Бронте - Ирина Георгиевна Ярич

звучат, как музыка и будто обладают волшебством…В особенности примечателен шотландский национальный характер, который даёт этой земле её истинное величие и очарование…».

В июле Шарлотта возвратилась домой, где её с нетерпением ждали отец, Табби и Марта и статья о её пребывании в Лондоне, которая насмешила её своим глупым тоном. Через пару недель Шарлотта получила свой портрет, который переслал ей Дж. Ричмонд, он рисовал её во время пребывания в Лондоне. Многие отмечали сходство портрета с оригиналом, но Патрик Бронте и Табби утверждали, что в жизни Шарлотта выглядит моложе, чем на портрете.

Патрику Бронте уже семьдесят три года и он всё чаше признаётся дочери, что его одолевает слабость. Шарлотта беспокоиться за него и не хочет покидать даже на короткое время, но она знает, что он будет огорчён, если она будет всё время сидеть дома и пренебрегать приглашениями друзей. Патрик Бронте понимает, что в одинокой жизни дочери подобное разнообразие живительно и необходимо, поэтому и настаивает, чтобы она посетила подруг, хотя ему совсем не хочется расставаться с ней.

Шарлотта соглашается вновь погостить у четы Кей Шуттлеуортов, которые, как и другие их гости всегда были рады её присутствию. Мягкий ласкающий голос Шарлотты произносил обдуманные слова всегда к месту и вовремя. Её уже громкая известность контрастировала с её маленькой фигуркой в скромном чёрном шелковом платье. Каштановые волосы, всегда гладко причёсанные очень ей шли. Карие выразительные глаза открыто и прямо смотрели на собеседника.

Большая часть времени была посвящена обозрению окрестностей и пейзажей Уэстморленда. Застенчивая Шарлотта страдала от головной боли, которую вызвало невотльное волнение от присутствия множества гостей. А их удивиляло, как она, внимательно наблюдая за формой облаков и изменением оттенков неба, предсказывала погоду. И всё же она была довольна тем, что повидала замечательный и живописный край Озёр и пообщалась с дружелюбными людьми.

В конце августа Шарлотта снова дома, а за окном бушует гроза, торфяники скрылись в дождевом тумане. Она любезно отказалась от приглашения мисс Вулер, она устала от поездок, пусть даже и интересных и познавательных, да и об отце надо позаботиться.

Мистер Смит пожелал переиздать работы Эмили и Энн с дополнениями, которые те сделали после первой публикации. Шарлотта принялась за редактирование. Она пересматривала черновики, расшифровывала непонятные записи, готовила предисловие, изменила орфографию речи старого Джозефа в «Грозовом перевале», хотя этот персонаж передавал диалект йоркширцев, внося тем самым своеобразный колорит, и был понятен читателям этой местности, тем не менее, Шарлотта решила сделать его речь более ясной и для других. Шарлотта считала работу над рукописями своей священной обязанностью. Перечитывая записи сестёр, она вновь ощутила острую боль утраты. Она вспоминала милых её сердцу Эмили и Энн, и опять стало невыносимо их отсутствие, снова тоска и одиночество сковали её дух. Если Шарлотта трудиться по вечерам над рукописями сестёр, то ночью она не может заснуть.

Какой разительный контраст между её пребыванием в Лондоне и Шотландии, где были друзья и любопытные, окружённая ими она быстро утомлялась. А в смертельной тишине родного дома ей не хватало общества её добрых приятелей. Вокруг пусто и ужасно одиноко.

Когда переменчивая осенняя погода балует похожими деньками, Шарлотта гуляет среди торфяников. Она обходит торчащие в разные стороны корявые ветви вечнозелёного вереска, и медленно идёт в сторону холмов, любуется журчащим небольшим водопадом, окидывает взглядом унылую, но привычную с детских лет, поэтому родную и милую округу. Здесь среди вздымающихся холмов воздух более свеж, ветер смешивает различные запахи: сырого мха, опавших и преющих листьев, слабый аромат последних цветов.

Кроме прогулок лечением и утешением для неё являются книги, которые продолжают присылать Шарлотте издатель и новые знакомые. Дни стали коротки, слабое зрение затрудняло чтение по вечерам и она проводит долгие часы за вязанием. Патрик Бронте огорчался тем, что Шарлотта скучает в одиночестве, поэтому она решила принять приглашение мисс Мартинео, с которой познакомилась в Лондоне и поехать к ней в Амблезид на недельку или дней на десять. Шарлотта хотела ещё заехать в Манчестер и повидаться с миссис Гаскелл, но та в это время была на юге Англии и пригласила её присоединиться к ней. Погостить в тихом загородном доме на юге страны в компании добрых и приятных людей было по вкусу Шарлотте, но она уже раньше обещала мисс Мартинео.

Десятого декабря 1850 г. вышло второе издание «Грозового перевала». После чего Шарлотта уехала в гости. Вскоре она почувствовала изменение настроения в лучшую сторону. Три месяца работы и погружений в грустные воспоминания прошедшей осенью породили жуткий упадок духа и изнуряющую депрессию. Смена обстановки и доброжелательные хозяева в течение недели улучшили её самочувствие. Шарлотта была в восторге от Гарриет Мартинео, своей новой приятельницы. Такую энергичную и трудолюбивую женщину ей ещё не приходилось встречать. Шарлотту восхищало смешение в ней разных качеств, то она деспотическая, то ярая демократка в манерах и привычках, а также в отношении обитателей дома; сочетание высокого интеллекта и доброты, выносливости и нежности.

Перед возвращением домой Шарлотта пару дней провела у своей давней подруги Эллен. Здесь Шарлотта чувствовала себя почти как дома. Беседы их продолжались допоздна, им хотелось поделиться друг с другом новостями, впечатлениями, узнать мнение. Эллен гордилась подругой и восхищалась той незаметной силе, с которой Шарлотта преодолевает свои слабости. Романы, написанные Шарлоттой и её сёстрами, приводило Эллен в восторг. Ей всегда казалось, что автор книг это некий почти таинственный человек, который знает такое, что неведомо ей. А, когда знаешь человека давно, известные его пристрастия, способности и характер, то какая уж тут таинственность. И, тем не менее, этот понятный, как думалось раньше человек оказывается автором романов. Первое время, когда Эллен узнала, что это написала её подруга, не могла совместить то, что ей было известно о ней и то, что было недоступно, то есть как это можно вот так сидя в пасторском доме написать такие интересные вещи, которые доступны только выдающемуся уму. Потрясение испытанное тогда Эллен было не последним. Вскорое стало известно, что сёстры Шарлотты, теперь, к глубокому её сожалению, покойные, упрямая молчунья Эмили написала историю любви страшную, но притягательную, а милая малютка Энн — два трогательных романа. Для Эллен, как и для многих людей знавших сестёр с детства понять это было непостижимо, хотя всегда замечалось, что они отличались от многих, но оказались особенные. Ведь ни сама Эллен, ни другие их знакомые или соседи не в состоянии написать ничего и близко похожего. Это осознание породило почтение к юным писательницам. И так Эллен с