Бронте - Ирина Георгиевна Ярич

кем обменяться мнением, раскрыть свои замыслы и посоветоваться, не с кем посмеяться. По ночам в рёве ветра ей слышаться жалобные крики и стоны плачущих, любимых её родных, которых нет больше на свете.

Практически весь февраль был посвящён письмам матери. Отец, почему-то отдал дочери пакет с письмами покойной жены. Она писала ему, когда они ещё не были женаты. Он свято берёг их и перечитывал всю жизнь. При их чтении Шарлотту одолевали, то грусть, то умиление.

В Хауорт стекались паломники, желающие посмотреть на пейзажи, описанные в «Шерли» и познакомиться с автором. Сэр Джеймс и Леди Кей Шуттлеуорт были из их числа. В начале марта они предложили Шарлотте и её отцу погостить у них. Они жили на расстоянии, приблизительно дюжину миль по прямой, хотя, если ехать по дороге, то гораздо дальше, на гребне торфяников, которые возвышаются за Хауортом. Тем не менее, в такой редко заселённой местности они считались соседями. Чета Шуттлеуортов предложила Бронте посетить их дом на границах Восточного Ланкашира. Любые предложения, когда появлялась возможность переменить обстановку и встретиться с новыми людьми, всегда приветствовал Патрик Бронте и просил дочь не отказываться от них. После небольшого колебания она согласилась.

Поездка среди древних холмов и дремучих лесов к старинному величественному дому, которому было более трёхсот лет, доставила удовольствие ей. Тихие беседы в гостиной, отделанной дубом, у домашнего очага были приятны. Шарлотта нисколько не жалела, что уступила просьбе новых приятелей. Но они настаивали, чтобы она в этом году непременно приехала в их лондонский дом, когда они туда вернуться. Эта просьба Шарлотту не обрадовала. Теперь, когда Шарлотта побывала в Лондоне, он не манил её так, как несколько лет назад, когда поездка в столицу казалась сказочной мечтой, которая не имела шансов осуществиться. Кроме величественной красоты дворцов и храмов, она увидела такие убогие домишки, что даже в их провинциальном Хауорте подобных не было. А кроме роскошных дам и важных господ, ей довелось наблюдать и немало нищих в полуистлевшей одежонке, и вид их был столь жалок, что Шарлотта расстраивалась от сотрадания к беднягам. Таких оборвышей в их маленьком городке не водилось. Столичная атмосфера на неё действовала очень угнетающе. От смога у неё усиливалась головная боль, а лондонская суета и спешка утомляли.

Шарлотта много читает, потому что, во-первых, ей хочется много знать и понимать, а, во-вторых, она считает, что ей ещё необходимо совершенствоваться. Она делится своими размышлениями по поводу прочитанных книг с мистером Смитом, который продолжает ей присылать различные книги, которые превосходно удовлетворяют её вкус.

Весна выдалась дождливая и пасмурная, казалось, сырой воздух всё пропитал. Многих мучила лихорадка, в том числе и Патрика Бронте и Марту. Шарлотта страдала отсутствием аппетита, весенняя слабость привела к упадку духа. Она боялась ухудшения самочувствия, если снова поедет в Лондон. Патрик Бронте расстраивался от того, что дочь отказывается от предложения столь любезных господ. Он хотел, чтобы у неё было много добрых приятелей, которые могли бы ей помочь в случае жизненных невзгод, ведь он уже стар. Шарлотта понимала, что, так как сэр Джеймс врач, то смотрит на неё глазами врача, а значит, видит, что она не в состоянии перенести многолюдное общество и долго выдерживать усталость, но, по её мнению, он, как и любой доктор, хотя бы и самый квалифицированный замечает только внешнее проявление, притом, что только она сама знала, как её организм хрупок и слаб, и только её собственному сердцу известны те печали, которые её гнетут, и каково ей перебарывать это состояние. Но Шарлотта говорила себе: «…тот, кто избегает страдания, никогда не добьётся победы. Если я хочу улучшения, я должна бороться и быть выносливой…»

Надгробные плиты почернели от бесконечных дождей. Уже конец апреля, а влажная погода одаривает обитателей пастората болезнями. У Патрика Бронте продолжается бронхит, у его викария, мистера Николса-Белла сильная головная боль, которая передалась и Шарлотте, кроме того, у неё не проходит ангина и насморк, у Марты снова лихорадка и прибавились ещё приступы острых болей в области тройничного нерва. От всего этого огорчённая Табби не в духе.

Лишь во второй половине мая радостно засияло солнце, и Шарлотта возобновила прогулки по торфяникам. Но теперь, когда с ней нет её любимых сестёр, округа ей кажется пустынной и печальной. Каждый кустик вереска и черники, разлапистые ветви папоротника, пение жаворонка, всё напоминает ей об Эмили. Когда же Шарлотта смотрит в синеющую даль, на подёрнутые лёгкой туманной пеленой холмы и дымку горизонта, вспоминает Энн, которая любила наблюдать природу с высоты какого-нибудь холма, где открывался прекрасный вид.

Немало времени Шарлотта тратит на письма, отвечает ранее незнакомым ей людям, это те, кто восхищается её талантом, её романами, а также шлёт благодарные ответы авторам, которые любезно присылают ей свои книги.

В начале июня Шарлотта уехала в Лондон. Там она посетила Палату общин, а в Королевской часовне видела герцога Уэллингтона, которым ещё в детстве восхищалась; беседовала с Теккереем. Они сидели друг против друга в доме мистера Смита, и он попросил её назвать недостатки, которая она обнаружила в его произведениях. Шарлотта перечисляла то, что считала не очень удачным в его романах и при этом пыталась найти причину и объяснить, почему так вышло. Её собеседник яро защищался. Кончилось беседа их дружным примирением, мистер Теккерей пригласил Шарлотту отобедать у него.

В этот приезд она виделась с Льюисом, критиком, статья которого её так сильно огорчила. Но теперь она не могла на него сердиться, потому что он удивительным образом был похож на …Эмили. Поразительно, но его глаза, лоб, рот, нос, даже выражения лица напоминали ей покойную сестру и, глядя на него, у неё навёртывались слёзы. И ещё одно поразительное сходство она встретила в Лондоне. Молодая писательница, давно желающая с ней познакомиться, наконец, дождалась свидания. Шарлотта разговаривая с этой девушкой, которая явно волновалась, поймала себя на мысли, что лицо её знакомо. По прошествии нескольких минут она поняла — «это была Марта в каждой черте лица».

Пока Шарлотта гостила в Лондоне, в пасторате начался ремонт, и отец ей не советовал торопиться домой. Из Лондона Шарлотта поехала навестить свою подругу Эллен, а уже от неё со своими друзьями отправилась в Шотландию, в Эдинбург. Шотландия манила Шарлотту давно, и вот она узрела прелести этой страны, которая её восхитила. «Эдинбург, по сравнению с Лондоном, походит на яркую страницу истории, а последний, как большой унылый трактат политической экономии; а относительно Мелроз и Абботсфорд, сами эти названия