Кузнец душ - Рин Чупеко

– А вы можете что-то сделать для принца Канса?

Она покачала головой.

– Не сейчас. Но я очень постараюсь.

– А что насчет Полер и Микаэлы?

– Они получат то же помилование, что и ты. – Императрица грустно улыбнулась. – Альти всеми силами поддерживает Микаэлу. Я понимаю, что отъезд из Одалии стоит твоей наставнице жизни, однако жертва, на которую пошла Полер, позволяет нам немного оттянуть время. Поблагодари ее, когда она проснется.

– Поблагодарить?

– Покушение на жизнь Великого Герцога Бессерли – некоторые из сбежавших последователей Безликих поклялись отомстить, поэтому Полер приписала его спасение себе, чтобы тем самым защитить тебя. С тех пор их всех схватили или убили ядошанцы.

Я с трудом сглотнула.

– Спасибо, что сообщили, ваше величество.

– Советник Людвиг, – произнес Халад, – я бы хотел вас расспросить о сонной болезни вашего друга…

Кален первым вышел из комнаты, я поспешила за ним и преградила ему путь.

– Кален! У меня не было возможности…

– Не стоит.

– Кален, пожалуйста. Я хочу попросить прощения. Знаю, я не имела права принуждать тебя, но у меня не было выбора…

– Не было выбора? Не было выбора? Ты заставила меня против моей воли, а теперь говоришь, что у тебя не было выбора? Да еще и объединилась с ази? С дэвом, убившим множество моих друзей?

– Я… я…

Мне нечего было на это сказать. Кален двинулся прочь, а я, закрыв глаза и отчаянно пытаясь сдержать слезы, осталась стоять на месте.

Кто-то откашлялся, а после у меня за спиной раздался голос Альти:

– Тия, проснулась Полер и зовет тебя.

Я сделала глубокий вдох, не желая показывать, как сильно злость Искателя смерти выбила меня из колеи. Даже меня саму удивило то, насколько я расстроилась.

– Хорошо.

***

Взглянув на Полер, можно было предположить, что это она лишилась своего сердца, что это она увядала долгие годы. Заостренные скулы аши были похожи на неровные горы, растянувшиеся вдоль бесплодной равнины кожи; глаза словно две выцветшие луны. Рядом с ней на постели лежала Микаэла, ее безмятежное лицо окутывало неестественное сияние, стеклянное сердце мягко пульсировало в такт кулону темноволосой аши.

– Наконец-то тебя привели. – Голос Микаэлы был единственным, что оставалось в ней неизменным; он звучал приглушенно, слабо, но по-прежнему звонко. Мне хотелось броситься к ней, обхватить ее руками и умолять о прощении, но меня пугал хрупкий вид ее фигурки.

– Прости, – зарыдала я, слезы ручьем потекли из глаз. – Я не должна была в тебе сомневаться. Я не…

Полер потрясла костлявым пальцем у меня перед лицом.

– Как противно, – кашляя, проговорила она, – и унизительно. Никогда раньше меня так не утомляли юные создания. Ты совершенно не осознаешь своих преимуществ, однако когда-то я тоже была молода и очень похожа на тебя. Несмотря на наш внешний вид, мы с Микаэлой в порядке. Вынужденный отъезд из Одалии, конечно, добавил нам хлопот, но мы справимся. – Она прикрыла глаза. – Императрица сказала, что ты собираешься в Даанорис на поиски Кузнеца душ.

– Я найду его. – Я сжала ее руку. – Обещаю.

– Знаю, Тия. И никогда в этом не сомневалась. – Полер вздохнула, ее веки сомкнулись. – Я разделяю свое сердце с Микаэлой вот уже несколько месяцев. Еще один месяц ничего не изменит. Разделенное сердце. Принуждение, которым пользуемся мы, обычные аши.

– Несколько месяцев? Полер, откуда ты узнала про эту руну?

– В ее кабинете, – пробормотала Полер. – Гестии.

– Госпожи Гестии?

Но Полер не ответила мне. Она уже спала, слышалось только ее ровное дыхание.

***

Храм жрицы выглядел точно так же, как и в мой последний визит: те же петляющие коридоры, сбивающие с толку проходы, та же пылающая в центре единственного зала жаровня. Да и сама жрица ничуть не изменилась. Помимо густых паров ладана, ее лицо скрывала вуаль. За всю жизнь ашам полагается встречаться с ней всего три раза: перед принятием в аша-ка, при переходе к статусу ученицы, а после – к полноценной аше. Я же с тех пор была у нее еще дважды. Она предсказала мою связь с ази и заточение в темницу Аены. Теперь я вернулась к ней в третий раз, чтобы получить ответы.

Не дожидаясь указаний, я бросила в пламя один из своих зиваров. Сияющие опалы на миг вспыхнули и потонули в огне.

– Вы знали, что это произойдет? – спросила я. – Вы знали, что принц заболеет?

– Как и было написано, – прошептала жрица, ей вторил хор голосов.

– Он поправится? Поправятся ли Микаэла с Полер?

– Вместе со смертью придет прозрение. Не Канса, сломленного и окровавленного, ты будешь оплакивать. Ты прольешь слезы однажды из сожаления и за свою семью, еще раз из сострадания и дважды за любовь. Ты должна пойти по пути смерти, аша. Только так ты обретешь сердце сумрака.

– Какие смерти? – выкрикнула я. Но все было напрасно – жрица отвернулась и больше не проронила ни слова.

Уже намного позже, стоя возле храма, я приняла судьбоносное для себя решение. С помощью руны Предсказания отпустила свое сознание и потянулась вперед, на этот раз не к Фоксу. Следуя за витками мыслей, я достигла аша-ка, проникла в Императорский Дом. Разум, в котором я оказалась, был похож на твердый лабиринт, полный прямых углов и узких линий. Я задыхалась, поток мыслей швырял меня из стороны в сторону – туда, куда мне было не нужно. В вязком сознании ази я, по крайней мере, сама могла выбирать направление.

Я изо всех сил гребла против течения, пока не нашла воспоминание, которое так боялась отыскать: в кабинете госпожи, в одном из ящиков стола была надежно спрятана и заперта знакомая книга в кожаном переплете, с вытесненной на обложке перевернутой короной. В этот миг сознание госпожи Гестии тревожно зашевелилось, взбрыкнуло, и видение пропало.

– Пусть такая покорность императрицы Аликс тебя не вводит в заблуждение. Она мудрее многих старейшин. – Костяная ведьма по-прежнему стояла возле цветов и рассматривала каждый бутон. – Ты заметил хуа госпожи Пармины?

– Я сомневался, что она поместится в дверной проем, миледи.

– Чем больше и вычурнее платье, тем сильнее оно ей нравится. Она никогда не любила цветы, а желтые гвоздики обычно предпочитают более молодые аши. Возраст Пармины молодым не назовешь.

– Возможно, она не думала о последствиях.

– Нет. Пармина всегда была высокого мнения о своей внешности и всегда соблюдала традиции облачения. Во всяком случае, она хитрее старейшин, возглавляющих сообщество.