Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Нити ложились плотно. Ткач, ни на кого не обращая внимания, сидел над узкой наклонной рамой, собранной из чьих-то костей, и протаскивал от края к краю челнок — миниатюрный плоский череп. Его внутренние выступы причудливо обматывала нить — как её засовывают внутрь, Гедимину не показали. Рамы стояли вдоль стен пещеры — одной из пещер в каменном колодце, куда сармат рискнул подняться. Здесь было светло — стены почти сплошняком намазали церой, тонкие нити и узкое полотно в её свете казались ослепительно белыми. У дальней стены кому-то досталась работа посложнее — более массивная рама с подвижными частями, три утка с белой, чёрной и красной нитью. Гедимин думал подойти ближе, но проход был узким, а снизу, из колодца, уже громко шуршали, и Вепуат нетерпеливо постукивал пальцем по броне.

— Что не так? — спросил сармат, выбираясь из пещеры. — Они же нас сюда пустили.

— Тут у них разделение ответственности, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Наш спец занят первичной обработкой. Пустил нас он. А к ткачам он отношения не имеет. И они на него, чего доброго, нажалуются.

Гедимин недовольно хмыкнул.

— Я никому не мешал. Даже ничего не трогал.

«Спец», пока сармат донимал ткачей, ушёл под арку и теперь выглядывал оттуда с явным беспокойством. Вепуат что-то прошелестел и быстро пошёл к нему, утаскивая за собой Гедимина. Тот сощурился, но подчинился — на сегодня ему хватило примитивных механизмов.

…В стенах колодца, уходящего на десятки метров вверх, не было ниш — только балки-ступени. «А, здесь мы лазили в прошлый раз,» — вспомнил Гедимин, опознав некоторые из них. «Здесь опоры прочнее.»

Двое «спецов»-проводников незаметно исчезли; последний стоял перед сарматами и что-то объяснял — больше жестами, чем словами. «Он занят первичной обработкой…» — Гедимин вспомнил пыльный «цех» и невольно поёжился. «Тоже надышится пылью. Не за год, так за пять-шесть. Вепуат так и не сказал им?»

— Он говорит, что мы можем рассказывать что угодно, — внезапно заговорил Вепуат, кивнув на «спеца». — В работе с asa’antha нет никаких секретов. Воды и горячих камней всюду полно. И где брать правильную руду, все знают. И всё равно никто не сможет сделать asa’an. А кто пробовал — умирали от грудной боли. Если карлики что-то выспросят у нас и потом умрут, Сэта не будут на нас обижены.

Гедимин мигнул.

— Стой! Грудная боль, смертельная… значит, им знаком силикоз? Только Сэта могут… что, для них такая пыль безвредна?

«Спец», издав трескучую фразу, вдруг провёл ладонью по броне Гедимина. Вепуат хмыкнул.

— Он теперь понял, что так взволновало тебя в пещерах. Ты решил, что все, кто там, умрут от грудной боли. Это свойственно Куэннам — так волноваться из-за чужих неприятностей.

— Да стой же! — Гедимин недовольно сощурился. — Я не Куэнн. А что у Сэта с устойчивостью к силикозу? Я слышал, как они кашляют. Они тоже не защищены…

Вепуат положил ладонь ему на грудь, и сармат изумлённо мигнул.

— Дослушай, а? Он как раз объясняет. Ни для кого не хорошо дышать над раздробленной рудой. Но Сэта, заболев, могут стать огнём, и все их внутренние полости очистятся. Те, кто не может стать огнём, будут болеть, пока не умрут. Давай уже прощаться — и наверх! У меня там «трилобиты», а местные начинают от нас уставать.

«Мать моя колба…» — Гедимин тяжело качнул головой. У него было много вопросов — про «стать огнём», про «очистку полостей», про образцы волокна — но Сэта уже склонил голову, прижав к груди кулак, и шагнул назад. Повторив его жест, сармат повернулся к лестнице. «Вещество интересное. Методы обработки — дикарские. Техника безопасности отсутствует. А про лечение силикоза я ещё выясню.»

… — Ну, водой-то можно было бы попрыскать? — буркнул Гедимин, устало щурясь; он и сам не понимал, зачем ведёт этот спор, тем более — с Вепуатом, никакого отношения не имеющим к технике безопасности в «асбестовых» цехах Шакхи. Вепуат так же устало отмахнулся — видимо, и у него от добытой информации немного искрило в мозгу.

— Ты разницу температур учитываешь? Может, им каждая капля — как нож.

— Пусть подогревают. У них весь город кейеком завален, уголь копать не надо, — отозвался Гедимин, глядя на серебристые нити, свисающие с костей-указателей. «Значит, тут висит особо ценное волокно. Не пожалели же…»

Экран на запястье мигнул. Гедимин встряхнул головой — от внезапной смены пейзажа она каждый раз немного кружилась — и уставился на сработавший дозиметр. Он уже погас — вспышка была мощной, но краткой. «Реактор с кем-то общается? А нет, тут другая пульсация. И я её тут уже видел.»

— Ты чего? — Вепуат, выходя за ним, едва в него не врезался.

— Тут только что был Хассинельг, — сказал Гедимин, разглядывая кривую на экране. — Переместился секунду назад. Ещё немного — я бы на него наступил. Чего он шарится у разлома?

Вепуат изумлённо мигнул.

— Хассинельг? Здесь⁈ Ты что-то путаешь, ремонтник. Стражи сюда носа не кажут. Ну, кроме того случая…

Гедимин ткнул пальцем в дозиметр.

— Он мне прямо в прибор нафонил своей телепортацией. Больше никто здесь так не излучает. Он сегодня отирается на холме?

Вепуат кивнул.

— Я видел его с утра. Но тут, у разлома… да вообще в разломе! Говоришь, ты чуть на него не наступил?

Он приложил ладонь козырьком ко лбу, разглядывая соседний холм. Обзор был так себе — с утра успели расставить шатры, притащить волокуши и выстроить штабеля бочонков и корзин. Но свечение костяного посоха Гедимин всё-таки углядел.

— Пойду-ка спрошу, что он тут забыл, — пробормотал Вепуат, недобро щурясь. — Когда отсюда кочевники лезли, ему сюда было не надо. Теперь приспичило. Не нравится мне это…

Он снял со взъерошенного скафандра подвеску-пропуск, накрутил на палец мокрую бахрому и сунул цацку в карман.

… — Не знаю, о чём ты, Вепу-а, — отозвался Хассинельг,