Камея римской куртизанки - Наталья Александрова

– Полиция, капитан Лебедкин! – рявкнул он. – А это – мой… моя… мой напарник, капитан Самохвалова!

Женщина испуганно заморгала и попятилась.

Дуся вздохнула, покачала головой и укоризненно проговорила:

– Петя, ну зачем же так! Ты же напугал человека…

Она мягко, но решительно отодвинула своего напарника и обратилась к женщине приветливым, доброжелательным голосом:

– Вы его извините, у него котик болеет, поэтому он такой нервный. Давайте познакомимся. Меня Дусей зовут…

– Хорошее имя… – одобрила женщина, успокаиваясь.

– А вас?

– Калерия я… Калерия Васильевна Морозова.

– Ну вот и познакомились…

– А ты что, Дуся, правда, из полиции? – недоверчиво уточнила Калерия Васильевна.

– Правда…

– И чего ты от меня хочешь?

– Расскажите нам, Калерия Васильевна, про эту собаку. Про добермана. Как он к вам попал?

– Про Людочку?

И Калерия Васильевна коротко рассказала, как доберман появился на пороге поселкового магазина, как местные жители не знали, что с ним делать, и как она взяла Людвига к себе…

– Я ведь почтальоном в поселке работаю, – пояснила она, – деньги часто ношу, пенсию, а народ у нас всякий попадается… так что мне собака в самый раз. С ней спокойнее.

Она не стала рассказывать, что Людвиг уже выручил ее, спас от мелкого доморощенного грабителя. Зачем выносить сор из избы? С Валеркой его мать уже разобралась…

– Все ясно! – Дослушав почтальоншу, Дуся повернулась к своему напарнику. – Калерия Васильевна тут совершенно ни при чем. Собака повредила лапу, когда выпала из фургона, в котором ее везли вместе с Анной. Значит, нам нужна прежняя хозяйка Людвига, Мария Семужкина. И сейчас мы об этом поговорим с ветеринаром…

Лебедкин попросил Калерию Васильевну приглядеть за Марсиком, и напарники вошли в кабинет ветеринара.

Посреди большого кабинета на металлическом столе лежал большой темно-коричневый пес. Он был под наркозом.

– Кто такие? – строго осведомилась та самая крепкая женщина, которая недавно выходила в приемную. – Почему без вызова? И вообще, кто из вас хозяин животного? – Она подозрительно оглядела напарников.

– Ну животное – это, пожалуй, слишком грубо сказано… – усмехнулась Дуся, покосившись на Лебедкина. – Мы вообще-то из полиции. И нас интересует вот эта собака.

– Из полиции? – неодобрительно протянула врач. – У вас что – эта собака проходит по делу подозреваемой?

– Скорее свидетелем. Вообще-то нам нужно узнать все, что можно, о его прежней хозяйке. У него ведь есть именной чип?

– Есть, – кивнула врач.

Она подошла к компьютеру, взглянула на экран, прочитала:

– Кобель, кличка Людвиг, порода доберман-пинчер, год и дата рождения… родители…

– Это не обязательно! – поторопил ее Лебедкин.

– А зря, родители у него были чемпионы породы… ладно, если не хотите… значит, владелец – Семужкина Мария Витальевна, телефон мобильный, телефон городской…

– Адреса нет?

– Адрес обычно в чипе не указывают, считают, что это опасно. Только телефоны…

– Ладно, по телефонам мы все остальное найдем! – Дуся записала оба номера, напарники поблагодарили ветеринара и пошли к выходу.

Перед самой дверью Дуся на секунду задержалась и спросила:

– Как Людвиг – в порядке?

– Будет в порядке. Хорошо, что к нам вовремя обратились. Кто у нас там еще – кот, хомяк?

– Идите вы, – пискнула девочка, – Арсюша от вашего кота нервничает.

– Что с моим котом? – заволновался Лебедкин. – Ему так плохо…

– Девушка, выведите его в коридор! – отмахнулась ветеринар. – Чтобы не мешал!

Пока капитан Лебедкин пил воду из кулера и заламывал руки, бегая по приемной, Дуся по городскому телефону быстро узнала адрес хозяйки Людвига Марии Семужкиной.

– Смотри-ка, – усмехнулась она, повернувшись к напарнику, – а ведь наши олухи, что поддельную Чекан упустили, взяли у этой Семужкиной показания в отделении. Так ведь все наврала – и адрес, и телефон не те. Только фамилия правильная. Ну хитра девица!

– А? – Лебедкин посмотрел дико.

И только было Дуся хотела сказать, что Петька совершенно рехнулся со своим котом, как открылась дверь кабинета, и доктор вынесла Марципана за шкирку, как нашкодившего котенка. Кот выглядел смущенным.

– Что? – Лебедкин, видя, что кот жив, не стал разыгрывать трагедию и прижимать руки к сердцу.

– Проглотил игрушечную мышь и получил несварение желудка! – бросила ветеринар устало.

– И что теперь делать?

– Промыли, все будет хорошо. Лучше давайте ему пластмассовые шарики побольше, такие не проглотит!

– Марсик, ну как же так!

– Слушай, Петя, мы вообще-то на работе! – напомнила Дуся. – Давай уж делом займемся!

И напарники отправились домой к предполагаемой подозреваемой. Кота они взяли с собой, некогда было завозить его домой. Начальнику ничего не сказали – тот непременно отправил бы с ними опергруппу, а они хотели провернуть задержание без шума.

Подойдя к двери квартиры, Дуся и Лебедкин переглянулись. Петя встал в сторонке, чтобы его не было видно в дверной глазок, а Дуся нацепила на лицо широкую приветливую улыбку и нажала на кнопку звонка.

Она приготовилась к длительным переговорам, но за дверью почти сразу раздались торопливые шаркающие шаги, и старческий шамкающий голос недовольно проговорил:

– Наконец-то притащилась!

Затем замок щелкнул и дверь открылась.

На пороге стоял сутулый старик в линялой майке, растянутых тренировочных штанах и стоптанных шлепанцах.

– Где тебя черти носили! – прошамкал старик.

При этом Дуся заметила торчащий посреди рта одинокий зуб.

– И с пустыми руками!

Тут старик пригляделся к Дусе и удивленно проговорил:

– Да ты не Машка… а ты вообще кто такая? Подруга, что ли, ее? А где сама Машка?

– Вот это мы и хотели узнать! – Дуся отодвинула старика и протиснулась в прихожую. Лебедкин последовал за ней.

– А вы кто такие? – заверещал старик. – Вы зачем это пришли? Вы ограбить меня хотите? Вот я сейчас полицию вызову!

– А мы как раз и есть та самая полиция! – Лебедкин предъявил удостоверение. – Вы, гражданин, кто такой? И кем приходитесь Марии Витальевне Семужкиной? И где она сама?

– Дед я ей! – ответил старик, пятясь. – А она мне, значит, внучка. Виталика, сына моего, дочка. Сын, значит, помер, а мы вот с ней живем. А где ее черти носят – мне неведомо. Как ушла третьего дня, так и не показывалась. А у меня все кончилось – и хлеб, и колбаса, и самое главное…