Обратный отсчет: Равнина - Токацин

думаешь, что делаешь сейчас добро. А так делать нельзя. Если спускать с рук таким, как этот Сэта, они город разорвут на части.

Гедимин сузил глаза.

— Традиции, м-мать моя колба… Скажи, что мы тогда никуда не пойдём. Они и так умные, с целым городом, обойдутся без благословений.

— Зря ты так, — пробормотал Вепуат, глядя на Гедимина с непонятным укором. Жрец дослушал короткую речь до конца и что-то прошелестел, резко взмахнув рукой. Охранники расступились. «Инженер» остался на месте, прижимая ладонь к помятому плечу и всё так же низко склонив голову. Жрец когтем поддел шнуры на его гриве и одним движением сдёрнул их.

— Они послушают равного Куэннам, жреца Пламени, — бесстрастно перевёл Вепуат. — Этому Сэта не причинят вреда. Но он не может больше распоряжаться в пещерах asa’antha. И в храм ему тоже вход закрыт.

Гедимин облегчённо вздохнул и озадаченно посмотрел на бывшего «инженера». Тот никакой радости не выказывал — наоборот, сощурился, как от боли, и вцепился когтями в гриву. «Это так они „не причинили вреда“?» — Гедимин недобро сузил глаза.

— Вы обещали не причинять вреда! — он двинулся вперёд под сдавленный писк Вепуата. — Что вы с ним сделали⁈

— Heta! — Вепуат вцепился ему в локоть и упёрся двумя ногами в землю. Гедимин увидел, как свечение вокруг жреца сменило цвет — существу явно стало не по себе, но оно не двинулось с места и негромко что-то проговорило, с явным пренебрежением указывая на застывшего «спеца».

— Он говорит… да стой ты, не пугай их! — с досадой фыркнул Вепуат на очередную попытку Гедимина стряхнуть его с локтя. — Он говорит — этот Сэта не был ранен и не испытал боли. Но его нельзя оставлять тем, кем он был. Никто не может вредить городу и уходить от наказания, пока вред не возмещён. Да Гедимин же! Ну, выпнули его с должности. Это же не смертная казнь! Тебя вон всё время…

Сармат с присвистом выдохнул в респиратор, и рука Вепуата снова легла на его локоть.

— Почему он так корчится, если дело только в должности? — спросил он, угрюмо щурясь. «Инженера» уже никто не держал, все от него отошли, а он всё стоял, схватившись за голову, и его свечение стало тусклым и прерывистым.

— Сэта надеются, что из-за этого досадного происшествия городу Шакха не откажут в благословении, — бесстрастно перевёл Вепуат очередную фразу жреца. — Шакха будет ждать вашего решения. Когда вы сможете назвать день, зажгите огонь на своём холме. В Шакхе будут ждать вашего послания и примут его в тот же миг.

Жрец приложил к груди сжатые кулаки, низко склонил голову и поднял руки перед собой и чуть вверх, как бы набрасывая на сарматов невидимое полотнище. Его ладони вспыхнули. За долю секунды пламя сменило цвет от тёмно-красного до ослепительно-белого и угасло. Гедимин, не выдержав, мигнул. Когда он открыл глаза, вокруг не было никого, кроме ошарашенного Вепуата, — только пепел на гребне оплывшего вала лежал неровно, будто недавно кто-то его поворошил.

— Мать моя колба! Ну вот как это возможно⁈ — Гедимин запоздало схватился за дозиметр. Знакомая пульсация выписывала на экране последние зубцы угасающей кривой. «Без порталов, без реакторов, без Прожига… Как они это делают⁈»

Забытые всеми «трилобиты» беспокойно зашевелились. Вепуат на ощупь поймал их за шлейки и пристегнул к скафандру. Смотрел он только на взрытый пепел.

— Гедимин, — он повернулся к ремонтнику. — А ведь нам придётся сдержать слово. Можно потянуть время, но Сэта… они вскоре поймут, что мы их обманываем.

Сармат сердито фыркнул.

— Слово есть слово. Если им так надо — пойдём и благословим их. Весь их город. Ты знаешь, как это делается?

Вепуат развёл руками.

— Не больше, чем ты. Биолог я так себе, а этнограф — вовсе никакой. Пойдём к Айзеку.

…Айзек со сдавленным стоном уткнулся шлемом в ладони.

— Гедимин! Ну просил же предупреждать!

Вепуат сердито фыркнул.

— При чём тут Гедимин? Это была моя затея. Чем биться в стену головой, лучше бы сказал, что нам теперь делать. Вы же с Гварзой эксперты по местным ритуалам…

Теперь ладонь к шлему приложил Гварза. Гедимин следил за ними всеми из темноты под лестницей, угрюмо щурясь, и думал, что от жизни на Равнине у сарматов-командиров напрочь разладились нервы. «Да что они помирают от каждой ерунды⁈ Нам же не войну объявили. Со всеми этими воплями под реактором ещё и хранитель встанет на уши…»

— Тихо, — прошептал он, глядя на поблескивающий в полумраке корпус реактора. — Ничего не случилось. Местные проявили к тебе уважение. Только как-то странно.

Вепуат крепко ткнул его локтем в бок. Гедимин недовольно на него покосился и отодвинулся к стене — насколько это было возможно в узком туннеле.

— Что будем делать? — Гварза повернулся к Айзеку. Тот вздохнул.

— Этого можно было ожидать. Не сегодня, так завтра, не от Сэта, так от Броннов. И, подозреваю, это будет не последняя просьба такого рода. Пора разрабатывать ритуал. Пригодится. Мысли есть?

Гварза еле слышно фыркнул.

— Думаешь, я — этнограф? Примитивные верования — это не ко мне. Нет, можно, конечно, повесить на Кета все наши запасы цацек…

Айзек резко качнул головой.

— Раз никто из нас не этнограф, не будем мучаться. Ночью нас ждут на декомпрессию. Гедимин, ты едешь с нами. Я спрошу совета у Маккензи, а ты подождёшь меня с ответом в пещере у портала. С тобой посидит Калиг, посмотрит, чтобы ты приключений не искал.

«Маккензи?» — Гедимин поморщился. «Представляю, что он на всё это скажет. Потом ещё двадцать лет будет припоминать. Почему на Равнине вокруг всё время какой-то бред⁈»

— А без Маккензи никак? — угрюмо спросил он. — Может, вы с филками в сети посмотрите… про всякие дикарские ритуалы? Это же, наверное, не засекречено.

Айзек и Гварза переглянулись и дружно хмыкнули.

—