-а?!

– Ну разумеется! – Ржевусский схватил ееза руку. – Я ведь заметил, как на тебя поглядывал старый развратник! Вэтом платье ты неотразима, и, уверен, тебе даже не придется его снимать: пануЖалекачскому вполне достаточно будет, если ты просто поднимешь юбку повыше ираздвинешь ножки, чтобы он мог увидеть в разрезе панталон это дивное местечко,которое испокон веков вводит мужчин во грех. Если постараешься, ты успеешь унего многое выведать, моя красавица чатрани!

Юлия смотрела на него во все глаза, непостигая стремительности превращения пылкого любовника в расчетливого сутенера.Что же это?! У всех мужчин, ею встреченных, такое пристрастие: превращатьженщину в проститутку?! Или он просто безумен? Обезумел от жадности?

– Ты ошибся, – проговорила она медленно,высвобождая свою руку. – Тебе надо было сразу взяться за пани Жалекачскую– и клад уже был бы твоим.

– Не думаю, что эта польская Цирцея хотьчто-то знает о таких вещах, – деловито отозвался Ржевусский. – У менябыла такая мысль, но, думаю, тебе повезет больше.

– Нет, думаю, не повезет, – отчеканилаЮлия, глядя в черные бесстыжие глаза. – Я и пытаться не стану…

– Тогда я к тебе больше не притронусьникогда, – хладнокровно перебил ее Ржевусский и выжидательно уставился нанее. Ей что, следовало зарыдать от ужаса?!

– Да на здоровье, – пожала плечами Юлия иповернулась, чтобы уйти. – Еще и спасибо скажу… – И вскрикнула от боли,потому что Ржевусский схватил ее за плечи и с силой рванул к себе.

– Да как ты смеешь? – Он на миг дажеподавился своим хриплым клекотом. – Ты должна сказать, что не перенесешьэтого! Что для тебя лучше умереть, чем лишиться моих ласк! Так всегда мнеговорили! Я самый лучший! Женщины сходят от меня с ума. – Глаза егоповлажнели от искренней, почти мальчишеской гордости. – Женщина не можетпожелать после меня другого мужчину, потому что перед тем, как приступить кдействию, я кипячу желчь белого зайца с медом и смазываю свое орудие…

– Надо думать, на сей раз ты забыл этосделать, – передернула плечами Юлия, пытаясь высвободиться, но Ржевусскийоказался сильнее и одним рывком свалил ее на пол.

– Ты не уйдешь! Я докажу тебе! Ты снова будешьумолять меня!

Юлия едва не задохнулась от ярости. Невозможнобыло вообразить, что еще полчаса назад она готова была сама изнасиловать этогомужчину, чтобы получить хоть крохи наслаждения. Сейчас он внушал ей толькоотвращение своим самодовольством хорошо тренированного самца, и она билась изстороны в сторону, пытаясь вырваться. Но сладить с разъяренным Ржевусским былоневозможно. Злость его была удесятерена тем, что основной предмет его гордостиникак не желал вставать в боевую позицию, а по-прежнему безмятежно спал, какиебы испепеляющие взоры ни бросал на него хозяин. Это было так невыносимо смешно,что Юлия зашлась в истерических судорогах, давясь разом и хохотом, и крикомотвращения, – и не сразу смогла опомниться, когда кто-то схватил ее подмышки и, сильно встряхнув, поставил на ноги.

Прошло некоторое время, прежде чем Юлия сквозьтуман злых слез разглядела, что Ржевусский, стеная от боли, валяется средиразбросанных шкур, а над ним, словно пышущий огнем дракон, возвышается не ктоиной, как разъяренный пан Жалекачский с обнаженной карабелей в руке.

Юлия бросила испуганный взгляд ниже его пояса.Слава богу, хоть эти штаны были застегнуты!

– А ну, берите этого обманщика! – мрачноприказал пан Жалекачский. – Да он такой же курьер Колыски, как я – панВолодыевский! [57] Ишь, пся крев! Вздумалобижать даму в моем доме! Истинным дикарем сделался, а ведь сын гетмана! Чтотворится с миром! Надеюсь, с вами все в порядке, прелестная панна? – Онподал руку Юлии и помог ей встать. – Передаю вас на попечение моей жены, аэтого злодея будет ждать примерная кара. Ведите его! – Он зашагал покоридору, а следом волокли ошеломленного и откровенно перепуганногоРжевусского, едва успевшего прикрыть наготу бурнусом. Он что-то выкрикивалпо-французски, верно, в свое оправдание, однако его никто не слушал, толькокакой-то мелкорослый панок не погнушался изрядно ткнуть его под ребро.

– Не кричи, никто не заступится, –посоветовал он почти дружески. – Первое правило этого дома: никогда непорти настроение пану Жалекачскому печальными вестями, потому что у хорошегогостя на первом плане должно быть здоровье его хозяина. Да и, наконец, тебе уженичего не поможет…

Юлия, очнувшись от внезапности свершившегося,бросилась к окну.