Практическая конфликтология - Виктор Пономаренко

Когда я спросил этого взрослого человека, неплохого, кстати, руководителя производства: «А что ваш сын сам говорит о своих планах на будущее?», он отмахнулся: «Да, всякую ерунду. Хочет быть ландшафтным дизайнером. Зачем? Кому это надо? Это же совершенно не мужская профессия».

Сопоставив некоторые факты, в частности, деликатное поведение сына по отношению к отцу, пытающемуся давить на него (отмалчивался, а мог бы нахамить), его увлечение рисованием, о котором отец упомянул со скепсисом, и ряд других обстоятельств, я пришел к выводу, что как раз ландшафтный дизайн мог бы стать областью наиболее полной самореализации этого эмоционального, доброго, одаренного наглядно-образным мышлением подростка.

Получается, мальчик сознавал это, несмотря на свою молодость и неопытность, возможно, чувствовал всей душой, а его «искушенный» отец пытался игнорировать эту истину. Оттого-то и возник конфликт. Будь отец более компетентным бытовым психологом, просто чутким и мудрым взрослым (а без этого правильное воспитание невозможно), он всемерно посодействовал бы сыну в раскрытии его дарования, и получил бы в ответ не только сыновнюю благодарность, но и готовность и дальше советоваться и считаться с отцом.

К примеру, популярная телеведущая Яна Чурикова утверждает, что многим в своей жизни обязана маме[69]. Она рассказывает: «Дед все время таскал мне с работы какие-то вкусные штуки, чтобы у его любимой внучки были тортики, маковые пироги… Мама ради моей же пользы… шла в пику бабушкиному и дедушкиному воспитанию и опускала сразу на землю: «Так, рыба хек, ничего не знаю!» Я ей за это благодарна! Она ведь думала о том, что действительно полезно и необходимо ребенку».

Но не только за Яниной диетой следила ее мама. При поступлении на кафедру телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ именно мама посоветовала ей представить на конкурс ее ученический авторский видеофильм, что и сыграло решающую позитивную роль.

И в этом нет ничего удивительного. Речь не о какой-то сверхъестественной прозорливости, а о профессионализме. Мама – сама «телевизионщик», и она хорошо знала, о чем говорила. Добавим к этому, что мамина оценка будущего мужа Яны – «приличный человек» – заставила и ее саму когда-то обратить внимание на этого парня.

Похоже, Яна Чурикова ни разу не пожалела о том, что последовала маминым советам. А ведь ее с самого детства приучали к самостоятельности, и она никогда не знала, что такое родительский диктат. Просто мама, если бралась советовать, то советовала дело, как компетентный взрослый человек. Такие отношения, по определению, не могут быть в тягость партнерам, напротив – они и являются нормальными между родителями и детьми.

Разумеется, в отсутствие компетентных родителей дети не останутся без социальной группы, из которой они будут черпать потенциал взросления. Повзрослеть им так или иначе придется, и они найдут для этого питательную среду. Хорошо, если те люди, которым суждено в подобной ситуации сыграть роль родителей, обладают для этого достаточными знаниями, умением и желанием. Однако зачастую подлинное, полноценное воспитание подменяется суррогатным.

При этом не следует думать, что словами «отсутствие компетентных родителей» мы обозначили некую трагедию, лишившую детей матери и отца. Увы, компетентные родители отсутствуют и во многих так называемых «полных» семьях. Здесь нет парадокса. Просто слишком многие не знают толком ни собственных детей, ни условий жизни, к которым их следует готовить (т. к. сами плохо приспособлены к этим условиям), ни своих обязанностей по отношению к детям. Приведенный выше пример с папашей, во что бы то ни стало желавшим видеть сына экономистом, а там хоть трава не расти (в смысле ландшафтного дизайна), тому подтверждение.

Компетентные родители делают и своих детей компетентными на всех этапах взросления: в детстве, отрочестве, юности. А когда дети достигают взрослого состояния, то родители выстраивают с ними дальнейшие взаимоотношения уже как со взрослыми. На этом роль родительской семьи заканчивается.

Любые попытки «преследовать» взрослых детей, докучая им своим непрекращающимся «воспитанием», свидетельствуют о некомпетентности родителей.

Так бывает, например, когда родители на самом деле мало участвовали в воспитательном процессе (хотя им самим, быть может, казалось иначе) и дети выросли сами (т. е. за счет воспитательного ресурса и технологий других социальных групп). Родители не видят результата этого воспитания, не верят в него и стремятся наверстать упущенное ими же самими, когда их дети уже в этом не нуждаются.

Если воспитание взрослых объективно необходимо (они «недовоспитаны») и родители правы, желая что-то подправить, «подкрасить», то и это означает, что семья не справилась со своей ролью.

Когда повзрослевшие молодые люди создадут собственные семьи, их родители могут (и это целесообразно, если они социально компетентны и не отстают от жизни) включиться в процесс воспитания внуков в роли помощников, консультантов, организаторов тех или иных мероприятий, событий (если их взрослые дети делегируют им свои полномочия).

Почему помощников, а не руководителей? – Да потому, что в понятие «взрослый человек» входит и его компетентность, как родителя. А компетентные родители не нуждаются в руководстве.

Другое дело, если родителями стали социально незрелые, инфантильные люди, с самого же начала совершающие ошибку за ошибкой. Тогда им действительно нужно компетентное руководство. Но может ли оно исходить от их собственных родителей, уже однажды не справившихся с этой ролью и «подаривших» обществу столь сырой и несовершенный результат? Что это будет за руководство? Повторение прежних ошибок? Превращение убогих, негодных инструментов воспитания в традицию семьи, передающуюся из поколения в поколение? – Боже упаси от таких «руководителей»!

Мне пришлось несколько десятилетий подряд наблюдать, хотя и не с близкого расстояния, но все же, одну семью, в которой роль воспитателя взяла на себя старшая из женщин. Когда-то она формировала свою дочь, как личность, затем дочь своей дочери. Теперь, боюсь, дело дошло и до правнучки. Конечно, я никогда не был посвящен во все подробности этого воспитательного процесса, но кое о чем могу судить по его результатам.

Дочь этой женщины выросла в убеждении, что она должна воспользоваться своей привлекательной внешностью и светскими (?) манерами, чтобы выйти замуж за молодого человека «из хорошей семьи». «Хорошая семья» означало, как ни пошловато это звучит, наличие родителей со средствами и с положением в обществе. Это была для девочки одновременно и «программа минимум», и «программа максимум». Дальше этого сценарий поведения мама дочери не прописывала.